Макс Старк - По ту сторону изгороди

Они прошли мимо, даже не взглянув в сторону подъезда. Ванька что-то рассказывал, а Макс смеялся и перебрасывал мяч с одной руки в другую. К футбольному полю они не пошли, а разбрелись по домам. Антон спрыгнул с подоконника и вышел на улицу. Теперь то ему никто не мог помешать сдать хомяка в зоомагазин.

Как обычно, выходя из подъезда, Антон поднял взгляд. На втором этаже серые пластиковые окна кухни и комнаты Насти, а выше деревянные окна его бывшей квартиры. Отец говорил: «Пластик мертвый материал. Взгляните! Да разве за такими окнами может быть счастливая жизнь?» Тогда Антон не понимал, о чем говорил отец.

– Эй, мужик, в футбол играешь? – раздался голос, от которого Антон вздрогнул.

Перед ним стояли трое незнакомых парней, примерно одного возраста с ним. У того, что впереди, в руке мяч. Желтый, волейбольный.

– Чего? – растеряно переспросил Антон. Ему не верилось, что с ним могут начать разговор. Вот так, просто, без насмешек и издевательств. Должно быть они его с кем-то перепутали. Вряд ли они не слышали о «дурачке Антоше», как его звали здешние ребята, одноклассники и еще добрая половина школы.

– Нам нужен вратарь, – сказал другой, в желтой бейсболке с нарисованной английской буквой «S». У него не было передних зубов, он не выговаривал некоторые буквы. Его речь показалась смешной, и Антон невольно улыбнулся.

– Чего смешного? – снова сказал парень без зубов.

– Ты так забавно говоришь, – добродушно ответил Антон, не заботясь, что слова могут обидеть.

– Вот выбью тебе зубы, посмотрим, как заговоришь, – огрызнулся беззубый и сделал угрожающий выпад.

– Стой, мужик, – придержал его тот, что был с мячом, – нам ведь нужен вратарь.

– Да, Пашка, остынь, – подал голос третий. На нем желтая футболка с вышитым красными буквами словом: «Славик».

– Он и без зубов сможет ловить мяч! – выпалил Пашка и вновь дернулся вперед.

– Так ведь ты не можешь. – Сказал тот, что с мячом и засмеялся, следом засмеялся Славик. А Пашка опустил смущенно глаза и тихо, но все так же забавно сказал: – могу, но не хочу.

– Ну так что, ты играешь?

Антон глянул на зажатую подмышкой банку, почувствовал, как хомяк перебирает лапками по стеклу, улыбнулся и сказал:

– Нет, меня ждет друг.

Парни переглянулись вопрошающе и собрались было уйти, но появилась Настя.

– Вы кто еще такие? – накинулась она на парней. – Чего хотите от него?

– В футбол играть позвали, – чуть помедлив, сказал Пашка.

– И он согласился? – она смотрела на Антона, а Антон смущенно перебирал пальцами по пакету с банкой.

– Нет.

– Ну и хорошо, можно сказать вам повезло.

– Чего так? – спросил главный, тот, что был с мячом.

– Его никто не зовет играть. Он псих. Запросто может съесть мяч или ударить по голове палкой. Да если ему в голову взбредет, может убить. Он уже убивал. А его мать свихнулась и лежит в психушке. Он сам тоже там лежал, – выдала она.

Троица вновь переглянулась, но в этот раз удивленно и рассеянно. Подозрительно глянули на Антон, а Пашка протяжно выдал: «Круто…»

– Вот будет тебе круто, когда он откусит тебе нос. Тогда разговаривать будешь еще смешней, – злобно сказала Настя. – Ну, пошли отсюда!

Беззубый сплюнул и все трое пошли к футбольному полю. Оборачивались, шушукались и смеялись.

– Ты зачем это наговорила? – спросил Антон.

– Заразишь еще психической болезнью. Тот блондин – брат моей подруги по танцам. Как мне ей в глаза смотреть, когда её братцу вдруг взбредёт в голову принести домой отрезанную голову собаки?

– Я такого не делал и не сделаю! – выпалил Антон.

– Это пока. Папа говорит, что твоя болезнь прогрессирует. А это значит, будет только хуже.

– Врет все твой папа! Ничего не прогрессирует.

– Да ты успокойся, Антоша, а то вон слюнями забрызгал весь асфальт, – она махнула головой.

Антон опустил взгляд, асфальт был сухой.

– Пошли я тебя познакомлю с подругами. Они хотят с тобой подружиться.

– Никуда я не пойду, у меня дела, – сказал Антон, поправил выскальзывающий пакет и направился в сторону арки.

– Какие еще дела? – крикнула Настя и ударом руки выбила пакет.

Он звонко ударился об асфальт и покатился. Банка вылетела из пакета, словно мотоцикл из гаража. Антон оцепенел на долю секунды, наблюдая как хомяк кувыркался и бился о стекло, а затем побежал за банкой. Но Настя оказалась проворней, схватила, подняла, потрясла и злорадно улыбаясь сказала:

– А что тут у нас, хомячок?

– Отдай, – попытался выхватить банку Антон, но Настя ловко вывернулась и отбежала на несколько шагов.

– Стоять! – крикнула она. Подняла банку так высоко, как только позволяла рука, да еще встала на цыпочки.

– Если сделаешь хоть шаг, то я шмякну твоего хомяка о землю. Банка разобьется и стекло располосуют его в клочья.

Антон остановился, боясь шевельнутся, смотрел на руку Насти словно собачонка на кость, которую нельзя достать.

– Теперь будет так: ты пойдешь со мной. И может быть тогда я отдам это мохнатое чудище.

Она потрясла банку, так опасно, что она чуть было не выскользнула из руки. Сердце Антона сжалось от страха.

Она взяла Антона за руку и повела, словно щенка на поводке.

Шли мимо старушек, щелкающих семечки, мимо умирающего жигуля и, не оставляющего попытки его оживить, толстого соседа по лестничной площадке. Пара собак увязалась за ними, лаяли и виляли хвостами. С футбольной площадки наблюдали парни, Пашка что-то говорил двум другим. Антон готов поспорить, что они гадали отрежет ли Антон головы этим несчастным собакам.

Подошли к последнему подъезду. Настя постучала по двери три раза.

– Это код, – пояснила она Антону.

Дверь открыла высокая, косоглазая девчонка с худым лицом, покрытым веснушками.

– Заходите, – она посмотрела через головы Антона и Насти, словно проверяла не увязались ли лишние люди. Но кроме собак никого не было, да и те остались в палисаднике.

В подъезде темно и пахло дымом от сигарет с ментолом. Такие сигареты называют женскими. Антон давно догадывался, что Настя курит, но еще ни разу не видел её с сигаретой в зубах. Однажды он застукал её за кражей начатой пачки из куртки дяди Миши, тогда Настя пригрозила, что убьет, стоит только обмолвиться об этом.

Чиркнула зажигалка, метнулись три искры, а потом зажегся огонек. Маленький, как от свечки на торте. Огонь осветил лица Настиных подруг. Кроме косоглазой тут была толстая с заплывшим подбородком, её Настя называла царевной. И только дома, когда знала, что подруга ее не слышит, добавляла к прозвищу «лягушка». Настоящих имен Антон не знал, только прозвища, придуманные Настей: царевна-лягушка и каланча. Лучшие и верные подруги, как она говорила.

Каланча выудила тонкую сигарету, поднесла к огню, затянулась и выпустила густой дым, видный даже в темноте. Зажигалка снова чиркнула и в этот раз закурила Настя.