Лев Протасов - Красные озера [Publisher: SelfPub]

– Да, кажись, пора, – согласился инженер.

– Особо никто не ходит, грузовики поставим просто по периметру.

Радлов отправился в барак, там договорился с водителями, для которых на сегодня работы особо не было, и вернулся на место.

Вскоре со всех сторон загудели и задребезжали самосвалы. Несколько машин выехало со стороны вагонеток, другие – из-под склона, на котором располагалась смотровая площадка. Они встретились посреди котлована, помигали друг другу фарами и юркнули в траншею, ведущую к заводу и озеру – там, за территорией месторождения, необходимо было выставить контрольные посты и не пускать никого из жителей в опасную зону.

Вдоль гряды, от изгиба к карьеру, двинулась зарядная машина, напоминавшая огромного белого жука с металлическим баллоном на спине. Она останавливалась у каждой скважины, вливала в нее жидкую взрывчатку и неторопливо ехала дальше.

У края горного склона машина спустилась в карьер, к отработанным уступам, где тоже были какие-то неровные дыры в грунте, подкатила к ближайшей рытвине и начала заряжать и ее.

– Куда?! – заорал Радлов в громкоговоритель. – Всё! Поворачивай оттуда!

Машинист вышел из кабины и беспомощно развел руками.

– Вот же глухня, – пробурчал Петр себе под нос, отложил рупор в сторону, подошел ближе к перилам. Скрестил перед собой руки, показывая, что работа окончена, а затем махнул в левую сторону. Машинист постучал себя по лбу, влез обратно за руль и повернул налево.

– Замедлители ставьте, – скомандовал Петр, обращаясь к группе рабочих, монтировавших взрывную сеть. – Не более четырех скважин зараз должно срабатывать!

Через полчаса, когда сетка была готова окончательно, всю технику отогнали на безопасное расстояние.

Прозвучало три громких, продолжительных гудка – предупредительный сигнал.

Рабочие собрались на смотровой площадке вместе со всеми начальниками бригад, инженером и Радловым. Зернистый от пыли воздух над месторождением вздрогнул еще от двух гудков – был дан боевой сигнал.

– Ну что, с Богом, помолясь, – произнес Петр, перекрестился и нажал кнопку «Подрыв» на ручном пульте управления.

Над месторождением повисла напряженная тишина, люди толпились на возвышении, затаив дыхание. Время тянулось невыносимо долго.

– Ну где, б…ь, – не выдержал один из рабочих, но ответить ему никто не успел.

Тишину разорвало в клочья. Заряды в скважинах быстро-быстро срабатывали друг за другом, вершина горной гряды постепенно вваливалась внутрь, склоны расходились трещинами, и вся она медленно опадала, раскидывая по сторонам камни и изрыгая вязкое облако дыма и пыли. В продолжительном реве взрыва можно было различить щелчки, с которыми воспламенялись отдельные скважины: щелк-щелк-щелк…

Но на участке у северо-западного изгиба щелчки прекратились и сменились одним мощным, оглушительным грохотом. Он раскатами прокатился по всему котловану, ударил по смотровой площадке, так что некоторые рабочие от неожиданности схватились за уши, и полетел дальше, к селению. Воздух страшно вибрировал. А горное плато резко вздыбилось, подлетело вверх всей своей огромной тушей, зависло на долю секунды и искореженными глыбами рухнуло на землю. Все пространство месторождения накрыло медленно разрастающейся, удушливой пеленой каменной пыли. Пелена эта была настолько плотной, что в ней чувствовались мелкие колючие частички.

Не видно было ничего даже на расстоянии полуметра. Многие зашлись судорожным кашлем. Грохот затих, но пылевое облако продолжало стоять в воздухе, принимая причудливые формы и распуская свои полукруглые лапища все дальше. Накрыло радловский дом. За ним дымка начала наконец рассеиваться.

Когда очертания предметов вновь стали различимы, ошарашенный Радлов приказал дать сигнал завершения. Прозвучало три коротких гудка. Вместо гряды вдалеке было рваное поле бурого цвета.

Петр выплюнул песок, повернулся к рабочим и гневно спросил:

– И какой дебил это наделал? Почему последние скважины-то без замедления сработали?

Рабочие, с ног до головы покрытые бело-серой крупой, таращились на него во все глаза и не смели вымолвить ни слова.

– Нет, нет, окна повыбивало к херам! – продолжал возмущаться Петр. – Точно повыбивало. Сейчас наши придут скандалить.

Но прошел час, улеглась пыль, горную технику вернули на места, а никто из местных так и не появился.

После оглушительного взрыва почти все жители, кроме, разве что, Луки да Инны Колотовой, действительно повылазили на улицу и постепенно собрались толпой.

Дома стояли белесые от пыли и безглазые – стекла в окнах либо вылетели, либо потрескались. Осколки, застрявшие в рамах, дребезжали от ветра, и повсюду в деревне слышался тихий звон. На красной, маслянистой поверхности ставков болтались серые кляксы. Воздух был колючий от невидимых глазу каменных частиц, удушливый и пропахший дымом.

Люди растерянно глядели друг на друга посреди этого хаоса да не знали, что предпринять.

– Туда, что ли, пойдем? – уточнил подслеповатый старик, махнув рукой в сторону противоположного берега.

– Так пойдем, наверное, – неуверенно сказал кто-то в толпе.

– А зачем? – прозвучало в ответ возмущенным женским голосом. – Чтоб нам опять этот жирный со своими прихвостнями лапши на уши навешал и в конце под колеса бульдозера отправил?

В толпе раздались разрозненные возгласы:

– И правда, ну его!

– Да все равно бесполезно!

– А делать-то что-то надо! Иначе таким макаром наши дома снесут, чтоб мы переехали скорее.

– Верно! Поди, специально и взорвали, чтоб нас согнать!

Начался шум, гам, какие-то пустые споры, сборище загудело и закипело, и уж ни единого слова нельзя было разобрать. Тут в озлобленное многоголосие вклинился Шалый, закричав громким басом:

– Да помолчите! Я знаю, что делать!

Разговоры почти сразу утихли, жители уставились в сторону Бориски, кто-то в недоумении, кто-то с робкой надеждой, а некоторые и с откровенной ненавистью – эти еще помнили, почему с Шалым лучше не связываться.

Борис расплылся в самодовольной ухмылке, окинул толпу властным взором, пробивающимся сквозь реденькие волосы, падающие на лоб, и произнес:

– Завод ведь можно и снести. Нет завода – нет взрывов, медь-то никому не нужна. И уезжать не придется.

– Да ну, скажешь тоже! – возразил подслеповатый старичок. – Снести! Здание больше, чем все наши дворы вместе взятые, а туда же – снести! Смешно, ей-богу.

– Вот-вот, – вторили ему. – Как же снести? Пытались уже, трактор даже двери не выбил.

– Так неправильно пытались! – Шалый заговорил громче, стараясь перекрыть выкрики и перешептывания местных. – Вот этот хмырь, – он указал на рябого, осклабившись так, словно и не обозвал собутыльника, а комплимент ему сделал, и договорил: – …стащить может все, что угодно. Причем по-тихому! Завтра вечерком сходим на карьер, вынесем оттуда два ящика взрывчатки и спалим нахрен и завод, и всех чужаков.