Макс Старк - По ту сторону изгороди

Добрался до своего подъезда, набрал на домофоне код и вошел. На ручке остался коричневый, размазанный след. Ступени не считал, голова занята другими мыслями. Смешалась злоба и отвращение, жалость и ненависть. Хотелось плакать и бить кулаками по стене. Зубы скрипели, как ржавые цепи, в горле плотный ком с грецкий орех, а в ноздрях запах дерьма. Если бы он видел себя со стороны, то ужаснулся выражению бледного, гладкого как мрамор лица. Брови подняты высоко, глаза широкие, блестящие, а губы растянуты в злорадной, безумной улыбке.

Он стоял у входной двери в квартиру с занесенным кулаком. Вонь от футболки будто усилилась, сконцентрировалась и потоком лилась в ноздри, словно говно по канализационным трубам. Все еще с занесенной рукой прислонился ухом к двери и услышал смех и множество веселых голосов. Гости пришли. Если бы он постоял еще немного на лестничной площадки, то услышал, как дядя Миша предлагает помериться силами какому-то Алешке.

Показываться на глаза тете Тани не стоит, особенно в таком виде. Футболку не поменять, не помыться, а значит Антон пойдет в зоомагазин такой, вонючий и чумазый.

Он развернулся, спустился, вышел из подъезда и побрел со двора, через арку с живущим в коробке бомжом. Даже от него пахло не так скверно. Миновал телефонную будку, прошел лужу – в этот раз не по траве и даже не по тропинке, а нарочно по кромке, надеясь, что из мутной воды покажется рука в зеленой чешуе и утянет Антона за ногу – миновал одинокий куст сирени, ларек с фруктами и завернул за угол трехэтажного дома, с нечитаемой табличкой на углу.

Прохожие удивленно смотрели, оборачивались. Кто-то шушукался, а кто-то смеялся. Антон сжимал челюсть, прятал глаза, прижимал банку к груди, словно ища защиты у хомяка, но не сворачивая шел к своей цели.

В зоомагазине не было покупателей, Антон облегченно выдохнул, подошел к продавцу и поставил банку на стойку.

– Денег мы не даем, принимаем безвозмездно, – сказал худой парень в очках и в красной футболке с нашитой эмблемой магазина – желтой рыбкой.

Антон утвердительно кивнул. Парень только теперь унюхал зловонию, занесенную Антоном в магазин. Даже тут, в душном подвале, пропитанном запахами животных, их испражнений, лекарствами и сухим рыбьим кормом, вонь от футболки Антона выделялась.

Он взял банку, вышел из прилавка в зал, подошел к большому аквариуму, на котором висела бумажка с надписью: «хомяки не мертвые, они спят» и небрежно вытряхнул Хвичу пятого на желтые опилки.

– Тут мы держим тех, от которых отказались, – сказал парень, и вернулся за прилавок. Антону послышались нотки укоризны в его голосе, и решил сказать, что непременно вернется за Хвичей, как только жизнь наладится. Но промолчал.

Хвича быстро освоился, залез в домик, набитый хомяками и пропал из жизни Антона навсегда.

Антон положил ладонь на стекло. В голове звучал голос брата: «друзей не предают». Попрощался, вытер глаза ладонью, с удивлением отметил, что они сухие и вышел из магазина.

– Эй, братишка! – окликнул знакомый голос, как только Антон вышел на улицу, – воняешь как дохлая псина.

Антон улыбнулся. Сашка стоял в нескольких шагах, руки в брюках, а во рту зубочистка. Он был свеж и чист, волосы зачесаны, как у Ван Дамма в фильме «двойной удар».

– Куда путь держишь? – спросил он.

– Да так, никуда. Вот только что друга сдал, – махнул рукой на вывеску с нарисованной золотой рыбкой и горько вздохнул.

– Ну, не расстраивайся. Не сдал, а спас. – Сашка подошел, с намерением обнять, но вовремя передумал. – А с близи ты воняешь еще хуже.

– Ага, – согласился Антон.

– Пойдем. Я знаю тут недалеко одно прекрасное место. Там сможешь футболку промыть и отдохнуть от людей.

Антон кивнул, и они пошли к озеру в старом лесу, за городом.

Антон спустился по крутому склону к песчаному берегу. Вода пенилась у края, прибивала к берегу окурки, пластиковые стаканчики и ветки. На мели можно было рассмотреть волнообразное песочное дно, местами поросшее серыми водорослями, колыхавшимися словно приставучие пиявки на бледном теле. Прозрачные мальки сновали между мусора, заплывали в стаканы, пробовали на вкус окурки, а стоило занести над ними руку, как они сбивались в стайку и уплывали от берега. Дул слабый ветер, качались верхушки камыша и шелестели листья ивы, те, что не были погружены в воду.

Пахло улитками. Антон знал, что это запах ила, а не улиток, но именно с ними ассоциировался тяжелый, вязкий смрад, от которого долго не можешь отделаться. Он впитывается в одежду, волосы, оседает на коже. Со временем нос привыкает, перестает замечать, но запах никуда не девается. Если не постирать одежду, не помыться, то люди будут воротить нос, плеваться и называть вонючкой. Впрочем, смрад от ила был приятней вони от измазанной футболки.

В далеком детстве отец брал его на рыбалку, но вместо рыбы, Антон собирал по берегу улитки, складывал в зеленое ведерко, а потом строил для них замок из песка. В конечном итоге улитки оказывались под плотным слоем песка, а счастливый Антон бежал к отцу и рассказывал, как спас улиток, как построил для них дом.

Антон снял футболку и окунул в воду. Пусть уж лучше пахнет илом, чем собачьим дерьмом. Стайка рыб сначала отпрянула, но вскоре вернулась. Они осторожно пробовали футболку на вкус. Те, кто посообразительней клевали дерьмо, кусками отслаивающееся от футболки и всплывающее, словно пенопластовые кораблики.

– Держи её, а не то уплывет, – сказал Сашка. Он собрал горку плоских камней, размером не больше ладони, сидел на возвышенности и с прищуром смотрел на Антона.

– Да куда она денется, тут ведь нет течения, – ответил Антон с выражением, которым обычно объявляют важные новости по телевизору.

– Течения может и нет, а вот кикимора есть, – он замахнулся и швырнул камень в воду. Тот отскочил от поверхности всего один раз и утонул.

– Какая еще кикимора? – натянуто улыбнувшись спросил Антон.

– Не веришь? – Сашка ковырялся в куче, отбрасывая непонравившиеся камни.

– Кикимор не бывает, – выдержав небольшую паузу, словно обдумывая слова брата, сказал Антон.

– Как же не бывает, а кто тогда Настя, если не кикимора?

Антон усмехнулся.

– Знаешь, чем они занимаются?

Антон покрутил головой.

– Заманивают мальчиков в самые высокие и густые камыши, так чтобы не видно было с берега и топят в иле.

Он снова швырнул камень в воду. На этот раз он утонул после трех прыжков. Даже получилось сделать квакающий звук. Если не знать, что это камень, можно подумать на выпрыгивающую из воды рыбу.

– Не задумывался чем пахнет ил? – спросил Сашка.

– Улитками? – с сомнением ответил Антон.

– Ну да, ими тоже. Но вообще он пахнет перегнившей плотью, истерзанной в лохмотья одеждой, волосами и ногтями, а еще перемолотыми костями. Все это дело рук кикиморы.