Джо Хилл - Носферату, или Страна Рождества [litres]

Бинг бодро подошел к багажнику машины и попытался открыть его. Но тот оставался закрытым. Партридж нахмурился, повторяя свои усилия. Мэнкс, изогнувшись на сиденье, наблюдал за ним через заднее окно. Несмотря на речи о скорых неприятных событиях, на его губах играла улыбка.

– Мистер Мэнкс! – позвал его Бинг. – Я не могу открыть багажник!

Водитель «Роллса» промолчал.

Бинг дохромал до пассажирской двери, пытаясь держать вес на лодыжке, не укушенной Хупером. Пока он шел, чемодан бил о его ногу. Когда Человек в противогазе потянулся к рукоятке, замок щелкнул вниз по своей воле.

Бинг снова намурился.

– Что за дела? – спросил он.

– Я не могу помочь тебе, Бинг, – сказал Мэнкс. – Машина не хочет тебя.

«Призрак» начал катиться назад. Не отпуская ручку двери, Бинг побежал рядом. Он раз за разом пытался открыть ее. Его щеки дрожали.

– Мистер Мэнкс! Не уезжайте! Мистер Мэнкс, подождите меня! Вы сказали, что я могу поехать!

– Это было до того, как ты дал ей уйти, милый Бинг. Ты унизил нас. Я могу простить тебя. Ты знаешь, я всегда считал тебя своим сыном. Но в этом случае я не знаю, что делать. Ты упустил ее, а «Призрак» отказался от тебя. Он же как женщина, ты знаешь! Ты не можешь спорить с женщинами! Они не похожи на мужчин. Они не оперируют разумом! Я чувствую, что она очень разозлилась на тебя, когда ты так беспечно распорядился оружием.

– Нет! Мистер Мэнкс! Дайте мне еще один шанс. Пожалуйста! Я хочу еще один шанс!

Он оступился, ударил чемоданом по ноге, и тот раскрылся, разбросав по подъездной дорожке синие майки, трусы и носки.

– Бинг, – сказал Мэнкс. – Бинг, беги ты наутек. Я приду в другой денек.

– Я все исправлю! Я сделаю так, как вы хотите! Пожалуйста! Ах, пожалуйста, мистер Мэнкс! Я хочу получить второй шанс!

Это был уже крик.

– Разве все мы не хотим этого? – сказал Мэнкс. – Но единственной персоной, которой гарантирован второй шанс, будет Виктория Макквин. И это очень плохо, Бинг.

Отъехав, машина начала разворачиваться лицом к дороге. Бинг споткнулся и упал на асфальт. «Призрак» протащил его несколько футов. Тот все еще вопил и дергал за ручку.

– Что угодно! Что угодно! Мистер Мэнкс! Для вас что угодно! Мою жизнь! Ради вас готов на все!

– Мой бедный мальчик, – сказал Мэнкс. – Бедный искренний мальчик. Не огорчай меня. Не вызывай эту ужасную тоску! Пожалуйста, отпусти дверь. И без тебя уже тошно!

Бинг выпустил из пальцев ручку. Вейн не мог сказать, по какой причине он сделал это – потому, что ему так сказали, или потому, что у него закончились силы. Он свалился на дорогу и, рыдая, перевернулся на живот.

«Призрак» начал отдаляться от дома и от сгоревших обломков церкви, стоявших на холме. Когда машина находилась ярдах в десяти, Бинг поднялся на ноги и побежал, но дистанция быстро увеличивалась между ними. Затем он остановился посреди дороги и начал бить кулаками голову, ударяя себя в основном по ушам. Его розовые солнечные очки криво повисли на носу. Одно стекло было разбито. Широкое отвратительное лицо казалось ярким от ядовитого оттенка красного цвета.

– Я сделаю все что угодно! – кричал Бинг. – Что угодно! Просто! Дайте! Мне! Еще! Один! Шанс!

«Призрак» остановился на знаке СТОП, затем повернул за угол, и Бинг скрылся из виду.

Вейн повернулся к Мэнксу. Тот посмотрел на него в зеркало заднего вида.

– Мне очень жаль, что ты видел все это, Вейн, – сказал Мэнкс. – Ужасно знать, что кто-то так расстроен. Особенно наш добросердечный коллега Бинг. Это просто ужасно. Но также… и очень весело, как ты думаешь? Разве ты не видел, как он не отпускал рукоятку двери? Я думал, мы потащим его до самого Колорадо!

Мэнкс снова засмеялся – довольно искренне. Вейн прикоснулся к губам и с болезненным уколом в животе осознал, что он тоже улыбается.

Дорога пахла – зеленью, водой и деревьями.

Вик ожидала звука полицейских сирен, но когда она посмотрела в левое зеркало, то увидела лишь полмили пустого асфальта. Кроме оглушающего рева «Триумфа» она вообще не слышала посторонних шумов.

В двадцати четырех тысячах футов над ней по небу в направлении запада скользил пассажирский самолет – бриллиантовое копье света.

На следующем повороте она оставила дорогу вдоль озера и выехала в зеленые холмы, громоздившиеся у Уиннипесоки в направлении запада.

Вик не знала, как приступить к следующей части задания – не знала, как отыскать крытый мост, – но чувствовала, что у нее мало времени. Днем раньше она нашла путь к мосту, однако теперь это казалось фантастически далеким событием – таким же давним, как детство.

Сейчас было слишком солнечно и ярко для любого маломальского чуда. Ясность дня поддерживала мир логического разума, который управлялся известными законами. За каждым изгибом дороги был асфальт, роскошный и свежий в сиянии солнца.

Вик следовала извивам серпантина, взбираясь на холмы подальше от озера. Руки на руле были скользкими, а ноги болели от проталкивания тугого переключателя через коробку передач. Она ехала все быстрее и быстрее, словно могла прорвать дыру в этом мире одной лишь только скоростью.

Она промчалась через город, который был короче, чем желтый сигнал светофора, висевший на пересечении четырехполосного шоссе. Вик решила гнать на байке, пока не кончится горючее, а затем бросить его – оставить «Триумф» в пыли – и бежать прямо по центру дороги, бежать, пока перед ней не появится чертов мост Самого Короткого Пути… или у нее не откажут ноги.

Только ничего этого не происходило, потому что мост отсутствовал. Единственное место, где он существовал, находилось в ее уме. С каждой минутой этот факт становился для нее все более ясным.

Вот о чем говорил ее психиатр: лазейка, в которую она выскакивала, когда не могла справиться с реальностью, – комфортная улучшающая фантазия жестко подавленной женщины с большой историей травм.

Вик мчалась все быстрее, беря повороты на шестидесяти милях в час. Она ехала с такой скоростью, чтобы думать о слезах, струящихся из глаз, как о реакции на ветер, дувший ей в лицо.

«Триумф» начал снова карабкаться вверх по внутренней стороне холма. Ближе к гребню мимо нее пронеслась полицейская машина. Она двигалась в другую сторону. Вик, находившаяся почти у двойной линии, почувствовала, как воздушный поток подхватил ее и дал краткий миг опасной вибрации. На мгновение водитель-коп был на расстоянии вытянутой руки. Его локоть высовывался из открытого окна. Парень с жирным загорелым лицом и зубочисткой в углу рта. Вик находилась так близко, что могла выхватить ее из губ мужчины.

Через миг он исчез, и она оказалась на вершине холма. Он, вероятно, поехал к тому перекрестку с желтым предупреждающим сигналом. Парню придется преодолеть весь путь по дороге в город, потом повернуть и погнаться за ней. Это примерно минута форы.