Джо Хилл - Носферату, или Страна Рождества [litres]

– Маленькие люди, – произнес человек в противогазе. – Карапузики! Как я люблю маленьких людей! Ни в склады, что открыты, ни в чащи, где ни зги, на зверя не ходи ты – побойся мелюзги.

Он посмотрел на Зига и добавил:

– Мистер Мэнкс говорит, что я рифмующий демон. А я просто поэт, хотя раньше этого не знал. Сколько лет вашей жене?

Зиг не хотел отвечать. Он намеревался спросить, что ремонтник сделал с Жизель, но вместо этого сказал:

– Я женился на ней в 1976 году. Моей жене пятьдесят девять. Она на пятнадцать лет моложе меня.

– Ах ты, собака! Трешься о детскую кроватку. И никаких детей?

– Нет. У меня в голове муравьи.

– Это севофлюран, – сказал Человек в противогазе. – Я закачал его в ваш воздушный кондиционер. Могу поспорить, что твоя жена не имела детей. Эти маленькие жесткие сиськи. Я потискал их. На мой взгляд, женщины, которые рожали детей, не имеют таких сисек.

– Зачем вы трогали ее? – спросил Зиг. – Почему вы здесь?

– Вы живете напротив Вик Макквин, – ответил Человек в противогазе. – У вас имеется гараж на две машины, а в наличии всего один автомобиль. Мистер Мэнкс вот-вот вернется. У него будет место, где припарковаться. Колеса у «Призрака» крутятся, крутятся. Колеса у «Призрака» крутятся весь день.

Зиг де Зоет услышал странные звуки – постукивание, царапание и удары, повторяемые снова и снова. Он не понимал, откуда они исходили. Казалось, что они звучали внутри его головы – как песня Человека в противогазе. Эти удары, царапание и постукивание были тем, что заменило его мысли.

Человек в противогазе посмотрел на него.

– Теперь Виктория Макквин выглядит, как мамочка с сиськами. Ты уже видел их? Что думаешь о ее сиськах?

Зиг посмотрел на него. Он понимал вопрос Человека в противогазе, но не знал, как ответить на такую пошлость. Восьмилетняя Вик Макквин… В его уме она вновь превратилась в ребенка – в девочку с мальчишеским велосипедом. Иногда она приходила к ним пораскрашивать фигурки. Он с удовольствием наблюдал за ее работой. Вик раскрашивала маленьких человечков с тихой преданностью, словно, прищурившись, смотрела в длинный тоннель и пыталась увидеть, что было на дальнем конце.

– Это ее дом через улицу? – спросил Человек в противогазе.

Зиг не хотел отвечать – не желал сотрудничать. Ему на ум пришло именно это слово – «сотрудничать». Не хотел помогать.

– Да, – произнес он. – Почему я говорю вам это? Почему отвечаю на ваши вопросы? Я не хочу помогать вам.

– Это севофлюран, – ответил Человек в противогазе. – Ты не поверишь, какие гадости люди говорят мне после того, как я дам им немного сладкого пряничного дымка. Одна старая бабуля в шестьдесят четыре года сказала мне, что первый раз кончила, когда ей засадили в задницу. Шестьдесят четыре года! Нормально? Ты все еще нужна мне! Будешь ли любить меня, когда мне исполнится шестьдесят четыре?

Он захихикал невинным булькающим смехом ребенка.

– Это сыворотка правды? – спросил Зиг.

Ему потребовалось большое усилие, чтобы задать этот вопрос. Каждое слово казалось ведром воды, которое нужно было вручную поднять вверх из глубокого колодца.

– Не совсем. Севофлюран расслабляет подсознание. Он помогает внушению. Подожди, скоро твоя жена начнет приходить в себя. Станет лакомиться моим членом, словно это ее обед, а она не завтракала. Она просто будет считать, что так нужно! Не волнуйся. Я не заставлю тебя наблюдать за нами. К тому времени ты будешь мертвым. А теперь отвечай! Где Вик Макквин? Я наблюдаю за ее домом весь день. Там, похоже, никого нет. Она что, уехала на лето? Это была бы досада. Для головы и зада.

Но Зигмунд де Зоет не ответил. Он отвлекся. До него наконец дошло, что он слышал над головой – что производило стук, царапание и удары. Они были не у него в голове. Их производила пластинка – Берлинский оркестр, игравший секстет «Облачного атласа».

Музыка закончилась.

Когда Вейн пошел в дневной лагерь, Вик начала работать над новой книгой… и «Триумфом».

Ее издатель полагал, что, возможно, пришла пора для праздничной темы «Поискового Движка» – что следовало подумать о рождественских приключениях, которые могли бы стать бестселлером. Сначала от этого предложения понесло прокисшим молоком. Вик рефлекторно поморщилась и испытала отвращение. Но, повертев идею несколько недель в уме, она поняла, каким коммерчески успешным мог оказаться такой проект. Она представила себе, как мило Поисковый Движок будет выглядеть в полосатой, как леденец, шапочке и аналогичном шарфе. До нее никогда не доходило, что роботу, сделанному на основе двигателя обычного мотоцикла «Вулкан», понадобится шарф. Это будет выглядеть правильно. Она была художницей, а не инженером. Реальностью можно было пренебречь.

Она расчистила пространство в заднем углу каретного сарая, установила там мольберт и нарисовала первую страницу. В тот первый день Вик работала только три часа. Взяв синий карандаш, она изобразила озеро с потрескавшимся льдом. Поисковый Движок и его маленький друг Бонни хватались друг за друга на плавающей льдине. Сумасшедший Мобиус Стрипп мчался за ними на своей подводной лодке, изготовленной в виде Кракена. Щупальца были вытянуты к ним. По крайней мере, ей казалось, что она рисует щупальца. Вик, как всегда, работала с включенной музыкой – ее ум был рассеян, голова в процессе размышления клонилась в сторону. Пока она рисовала, ее лицо было гладким, по-детски безмятежным.

Вик творила, пока у нее не устала рука. Остановившись, она вышла в свет дня, потянулась, подняла локти над головой и прислушалась к треску позвоночника. Она направилась на кухню и налила себе стакан ледяного чая – Вик не заботилась о ланче; она почти не ела, когда работала над книгой, – затем вернулась в каретный сарай, чтобы поразмышлять о второй странице. В процессе этого она решила покопаться с «Триумфом».

Вик планировала посвятить мотоциклу примерно час, а затем вернуться к «Поисковому Движку». В действительности она чинила его три часа и забрала Вейна из лагеря на десять минут позже срока.

После этого случая она работала над книгой по утрам, а ремонтировала байк по вечерам. Вик приучилась ставить будильник, чтобы вовремя забирать Вейна. К концу июня она накопила целую стопку эскизных страниц и разобрала «Триумф» вплоть до двигателя и металлической рамы.

Во время работы она пела, хотя редко осознавала это.

– Раз пою я эту песню, то никто здесь не уснет, – пела она, перебирая байк . – Будете вы слушать ее ночи напролет!

А когда она работала над книгой, то пела:

– Папа везет нас в Страну Рождества. Сани Санты ждут там нас. Папа везет нас в Страну Рождества, чтобы день прошел, как час.