Роберт Маккаммон - Рассказы [компиляция]

— Возможно. Но что будет, — если мы съездим в «Пальметто» и проверим, а?

— Ты не хочешь обращаться в полицию просто потому, что боишься, как бы они тебя в психушку не засадили!

Зеленый Сокол распрямился на сиденье, и Грейси поняла, что попала в точку. Она помолчала, разглядывая его, а потом спросила:

— Я угадала?

— Да, — признался он, потому что так оно и было. — Я…

Он поколебался некоторое время, но они оба молчали, ожидая продолжения, и Зеленый Сокол решил рассказать им все как есть, то есть как было много лет назад.

— Некоторое время я провел в санатории. Давно. В начале пятидесятых. У меня был нервный срыв. Это… не самое приятное место.

— Начал играть в кого-то? По-настоящему? — догадался Вопрос.

— В Зеленого Сокола. Я играл его в сериалах. — Парню явно это ничего не говорило. — Их крутили во всех кинотеатрах каждую субботу. Серия за серией. Вы оба слишком молодя, чтобы помнить. — Он сгорбился, сложив руки на коленях. — Да, показалось, что я — это он. По-настоящему.

— Так почему у тебя крыша поехала? — спросила Грейси. — Ну, если ты был звездой и все такое…

— Когда я был молодым, — со вздохом продолжил он, — мне казалось, что весь тир — это одна большая Индиана. Я оттуда родом. Однажды в наш город приехали некие искатели талантов, кто-то сказал им обо мне. Сказали, настоящий атлет. Завоевал все медали, какие только возможно. Выдающийся молодой американец и все такое. — Рот скривился в горькой усмешке. — Банальность, но я думал, что так оно и есть. Да, весь мир тогда был весьма банальным. Впрочем, не скажу, что это совсем плохо. Короче, я приехал в Голливуд и начал сниматься в сериалах. У меня не было большого таланта, но я многое понял… — Он покачал головой. — Многое из того, о чем в Индиане даже представления не имеют. Казалось, что я попал в какой-то совершенно иной мир, из которого уже никогда не найти обратного пути домой. Все произошло слишком быстра Думаю, я просто не успел осознать. Я стал звездой — что бы это ни значило, — я много работал, зарабатывал деньги, но… Крэй Бумершайн умер. Я чувствовал, как он умирает, мало-помалу, день за днем. Мне очень хотелось вернуть его, но он был всего-навсего мальчишкой из Индианы, а я — голливудской звездой. То есть Зеленым Соколом. Я. Крэй Флинт. Вам это что-то говорит?

— Не очень, — призналась Грейси. — Черт побери, каждый хочет стать звездой. Что же с тобой случилось?

Он крепко стиснул пальцы. Старые суставы хрустнули.

— Мне предложили отправиться в рекламное турне. Я согласился. И поехал по стране… Вот в этом самом костюме. На встречи приходило много детей, они разглядывали меня, щупали одежду, просили автографы и говорили, что хотят вырасти и быть такими, как я. Эти лица… От них исходил свет такой невинности… — Он замолчал, погрузившись я воспоминания, потом глубоко вздохнул и продолжил, потому что назад пути уже не было:

— Это случилось в Уотертауне, в Южной Дакоте. Двадцать шестого апреля 1951 года. Я выступал в центральном городском кинотеатре. Как раз закончился показ десятой, последней серии «Ночь вызывает Зеленого Сокола». Детей набилось — тьма-тмущая, все смеялись и были так счастливы. — Он прикрыл Глаза и еще крепче сжал пальцы рук. — Начался пожар. Загорелась кладовка в подвале. — Он почувствовал едкий запах дыма, жаркие языки пламени опалили лицо. — Все произошло слишком быстро. И кое-кто из детей… да, кое-кто подумал, что это просто тоже часть представления. О Боже… О Господи… только когда уже все стены были в огне, детишки ринулись к выходу, начали падать, и я слышал, как они кричат: «Зеленый Сокол! Зеленый Сокол!» — Он выпрямился, глядя перед собой широко открытыми невидящими глазами. — Но Зеленый Сокол не мог спасти их, и четырнадцать ребятишек погибли в том пожаре. Не мог спасти их. Не мог. — Он посмотрел на Грейси, потом перевел взгляд на парня и обратно. Навернувшиеся слезы растекались под маской по щекам. — Когда я вышел из санатория, студия разрешила мне оставить этот костюм у себя. Сказали — награда за хорошую работу. Но сериалов с Зеленым Соколом больше делать не стали. К тому же у всех стали появляться телевизоры, да, вот такие дела.

