Амброз Бирс - Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 5 [Компиляция, сетевое издание]

Но подробнее об этой загадке, которая преследовала мои юношеские сны, я расскажу немного позже.

Последний первосвященник моего ордена погиб невыразимые столетия назад, жертва безжалостных гонений тех, кто поклонялся Монстру на горе, ордена, уничтоженного соперничающими культами, чье существование, как они считали, было вызовом их теологическому превосходству. Трон Иерофанта таким образом был свободен, и не было претендентов, кто осмелился бы потребовать его. Мой путь казался ясным: но в таком запустении и беспорядке находился культ павшего Йтхогта, что я не знал, остался ли еще хоть кто-то обладающий полномочиями, кто мог бы поддержать мое требование.

Самым ценным и священным из тауматургических сокровищ Му в те дни был древний и давно потерянный талисман, известным людям, как Черная Печать. Когда-то давно этим сокровищем владел колдун Ираан, это — таинственный сигил, на котором начертаны Семь Потерянных Знаков Ужаса, что могли удержать принудительно любого Обитателя космоса или неведомых и безымянных регионов за его пределами. Если я завладею Черной Печатью Ираана, трон Иерофанта будет моим, потому что тогда я смогу вызвать самого бога, который сам ратифицирует мое требование.

Таким образом, когда мое обучение у мудрого Х'мога закончилось, я встал и вместе с моим младшим братом Кутом покинул земли, где был рожден, отправившись в те южные страны, которые некогда часто посещал могучий чародей. По правде говоря, мы были странной, неправильной парой, мой брат и я, — я был невзрачной внешности, в то время как Кут был высокий и с красивым лицом, он вызывал интерес у женщин, в то время как я нет. Мы не были лучшими друзьями, Кут захватил сердце девушки Йины, которую я страстно желал более всех молодых женщин Г'тхуу; тем не менее, мне требовались силы и мужество моего брата Кута, чтобы пройти через бесчисленные злоключения этого долгого путешествия, которое было сопряжено со смертельными опасностями, в то время как он хотел лишь осесть в винных магазинах южных городов и наслаждаться объятиями женщин.

Мы прошли ониксовые морские скалы Кхо, зыбкие пески Йлагх, которые мы пересекли с осторожностью, опасаясь ужасных Нугов. Вступив в центральную восточную провинцию Гхуа, мы обогнули черное озеро Кьягоф и обошли стороной печально известные горы, которые скрывают бездонный колодец Йюгуггон. В короткое время прошли через Черный Лес и вышли к Холмам Нингом в Час Песнопения Зеленых Химер, и, остановившись на вершине, смотрели вниз некоторое время на приземистые и монолитные башни Аглад-Дхо.

Из этого древнего города правят землями, расположенными дальше на юго-востоке, среди них Йиш и Кнан, а так же в этом старом мегаполисе непоколебимо стоит еще самый древний из всех земных храмов Шуб-Ниггурат, Великой Матери. Да, именно из этого самого храма вечность назад безрассудный T'йог начал свои бесплодные поиски, пытаясь ограничить на все времена устрашающую мощь Гхатанотоа.

Таким образом, мы спустились в древний город и сняли комнаты на постоялом дворе, и в то время как мой высокий брат с важным видом отправился заглушать свою жажду вином и утолять другие низменные мужские желания плотью танцующих девушек, я устремился в архивы храма. В святилищах Нуга и Йеба обнаружил я множество редких фолиантов и трактатов, но ни в одном из них не нашел записей о жизни колдуна Ираана или о Черной Печати. Но под медными куполами храма Шуб-Ниггурат я обнаружил полную копию «Записей Йгота», где знаменитый колдун, ученик Ираана, описывал многие вещи, не известные до сих пор мне, относительно последних дней своего хозяина, открыв даже секрет места его погребения, — его гробница была расположена посреди пустоши Вур. Страшное волнение захватило мое сердце, когда я прочитал те слова, что раскрыли тайну, которую я так долго искал:

«Посреди пустоши Вур, в землях Йиш, в гробнице из черного мрамора, охраняемой Семью аллеями гранитных монстров, покоится мумия мудрого Ираана, который хранит великую Черную Печать, которую принесли Великие с Юггота до того как первые люди появились в мире; и на ней записаны Семь Потерянных Знаков Ужаса и Слова Страха».

Дрожащими руками я благоговейно закрыл обложки «Записей Йгота», которые соединялись между собой двумя резными застежками из дерева тлат, являющегося священным для Могучей Матери. Я встал и отправился в пустыню Йиш с моим братом Кутом и несколькими Гьаа-Хуа, дикими людьми, которых мы в Му использовали в то время как рабов и прислужников, направившись к гробнице. Много ужасных опасностей встало перед нами на этом последнем отрезке пути, но, в конце концов, мы достигли цели.

В то время как наши рабы, съежившись и скуля, робко смотрели на огромную плиту из черного мрамора, что защищала от света дня место последнего упокоения чародея Ираана, я попытался отвести глаза мои от страшных знаков и предупреждений, что были вырезаны на камне давно уже мертвыми руками. Через некоторое время мой брат нетерпеливо оттолкнул в сторону стонущих Гьаа-Хуа и испытал мощь своих сильных рук и плеч против этого массивного камня. Вскоре плита упала на землю, разбившись на семь больших фрагментов, и мумия была обнаружена.

Тощим и высохшим было тело, так как прошло много столетий с последнего момента, когда лицо Ираана видело свет дня. Но меня это не беспокоило, — ибо схватив костлявыми пальцами с длинными ногтями, крепко прижав к голым ребрам, руки древнего чародея сжимали Черную Печать из неизвестного металла, что упал со звезд, когда Земля была только сформирована.

Пронзительный вой издали наши рабы, сжавшиеся в плотную кучу в стороне, колдун Йгот предостерегал, что его умерший хозяин все время охраняет Печать. Когда же Кут и я наклонились, чтобы вырвать Черную Печать из его рук, высушенные веки Ираана приоткрылись, и глаза, налитые багровым огнем, свирепо воззрились на нас. Когтистые руки поднялись вверх, чтобы обвиться вокруг горла Кута, который лишь издал громкий крик невыразимого ужаса и схватил своими мускулистыми руками эти высушенные запястья, стремясь сломить их беспощадный захват.

Сильный и молодой был мой высокий брат, но высохший ужас из гробницы обладал сверхъестественной силой. Глаза Кута вылезли из орбит, его язык вывалился, а лицо почернело. Он бросил на меня умоляющий взгляд глазами полными сверкающего ужаса. Мумия выпустила Печать, чтобы сражаться против осквернителя, того, кто потревожил ее покой, поэтому я предусмотрительно схватил сигил и спрятал его в безопасное место среди нашего багажа, находящегося на некотором расстоянии в стороне там, где наши волосатые слуги лежали на земле и громко скулили. Там я задержался на некоторое время, стремясь овладеть своими страхами, что до сих пор наполняли мое сердце.