Макс Старк - По ту сторону изгороди

– Фу! И зачем она это делает? – поинтересовался Антон.

– А зачем Настя измазала тебя дерьмом? Просто так! Потому что им доставляет удовольствие издеваться. Знаешь, как поступают в моем дворе с такими?

– Как?

– Склеивают волосы дегтем, а в каждый ботинок выливают по тюбику клея. Заставляют надеть без носка, на голую ногу. Если вздумается снять, то только с кожей.

– Так жестоко, – удивился Антон.

– Жестоко? – Сашка зло глянул на брата, в глазах блеснули искры, – сколько лет она издевается над тобой?

– Три, – робко сказал Антон и опустил голову.

– Вот где жестокость, а то, что делаем мы – это перевоспитание. Кстати, – Сашка вытянул шею, – где твоя футболка?

Антон ахнул, развернулся к воде. Футболка отплыла от берега на несколько шагов. Там вода темней, дно не проглядывалось. Антон даже не видел рыб и водорослей.

Недолго думая, снял обувь, носки, подтянул шорты и вошел в воду. Стайки рыб метнулись от ног, водоросли колыхнулись, словно желали сбежать вместе с рыбами, но вскоре качнулись в обратную сторону, коснулись ног. Антон поморщился, водоросли жесткие и колючие, словно лист розы.

– Холодная, – чуть ли не визжа сказал он. Мурашки покрыли кожу, а из носа потекло.

Шмыгнул и сделал маленький шашек, как раз до туда, где дно пропадало в темной воде. Под ногой лопнул пустой панцирь, и воткнулся в пятку. Антон зажмурил глаза, сжал плотно губы и простонал, сдерживая боль.

– Попробуй дотянуться, – крикнул Сашка, – не отходи далеко от берега.

Антон наклонился, потянул руку, но не смог ухватиться за футболку, не хватало совсем немного, каких-то полпальца, а может и того меньше.

– Не могу, – сказал он шепотом, – попробую чуть подойти.

Пальцами правой ноги перебирал песок, осторожно, словно первопроходец. Дно казалось плотным, устойчивым. «Ничего не произойдет, если сделаю еще один шаг, ну подумаешь чуть поглубже, в конце концов это ведь не Марианская впадина!», – шептал под нос, – «Всего один маленький шашог…». Он решил оставить левую ногу на мели, а правую постепенно опускать в темную воду. Если вдруг окажется, что там нет дна, то просто вернет ногу на мель. Поднял ступню, песок взметнулся клубами, словно дым от костра. Вода окрасилась в коричневый, ноги исчезли, а вместе с ними граница между мелью и глубиной. Антон растерялся, замер, всматриваясь в воду, пытаясь угадать куда ступать. Он подумывал вернуться на мель, подождать пока осядет песок, прежде чем ступать непонятно куда. Он бы так и поступил, если бы не футболка, отплывшая еще дальше. Антон понял, что она не остановится пока не покорит центр пруда.

Вместо того, чтобы оставить вес тела на левой ноге, он перенес его на правую и ушел под воду с головой. Вынырнул, глотнул воздух и поплыл к берегу, успев на прощанье попробовать дотянуться до футболки. Получалось не очень, вместо того, чтобы грести, он бил кулаками по воде, словно по барабану. Брызги поднялись такие, что Сашка с берега не видел голову брата. Слышны всплески, хлесткие удары и судорожное дыхание, но самого Антона не видно.

Сашка резко вскочил. Спуск к берегу напоминал мчащийся без тормозов грузовик, где-то в пустыне. Под ногами взрывался песок, градом падал на спину и голову, пыль вихрем кружилась, напоминая торнадо. Глаза выпучены и горели словно фары, пробивающие дорогу сквозь толщу пыли и песка. Он стягивал одежду и сбрасывал обувь. Собирался прыгнуть в воду, достать брата. Оставалось снять брюки, но замок на ремне никак не поддавался, пальцы не могли нащупать кнопку и суетливо, бездумно дергали ремень.

Он переминался с ноги на ногу у кромки воды, смотрел на тонущего брата, бормотал бранные слова и дергал ремень. Сердце колотилось словно разгневанный, пьяный сосед, колотящий в дверь среди ночи.

– А! Черт с тобой! – бросил попытки снять брюки и кинулся в воду.

Успел сделать два шага в холодной воде, прежде чем осознал, что помощь уже не требуется. Брат выбрался сам.

– Ну ты даешь, братец! Напугал так, что я чуть было сердцем не подавился.

Антон не мог ответить, он упал на колени и закашлялся, сплевывая воду. Сашка похлопал ему по спине, помог подняться и добраться до возвышенности. Усадил рядом со своей горой камней и пошел собирать, разбросанные вещи.

Теперь, когда голова прояснилась, спала пелена страха за собственную жизнь, Антон оценил свои действия со стороны. Словно часть сознания продолжала стоять на берегу и наблюдала за брызгами и стеклянными глазами тонущего Антона, того другого, который полез в воду за футболкой. Он отметил все погрешности, все огрехи, которые могли стоить жизни. Это и секундное раздумье прежде чем начать грести в сторону берега, это и глупые, позорные попытки дотянуться до футболки, будучи уже по горло в воде и самое главное – паника и страх, обуявшие рассудок и чуть было не погубившие его. Если бы в тот момент не отключилось чувство самосохранение, скандирующее словно лозунг: «Куда ты идешь? Ты ведь не умеешь плавать! Плюнь на эту футболку, ну подумаешь тетя Таня надерет задницу, зато останешься жив!», то он увидел, что футболка уж слишком далеко и её так просто не достать.

– А футболку так и не достал, – с досадой проговорил Антон.

– Да черт с этой футболкой, главное сам жив!

– Я думал утону, – Антон лег на спину, закрыл глаза. Дыхание восстановилось, кашлять больше не тянуло.

Сашка сидел рядом, глядел в воду, пытался рассмотреть очертания белого пятна на воде.

– А ты хотел прыгнуть за мной? – спросил Антон.

– Да, собирался.

– Ты умеешь плавать?

– Нет.

– Нет? – удивился Антон, приподнялся, – а как бы ты мне помог?

– Ну знаешь, в тот момент, когда ты тонул, я не думал, что сам не умею плавать. Мне просто нужно было помочь.

Антон проговорил про себя: «друзей не предают», с уважением и трепетом глянул на брата, ощущая, как в висках пульсирует кровь, сердце замирает, а в животе разливается тепло. Непроизвольно улыбнулся и сказал:

– Мы могли оба утонуть. Я ведь тоже не умею плавать.

– Да… – протянул Сашка. – Могли, но не утонули. Не получила нас кикимора.

– Думаешь это она утянула футболку в глубину?

– Определенно. Течения тут нет, сама она не могла уплыть, а значит ей помогли. Тебя никто не трогал за ноги?

– Нет! – выпалил Антон, а потом менее уверенно: – вроде бы нет.

– Ты бы запомнил ее прикосновение на всю жизнь. У кикиморы ледяные руки, от которых стынет кровь, задница немеет, как будто ты сидел всю ночь на полу с подогнутыми ногами.

– Ты ее видел? – спросил Антон.

– Нет. А хочешь я расскажу, как она появилась?

Антон закивал, так часто, будто голова была на шарнирах.

– Сто лет назад, а может и больше, на месте пруда был парк. Вон там, – он махнул на воду, – стояла беседка. Видишь, торчат макушки деревьев?