Олег Чувакин - Мёртвый хватает живого

Допустим, человек в пальто инфицировался «иксом» — и преобразился в подобие Таньки («игрека»). И её мужа («зет», вторичное преображение). И тоже захотел есть. И не только захотел, но и стал есть. Еда ведь обреталась поблизости. Голодный поел, но еда повела себя агрессивно: стала пулять из «ПМ» и снесла человеку в пальто голову: на снегу было набрызгано зелёного и малинового, и, как черепки от разбитого горшка, лежали остатки лба и затылка.

Откуда же явилась зараза изначально ? Неужели яблоки? Может, и не только яблоки, а груши, виноград, грейпфруты, апельсины — а то и хлеб, и картошка, и молоко? Кто знает, каким способом распылили свою химию таинственные террористы? Прошлись вчера вечерком по гипермаркетам… И почему Танькин муженёк, административный чиновник, припёрся домой в половине девятого утра? Почему по радио передают дурацкие песенки, сочинённые «композиторами» быстрее, чем эти песенки длятся в эфире? Где новости? Где информация о том, что на улице Рижской люди едят людей — и стреляют? Я попереключал каналы телевизора. Ничего такого . И все передачи — по программе. На некоторых каналах крутили рекламу. Но уж рекламу-то на случай экстренного выпуска прервали бы! Или нынче и экстренные выпуски перебивают рекламой пива, чипсов, прокладок, томатного кетчупа и модернистских спектаклей в драмтеатре?

Я посмотрел в окно (без бинокля). Затор на Рижской рассосался. Когда, я не знал. Я не знал, бы ли затор, когда палили из пистолетов подполковник и майор, или его уже не было. Шума машин вроде бы не было уже тогда, когда стрелял майор. Я ведь на машины не смотрел. Теперь по Рижской проезжали редкие легковушки — и всё к Пермякова. К Мельникайте машины не ехали. Наверное, там пробка, из-за неё.

Я закрыл форточку. Окоченеть можно.

Почему никто не вышел из машин, когда у военкомата стреляли? Откуда мне знать. Может, и выходил кто — да быстренько залез обратно. Водители, стоящие в пробке, думают только о том, как бы продвинуть капот на несколько метров. Что им до майора и подполковника, обороняющихся от побелевших трупов! Учёба, наверное, какая-то. Показательный бой с живыми мертвецами в современных городских условиях. Приехал проверяющий генерал из Москвы, нарезался вчера коньяка — вот и занесло его с похмелья. А что водители? Вот если б перед колёсами разверзлась пропасть или если бы машина, ехавшая сзади, «поцеловала» бы их багажник, они остановились и вышли бы. А майор, подполковник, люди без груди (это из Ницше), стрельба, гиперинфляция, отмена бюджета, замораживание внешнего и внутреннего госдолга, объявление «Единой России» оффшорной партией и миграция правительства на Мальдивы их не интересуют. Вот доехать бы до офиса на Советской или до писчебумажной конторы на 50 лет Октября — это да. А с гибелью страны подойдите попозже.

Зевак с сотовыми телефонами-камерами тоже не было. Когда слинял парнишка, снимавший на углу, я не заметил. На Рижской вообще никого. И машин, считай, нет.

Было около десяти. Телефон милиции — я снова попробовал звонить, теперь-то уж настоящий бой случился на улице, стрельба из двух пистолетов, коллективная оборона, а о подобных из ряда вон выходящих случаях (то есть о таких, когда не просто хулиганы бьют кого-то, отнимают кошелёк или «отжимают» у «лохов» сотовый телефон, айпод или айфон, или когда наркоман вырывает у старушки, прижав её к дверям аптеки, коробочку элениума, — на это наши современные дежурные милицейские тётеньки отвечают: «Перезвоните по вашему району», или, для разнообразия: «На данный момент нет машин в наличии»), мы, сознательные демократические граждане, обязаны информировать кого положено, — всё занят. И «скорая» занята. И «09» пробовал: бесполезно. И воды всё нет. У меня есть три пятилитровые бутыли с питьевой водой, припасённые на случай непредсказуемых «отключений», «ремонтов», «перебоев», «аварий на магистрали» и «плановых профилактик», так что в ближайшие 3–4 дня я продержусь и без воды в кране. Но дальше… Что будет дальше — будет ясно дальше. Нет новостей? Что ж, у меня есть бинокль и есть умная голова. И я могу поговорить с соседями. Я домосед, но соседей не чураюсь. Здороваюсь со всеми. Врагов у меня в подъезде нет. (Нет и друзей). Вечером зайду к Регине, скажу ей что-нибудь приятное, но с направлением , например, что она сегодня, как вчера и позавчера, и всегда, выглядит красивой, но очень взволнованной. «Не случилось ли чего, Регина? Нет ли каких из ряда вон выходящих событий в мире, в России, а точнее, в славном граде Тюмени? Не объявился ли здесь новый диктатор — приторговывающий отравленными фруктами-яблоками?»

Так много всего случилось за короткое утро!.. Кажется, будто Танька умерла лет двадцать назад. А наш выпускной юбилейный вечер был тому назад лет триста. А мне, старику с «Миноксом», лет пятьсот.

Нет, меня не тошнит от увиденного. (Я опять уставился в окуляры). Может, потому не тошнит, что я не очень-то в происшедшее верю. Смотрю в бинокль как в экран телевизора или в компьютерный монитор. Хотя вот оно: вышибленное окно на пятом этаже (снег, падая напротив освещённой комнаты, выглядит грязно-жёлтым), присыпанная снегом Танька на тротуаре, заснеженная голова лейтенанта, безголовый лейтенант в мундире и портупее, человек в пальто (тоже без головы), мёртвый подполковник с обглоданной ногой — о, он уже поднимается, похоже, нынче никто не умирает до тех пор, пока в него не всадят несколько пуль из «Макарова», — и майор, истребитель мёртвых чиновников, на которого так плотоядно взглядывает поднимающийся из небытия подполковник…

Пришлось позвонить в звонок. Открыл ему ефрейтор в бушлате. И в противогазе. Открыл лишь после того, как Баранов через дверь представился.

— Извините, товарищ подполковник, — загудел ефрейтор из-под противогаза. Чёрный противогаз. ВП-2Г. С говорилкой. Ефрейтор поправил брезентовую сумку на боку. — Тут такое творилось!.. Товарищ полковник ждёт вас.

Рядом с ефрейтором стоял дежурный капитан. Тоже в ВП. Отдал Баранову честь. Ни слова не сказал. Чтобы капитан промолчал при виде подполковника? А где же: «Здравия желаю, товарищ подполковник»?… Видно, дела тут так плохи, что лучше помалкивать. (Пусть облвоенком скажет). Не у него ли, Баранова, дела плохи? Почему его, а не райвоенкома, вызвал областной? И на кой ляд — ВэПэ? Что — химическая война?…

Баранов прыжками, как бы летя над ступеньками, поднялся на второй этаж.

— Разрешите, товарищ полковник?

— Давай, заходи, Руслан Евгеньевич. Можешь неофициально…

— Так точно, товарищ полковник.

— Садись.

Облвоенком, как ефрейтор и капитан, тоже был в чёрном ВэПэ с говорилкой.