Джо Хилл - Носферату, или Страна Рождества [litres]

Через каменистое поле она видела мост Самого Короткого Пути и фонтан летучих мышей, изливавшийся с него в звездную ночь. Затем, почти нежно, мост рухнул назад – от него ничего не осталось. Он исчез со слабым хлопком, прежде чем ударился о землю. Слабое содрогание пробежало по высокой траве.

Мальчик и его мать сидели на безмолвном байке и смотрели. Летучие мыши кружились в темноте. Вик ощущала в себе огромную умиротворенность. Она не знала, как много в ней чего осталось, кроме любви. Но этого было достаточно. Какое облегчение освободиться от всего остального!

Она нажала каблуком на кик-стартер. «Триумф» вздохнул с сожалением. Она попыталась еще раз, позволив себе разрываться изнутри и плеваться кровью. Третий раз. Кик-стартер почти отказался идти вниз. Байк вообще не издал ни звука.

– Что с ним не так? – спросил Вейн новым и тихим голосом маленького мальчика.

Она помотала байк между ногами. Он мягко потрескивал, но больше не издавал никаких звуков. Поняв, в чем дело, Вик сухо, но искренне рассмеялась.

– Горючее закончилось, – ответила она.

В первое октябрьское воскресенье Вейн проснулся вместе со звоном церковных колоколов, разносившимся в квартале. Его отец тоже находился в комнате. Он сидел на краю кровати.

– Что тебе приснилось? – спросил новый, почти стройный отец.

Вейн покачал головой.

– Не знаю, – солгал он. – Не помню.

– Я подумал, может, тебе снилась мама, – сказал Новый Луи. – Ты улыбался.

– Наверное, я думал о чем-нибудь забавном.

– Забавном? – спросил Новый Луи, наблюдая за ним любопытными глазами… придирчивыми, ясными и заинтересованными. – Или о чем-то хорошем? Потому что это не всегда одно и то же.

Лучше говорить эту чушь, чем правду, – что ему снились Брэд Макколи, Марта Грегорски и другие дети из Страны Рождества. Не то чтобы такая страна существовала. Она теперь стала Белизной. Это была белая статика пустого канала. Дети вбегали в нее и играли в свои забавы. Прошлой ночью игра называлась «Укуси самого мелкого». У Вейна до сих пор оставался во рту специфический вкус крови. Он снова повращал языком в липком гнезде своего рта. Во сне у него было больше зубов.

– Я поеду на тягаче, – сказал Луи. – Нужно выполнить одну работу. Хочешь отправиться со мной? Хотя ты ничего не должен. С тобой останется Табита.

– Она здесь? Она спала у нас?

– Нет! Нет!

Луи, казалось, удивился этой идее.

– Я хотел сказать, что позвонил ей и попросил приехать к нам.

Его лоб задумчиво нахмурился, и через миг он продолжил, медленнее выговаривая слова:

– Не думаю, что прямо сейчас это казалось бы нормальным. Спать вместе. Это выглядело бы странным… для каждого.

Самая интересная часть этого утверждения, подумал Вейн, заключалась в словах прямо сейчас. Она подразумевала, что его отец мог бы считать нормальным, если бы мисс Табита Хаттер спала в их доме немного позже (конкретная дата уточняется).

Три вечера назад они ходили в кино – теперь их троица иногда смотрела фильмы вместе. Один раз Вейн оглянулся и увидел, как его отец взял Табиту Хаттер за локоть и поцеловал в угол рта. Судя по тому, как она склонила голову и слегка улыбнулась, Вейн понял, что это был не первый их поцелуй. Процесс стал слишком обычным и практичным. Потом Табита заметила, что мальчик наблюдает за ними, и слегка оттолкнула лицо Луи.

– Это не беспокоит меня! – сказал Вейн. – Я знаю, Табита тебе нравится. Мне она тоже нравится!

– Вейн, – произнес Луи. – Твоя мама… Твоя мама была… Я хочу сказать, она была моим лучшим другом. Я бы даже не начал…

– Но теперь она умерла. А ты должен быть счастлив. Ты должен наслаждаться жизнью!

Луи мрачно посмотрел на него – с душевной печалью, подумал Вейн.

– Ладно, – сказал Луи. – Как я уже говорил, если хочешь, можешь оставаться здесь. Табита ждет на улице. Я могу позвонить ей, и она будет у нас через три минуты. Ты получишь свою любимую няню с ее личным «Глоком».

– Нет, я выбираю твою компанию. Куда, ты сказал, мы поедем?

– А я этого не говорил, – ответил Луи.

Пока Вейн бродил по спальне в пижаме, Табита Хаттер пришла без приглашения и начала хозяйничать в квартире. Иногда она так делала: приходила с пончиками, которые, по ее словам, покупала для кофе. Табита могла бы купить и кофе, но она заявляла, что ей нравился напиток Луи. Вейн знал, что она говорила неправду. Кофе Луи был вполне обычным, если только вам не нравилось варево с послевкусием противокоррозийного ВД-40.

Ее перевели в офис Денвера для помощи в расследовании дела Макквин. В этом случае не ожидалось никаких обвинений. Она получила квартиру в Ганбарреле и обычно раз в день обедала с Луи и Вейном, якобы для того, чтобы взять у Луи свидетельские показания. Хотя в основном они говорили об «Игре престолов». Перед тем как пойти на ангиопластику и желудочное шунтирование Луи закончил читать первую книгу. Когда он проснулся через день после операции, Табита сидела у его постели. По ее словам, она хотела убедиться, что он был готов прочитать остальные романы серии.

– Привет, парни, – сказала Хаттер. – Думали улизнуть от меня?

– Появилась работа, которую нужно сделать, – ответил Луи.

– В воскресное утро?

– Людям все равно, когда посбивать свои машины.

Она зевнула, прикрываясь ладонью, – маленькая женщина с вьющимися волосами, в выцветшей майке «Чудо-женщины» и голубых джинсах, без украшений и каких-либо аксессуаров. Не считая 9-миллиметрового пистолета в набедреной кобуре.

– Ладно. Сделаешь мне кружку кофе, прежде чем мы поедем?

Луи улыбнулся при этих словах, но дипломатично сказал:

– Тебе не обязательно ехать с нами. Это может занять некоторое время.

Она пожала плечами.

– А что еще мне делать? Правонарушители спят. Я провела в ФБР восемь лет и ни разу не имела случая, чтобы в кого-нибудь стреляли до одиннадцати утра. Я успею выпить кофе до этого времени?

Луи поставил завариваться темный кофе и пошел заводить грузовик. Табита последовала за ним. Вейн остался один. Он начал натягивать кроссовки в коридоре, когда зазвонил телефон.

Мальчик посмотрел на трубку, лежавшую в черной пластиковой колыбели на краю стола справа от него. Было несколько минут восьмого – рано для звонков. Но, возможно, речь шла о работе, на которую они выезжали. Может быть, тому человеку, который пустил свою машину в кювет, помог кто-то другой. Такое иногда случалось.

Вейн ответил.

В трубке зашипело от громкого рева белого шума.

– Вейн? – с придыханием спросила девочка с русским акцентом. – Когда ты вернешься? Когда ты вернешься, чтобы продолжить игру?