Лев Протасов - Красные озера [Publisher: SelfPub]

Радлов встал как можно ближе к этой конструкции и громко произнес:

– Никакого переселения не будет! Я отказываюсь в этом участвовать!

Его крик стукнулся о гулкие стены и эхом прокатился по всему холлу.

Вертикальная труба задребезжала, раздался какой-то скрежет и – позже – звук, с которым легкий предмет падает на твердую поверхность. Индикатор загорелся красным.

Радлов открыл дверцу и вытащил из контейнера бумагу с текстом:

«Уведомление: 33/9.16.13

Вам необходимо обосновать причины отказа».

Петр издал нервный смешок, понимая нелепость такого положения, и начал говорить в пустоту:

– На участке застройки ничего нет. Поблизости только зона, ледник да заброшенное кладбище. Дома строить не на что. Люди там умрут.

Вновь заходила ходуном труба, внутри упало письмо, индикатор показал красный свет. Радлов достал документ и прочитал:

«Уведомление: 33/9.16.13

Средства на строительство домов не запланированы. Участки выделены по количеству жителей и оценены дороже, чем земля Шонкарского поселка. Финансовые претензии не являются обоснованными».

– Я повторю! – закричал Петр что есть сил. – Люди умрут!

Труба дрогнула. Замигала красная лампочка.

Радлов некоторое время стоял без движения, как бы в ступоре, потом помотал головой, приводя себя в чувства, унял дрожь в коленях, вытащил еще одну бумагу:

«Уведомление: 17.21.19.20.30/14.18.21.20

Вы обязаны освободить территорию вокруг озера.

В противном случае вы будете уволены».

Петр содрогнулся всем телом, и вдруг на него напала такая лютая ненависть, что он принялся колотить по трубе. Затем запрокинул голову и заорал куда-то вверх:

– Да кто ты есть-то?! С кем я говорю?! А?! С кем я, мать вашу, говорю?! Покажитесь!

Медный скрежет. Красный отблеск скользнул по радужке глаз. Текст:

«Вы будете уволены так же, как ваш предшественник».

Петр смял бумагу, сжал кулаки от бессильной злобы и, пробурчав себе под нос что-то вроде: «Да пошел ты», – выскочил на улицу.

На следующий день разбухшие облака обрушились на землю ливнем и градом. Град был мелкий да почти сразу таял, а вот дождь не прекращался на протяжении недели. Вода затекала в скважины, которые начали бурить под взрывчатку, размывала грунт, из-за чего вязла вся более-менее тяжелая техника, и работы на месторождении временно прекратили. Рабочие маялись от безделья – кто-то пил, кто-то уехал в Город проведать семью, а те, у кого семьи до сих пор оставались в поселке, проводили тихие домашние вечера. Или не очень тихие: мужчины, трудившиеся на горной выработке большую часть дня, отвыкали от своих жен, а жены, почти всегда занятые детьми, отвыкали от мужей, и когда им пришлось целую неделю жить под одной крышей безвылазно – началась ругань. То из одной времянки орут, то из другой; то супруга жалуется на потраченные лучшие годы, то муж кричит о том, как ему все надоело – идиллия, в общем.

Повсеместно расширились ставки, и красные воды убили редкую желтую растительность, поскольку трава по весне вылезла только у самых берегов – хилая и еле живая, от прямого попадания медной отравы она тут же скукожилась, почернела да сгнила.

У одной пожилой четы из местных провалилась почва на участке, и дом покосился. Сени просели, их поднимали домкратом, сыпали под фундамент песок и заливали цементный раствор, но в итоге там все равно образовалась яма, отчего деревянный пол пошел трещинами. Сам дом, впрочем, стоял прочно, так что его обитатели не сильно огорчились.

Двадцать третьего мая, когда ливень наконец иссяк, на месторождении продолжили готовиться к взрыву. С самого утра у гряды надрывалась бурильная машина – накидывалась на каменные уступы и со страшным грохотом прогрызала в них дыры. В воздухе стояла столбом пыль, густая и серая, так что всех рабочих в приказном порядке заставили натянуть защитные маски.

К двум часам дня скважины были готовы.

Радлов в побелевших от пыли сапогах шел вдоль гряды, от днища котлована к ее северо-западному изгибу, где планировалось установить последний заряд. Осматривал каждую скважину, замерял расстояние да напряженно о чем-то размышлял. Иногда на его пути попадались каменистые осколки, так что он запинался о них, ругался и шел дальше.

Из дыр, проделанных в теле старой горы, сочилась влага, но совсем немного. Радлов справедливо рассудил, что такое количество воды нисколько не помешает. У последней скважины он остановился, чуть развернул голову назад и окинул взглядом расстилающееся пространство. Котлован зиял почерневшей ямой с рваными краями в желтой пленке, через него до самых административных зданий тянулись высоковольтные провода, обеспечивающие работу вычислительной техники в домике инженера. Гора уходила ввысь бугристыми уступами, и даже не верилось, что вскоре на ее месте останутся лишь обломки.

Вернувшись к смотровой площадке, Петр по громкоговорителю отдал команду закладывать заряды, которые впоследствии загорятся и передадут ударную волну жидкой взрывчатке. Рабочие притащили к гряде несколько ящиков, выгрузили из них ударно-волновые трубки ярко-красного цвета да стали собирать взрывную сетку, опуская концы трубок с детонаторами на дно скважин.

Из общего барака вышел инженер вместе с каким-то машинистом.

– Ну что, Петр Александрович, бабахнем от души? – сказал инженер весело и засмеялся.

– Да, – рассеянно отозвался Радлов, потом указал на тянущиеся сверху провода и добавил: – Вот их надо снять для начала, повредятся.

– И верно, как-то мы не учли, – тут он повернулся в сторону машиниста: – Подъемник с люлькой пригони на обрыв рядом с карьером.

– Больно вы́соко, с люльки не достать, – ответил машинист.

– Значит, кран подгоняйте, – скомандовал Петр.

Рабочий кивнул и удалился. Петр продолжил наблюдать за тем, как нижний уступ гряды постепенно покрывается ярко-красной паутиной.

Затем к краю карьера с жутким грохотом выехал грузный, неповоротливый подъемный кран. К крюку кое-как приладили самодельную деревянную люльку. В ней находились двое рабочих в спецовках и перчатках. Оказавшись на нужной высоте, они отцепили провода от столбов и бросили их вниз. Провода плетью ударили по земле, посыпались искры. Машинист в кабине крана высунулся из окошка и громко выругался.

– Сам такой! – крикнули ему сверху. – Я как их сюда приделаю? – рабочий в сердцах постучал по деревянной балке, на которую опирался. – Х…ю сколотили какую-то, а я при чем?!

Люлька, мерно раскачиваясь, пошла вниз. На земле другие люди, тоже в защитной форме, подхватили провода и начали их сворачивать.

– Оцепление надо ставить, – задумчиво произнес Петр.