Его слушатели некоторое время молчали. Потом Грейси сказала:

— Давайте мы отвезем вас домой. Где вы живете?

— Не надо, — положил он руку ей на колено. — Я могу найти Мясника. Я знаю, что могу.

— Нет, не можешь. И забудь об этом.

— Да что тут особенного? — подал голос Вопрос. — Я хочу сказать — съездить в этот мотель. Может, он прав? — Он вскинул руку, упреждая ее возражение. — Может быть. Мы подъедем, ты поспрашиваешь в округе, а потом отвезем его домой. Ну, что скажешь?

— Идиотство, — сказала она, втягивая ногу в машину и закрывая дверь. — И я — идиотка. Что ж, попробуем.

Мотель «Пальметто» представлял собой полуразвалившийся притон с облезлой штукатуркой в бедном конце бульвара Голливуд, между улицами Нормандии и Марипоза. Заруливая на заваленную мусором автостоянку.

Вопрос со своей, прежней равнодушной интонацией произнес:

— То еще местечко, публика.

В окнах второго этажа, прикрытых ставнями, мелькали какие-то лица, по стенам мелькали блики синих огней.

— В двери пулевые пробоины, — продолжил парень. — Похоже, тут надо держать ухо востро. — Он остановил такси у двери с табличкой «офис» и выключил двигатель.

— С тех пор, как я тут работала, — заметила Грейси, — чертовски все изменилось. Местечко только для очень больших любителей помоек. — Неподалеку виднелся остов недавно сгоревшей дотла легковушки. — Ну что ж, поглядим, что мы имеем.

Она вышла из машины. Зеленый Сокол — следом. Вопрос остался за рулем, а когда Грейс жестом пригласила его выйти, он нервно ответил:

— Я буду оказывать вам моральную поддержку.

— Спасибо, сачок. Эй, погоди! — воскликнула она, увидев, что Зеленый Сокол уже направился к двери с табличкой «офис». Он повернул ручку, толкнул, и дверь с мелодичным перезвоном колокольчиков открылась. Он вошел в комнату, освещенную лишь светом, проникающим с бульвара сквозь неплотно прикрытые ставни. Спертый воздух был наполнен смешанными ароматами марихуаны, грязных ковров и… И чего-то еще.

Протухшего мяса, сообразил он.

А затем из темного угла появилось нечто и обнажило клыки.

Зеленый Сокол замер. Перед ним стоял здоровый черно-белый питбуль, глаза его горели, предвкушая насилие.

— О черт, прошептал Зеленый Сокол. Питбуль безмолвно ринулся на Зеленого Сокола, широко раскрыв мощные челюсти, способные перекусить кость.

Зеленый Сокол качнулся назад и столкнулся с Грейси. Питбуль пролетел расстояние, которое позволяла ему цепь. Зубы клацнули в точке пространства, где долей секунды ранее находился жизненно важный орган тела Зеленого Сокола. Пес отлетел обратно к стене, но моментально восстановил равновесие и повторил попытку. Зеленый Сокол стоял, загораживая Грейси и выставив перед собой стул, чтобы отразить нападение, но цепь снова предотвратила контакт в считанных дюймах. Пока животное хрипело в ошейнике, из-за конторки выросла человеческая фигура с двустволкой. Послышался щелк взведенных курков. — Поставь на место, — проговорил мужской голос, сопровождая свое пожелание движением стволов. — И поживее, не то вышибу мозги! — Голос был высоким, нервным. Зеленый Сокол медленно опустил стул. Питбуль яростно рвался с цепи, пытаясь высвободить голову из ошейника. — Теперь меня больше никому не ограбить, — торжественно произнес мужчина за стойкой. Пот блестел на его изможденном лице. — Вам, панкам, придется научиться меня уважать, слышите?