Джо Лансдейл - Бог Лезвий

Оказавшись внутри, он пошарил лучом по сторонам. Кругом, казалось, были только пыль да тьма, но давешняя туча миновала, и столбики лунного света проникли в дом через прорехи в заколоченных окнах, нарисовав замысловатый частокол. Глазам Ричардса предстали отклеившиеся обои, свисавшие почти до пола, подобно ветвям плакучей ивы.

По левую руку от него вверх поднималась широкая винтовая лестница. Посветив туда, Ричардс заметил, что перила местами держатся лишь на добром слове.

А прямо напротив была дверь, узкая и побитая временем. Рассудив, что здесь, в первом помещении, ничего интересного на глаза не попалось, Ричардс решил начать осмотр дома с того, что за ней. Особой разницы выбор отправной точки, видимо, не давал.

Следуя за лучом фонарика и смахивая по пути паутину, он подошел к двери и открыл ее. Поток холодного воздуха окутал его, увлекая за собой кисловатый душок, как от холодильника, где долго лежало тухлое мясо. Его почти хватило, чтобы вывернуть желудок Ричардса наизнанку, и на долю секунды он был почти готов закрыть дверь и забыть, что за ней. Но представив себе залы, полные скрытых полумраком ценных вещиц, он решился на повторный, более уверенный шаг. Если уж, миновав все препоны, выторговал ключ от этого места и приехал сюда в поисках антикварной мебели, придется тут все хорошенько осмотреть – и плевать на запах.

Подсвечивая себе фонариком, на помощь которому пришел лунный свет, Ричардс убедился, что нашел вход в подвал. Ступени, ведущие вниз, казались древними и небезопасными, да и пол при взгляде сверху выглядел странно-стеклянным.

И все же Ричардс рискнул. Аккуратно поставив ногу на первую ступеньку, он не спеша перенес на нее весь свой вес. Та сдюжила, не хрустнула и не провалилась. Сойдя еще на три ступеньки вниз с большой осторожностью, он наслушался скрипов и стонов, но остался цел.

Дойдя до шестой ступеньки, Ричардс ощутил безотчетный дискомфорт. По спине у него пробежал холод, будто какой-то шутник, стоявший сзади, налил ему за шиворот ледяной воды.

Теперь он понял, почему пол показался стеклянным: его и видно-то не было. Всему виной стоявшая в подвале вода. Исходя из общей подвальной площади, Ричардс прикинул, что глубина тут должна быть минимум шесть-семь футов. Или того больше.

Что-то проскочило в луче фонарика, и он попытался отследить движение. Оказалось, здесь сновала огромная крыса. Улепетывая от Ричардса вплавь, она тащила что-то перед собой – что-то вроде старого, частично сдувшегося волейбольного мячика. Так ли это, он не мог сказать наверняка. Непонятно было и то, пытается крыса забраться верхом на этот странный объект или обгрызть его.

Какая, к черту, разница. Только две вещи вызывали у него мурашки – крысы и вода, а тут, как назло, было и то и другое. И бонусом ко всему шел размер крыс: таких огромных тварей поискать. И вода такая грязная, насколько возможно. В нее будто годами сливали масло и всевозможные отходы, и все это основательно протухло.

Сгустилась тьма, и Ричардс понял, что луну снова закрыла туча. Что ж, все равно тут больше не на что смотреть. Развернувшись, он стал подниматься назад. И замер.

Огромный мужской силуэт заслонил проем.

Рывком подняв луч фонаря вверх, Ричардс с облегчением убедился, что виной всему игра теней. Не такой уж и крупный неожиданный визитер. Да и шляпы на нем не было. Поначалу Ричардсу казалось, что шляпа есть, и какая – настоящий высокий цилиндр, но теперь ошибка очевидна. Голова у парня была непокрыта, непослушные темные космы ничто не стесняло. Черты его лица – молодого лица – казались расплывчато-никакими. В них с равным успехом мог вписаться любой характер. Когда Ричардс опустил фонарик, ему показалось, что он заметил блеск скоб на зубах незнакомца.

– В этой части страны подвалы – сплошное разочарование, – сообщил юноша. – Наверное, глупые янки заявились сюда и сделали все через одно место. Тот, кто строил этот дом, явно не знал ни об уровне грунтовых вод, ни о здешней погоде в целом.

– Я не знал, что тут есть кто-то еще, – сказал Ричардс. – Тебя Кляйн послал?

– Не знаю никакого Кляйна.

– Он хозяин дома. Одолжил мне ключ.

Юноша ненадолго умолк.

– Луна зашла за тучу – обратил внимание? Тучи меняют вид ночи. Как люди меняют свою одежду, настроение, выражения лиц – так свой вид меняет ночь.

Ричардс неловко переступил с ноги на ногу.

– Знаешь, – продолжил молодой незнакомец, – этим утром я не смог побриться.

– Чего-чего?

– Когда попытался заправить лезвие в бритву, увидел, что на нем – глаз. И этот глаз моргал, часто-часто. Прямо как… а, тебе же снизу не видно, да? Да, очень часто. Я ее уронил, бритву, она прокатилась по краю раковины, упала на пол, взобралась как-то оттуда на край ванной и шлепнулась в мыльную воду. Тогда глаз закрылся, но она стала мяукать – как кошка, просящая молока. У-у-у-у-у-у-ува-а-а-а-а, у-у-у-у-ува-а-а-а, – вот как это звучало на самом деле, но я почему-то подумал о кошках. Я, конечно, знал, что ей нужно. Им всем нужно одно, всем этим острым штукам. Но мне от самой мысли стало плохо, и я блеванул в унитаз. И выблевал лезвие. На нем тоже был глаз – он моргал до тех пор, пока я не смыл. А когда смыл, бритва в воде стала петь, громко, как блаженный у церкви. Я знал, как эта штука попала в меня. – Юноша поднес руку к гортани, помассировал ее пальцами. – Вот здесь утром был маленький красный след, сейчас уже почти сошел. Пара-тройка всегда найдет способ в тебя попасть. Иногда это гвозди. Пока я сплю, они ввинчиваются мне в ступни. Но теперь я сплю, не снимая ботинок, и им в меня не попасть.

Ричардс ощутил, как по коже, вопреки сырости подвала, бежит пот. Он прикидывал, что разумнее – сбить парня с ног и убежать или просто попытаться обойти его, но потом осознал, что хлипкие ступени явно не сдюжат неожиданный маневр. Может, этот сумасброд просто выговорится и пойдет дальше по своим делам.

– Им наплевать на все мои ухищрения, – продолжал юноша. – В конце победа всегда за ними.

– Думаю, мне лучше подняться, – сказал Ричардс, стараясь говорить непринужденно.

Юноша присел на корточки. Лестница протестующе заскрипела, содрогнувшись. Ричардс пошатнулся и чуть не рухнул в воду.

– Эй, осторожнее! – вскрикнул он.

– Одна труха, – покачал головой юноша. – Тут много над чем надо попотеть. Еще лучше – заново отстроить.

Восстановив равновесие, Ричардс вернул себе и относительное самообладание. Он не мог понять, чего в нем сейчас больше – злости или испуга, но подниматься он пока точно не собирался. Позади – вода и откормыши-крысы, впереди – прогнившие ступеньки и мистер Лунатик собственной персоной. Те самые молот и наковальня.

– Может, туч соберется много и пойдет дождь, – задумчиво произнес юноша. – Как думаешь? Будет сегодня ночью лить?