Сергей Бабернов - Гуло: Цена мести

— Кристина, стой, где стоишь, — я попятился назад.

Один шаг, второй… Вуаля! Я снова стоял на лестнице ведущей вниз. Блин, это прямо «праздник» какой-то! Конечно, можно вернуться назад, пока ещё не поздно. Константин, с его знаниями и опытом, наверняка распутает здешние головоломки. Да и тёмные эльфы (наши союзники на данный момент) что-нибудь подскажут. Вот только имею ли я право терять время и подвергать риску жизнь Беспаловой? В достижении своих целей, князь не привык стесняться в средствах. Не хватало ещё, что бы погибла ещё одна, доверившаяся мне девушка. Не говоря уж о Любаве. Вперёд и только вперёд!

Надо ещё добавить, я не был уверен, что мы сможем отыскать дорогу назад. Все эти скрытые переходы, изломанные углы и сумасшедшие лестницы могли, конечно вывести нас отсюда, но и могли (что гораздо вероятнее) завести нас чёрт знает куда. Проще говоря — пойдём мы вперёд или попробуем вернуться — шансы, грубо говоря одинаковые. Разница в том, что поворачивают вспять те, кто уже отчаялся, а продолжают свой путь те, в ком ещё теплится надежда.

Десяток ступеней мы преодолели без всяких происшествий, но с каждым последующим шагом я всё больше и больше замечал какие-то изменения в атмосфере подземелья. Нет, внешне всё оставалось по-прежнему: в меру крутые ступени, каменные стены, тусклые лампочки и всё же что-то изменилось. Что-то, что нельзя понюхать, потрогать, увидеть, а можно ощутить лишь, так называемым, «шестым чувством». У меня — зверя наполовину — оно было развито превосходно. У Кристины, кстати, тоже. Я уже было собрался обсудить с ней это. Однако, раскинув мозгами, решил — раз девушка пока молчит, значит и мне не стоит разводить панику. В это самое мгновение рысь заговорила:

— Гуло, не нравится мне здесь. Тревожно как-то.

— Ты просто переволновалась. Нервы.

— Ага! Ты ещё про «эти» дни скажи! Давай, колись! Чувствуешь что-нибудь?!

— Чувствую, — нехотя ответил я.

— Что?

— Сам толком не пойму.

— Тихо! Прислушайся!

У нас, росомах, слух не такой острый, как у кошачьих, и поэтому мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы услышать звуки, кои насторожили рысь. Звуки, надо сказать, довольно необычные для сырого подземелья. Я готов был услышать крысиный писк, звон цепей и даже стоны призраков, но ни коим образом органную музыку.

— Гуло, слышишь?

Я кивнул в ответ. Мелодия казалась до чёртиков знакомой. Блин, но почему мои познания в классической музыке не так обширны, как в роке! Впрочем, название произведения вряд ли нам помогло. Куда важнее выяснить: откуда доносится мелодия и кто, собственно, её воспроизводит.

Если учесть, что хозяин дома мёртв, а хозяйка захвачена вампиром, то наиболее приемлемой версией будет, что музицирует именно князь. С какого перепуга? Да и, вообще, умеет ли Стефан играть на органе? Понятия не имею. Второй вариант — Елена, каким-то образом избавилась от похитителя и решила наиграть любимую мелодию. Выглядит маловероятно. Надо быть совсем уж ненормальной, чтобы сбежать от смертельной опасности и тут же усесться за музыкальный инструмент, который при всём желании не назовёшь тихим. И совсем уже притянутая за уши теория о том, что в доме есть ещё кто-то. Скажем, полоумный музыкант по имени X и именно в это время Y, в нём просыпается желание погрузиться в мир волшебных звуков. Версия красивая, годящаяся разве что для сценария дешёвого ужастика. Мы же, к сожалению находимся в реальности, а поэтому самым простым будет пойти на звуки органа и увидеть всё собственными глазами. Что мы и сделали.

Если бы находились где-то в другом месте, я бы искренне удивился. Как, например понимать следующее: мы делаем с десяток шагов в направлении (по нашему мнению) источника звука — мелодия почти затихает. Но стоит отступить в сторону музыка звучит снова. На этот раз гораздо громче чем раньше. Блин, насколько же болезненное воображение у человека спланировавшего здание. В иной ситуации, я, наверное, даже бы восхитился этим гением от архитектуры. Однако, в данный момент, когда я испытывал всю «прелесть» геометрических извращений на себе, никаких слов в адрес безумца, кроме бранных, у меня не находилось.

Не знаю насколько мы далеко мы продвинулись, но музыка звучала всё громче и громче. Похоже мы нащупали верную тропку. Однако, здесь нас поджидала другая неприятность. Проход начал сужаться. Стены едва заметно сближались, а потолок опускался. Уже через полтора десятка шагов мы едва протискивались вперёд. Музыка преодолела тот порог звукового барьера, когда вместо эстетического удовольствия, она, просто-напросто, начинает раздражать. Если, проход станет ещё уже, а музыка громче, нам, волей-неволей, придётся отступить и начать поиски другого прохода. Перспектива, которую радужной не назовёшь.

Не знаю кто над нами сжалился — рай, ад, или Древние Боги, но впереди забрезжил свет. Если мы не застрянем и не оглохнем, то, вполне возможно, нас скоро ожидает выход в новое помещение. Надеюсь, более просторное, чем сейчас. Про музыку говорить не проходилось. Она грохотала, подобно майскому грому, горной лавине и Ниагарскому водопаду, запущенными одновременно.

Если бы за мной не шла Кристина, я бы наверняка поддался искушению рвануть вперёд. Меня бы не удержали бы ни узкие стены, ни, заставляющий сгибаться в три погибели, потолок. Однако, сейчас, в отсутствии Константина, я должен вести себя так же спокойно и хладнокровно как и он. Именно потому, отогнав прочь эмоции, я продолжал двигаться, так называемым, «утиным» шагом. В принципе, даже такое передвижение, неумолимо приближало нас к проходу и к шагу в неизвестность. Уточню — пугающую неизвестность.

После тусклых лампочек подземелья, свет в проходе казался необычайно ярким. А может и не казался? Мы же не из кромешной тьмы выходили. Ну не должны, по моему мнению, так слезиться и болеть глаза от обычного освещения. Ни от дневного, ни от электрического. К тому же, если учесть, что Стефан из рода мёртвых вампиров, то ни о каком дневном свете вообще речи быть не может.

— Гуло, какой-то это странный свет, — Кристина в очередной раз озвучила мои мысли. — Неестественный.

— Сейчас посмотрим, — ответил я.

— Если не ослепнем, — буркнула девушка.

— Можешь вернуться.

— Ещё чего.

— Тогда вперёд.

Ещё несколько метров в положении эмбриона и я, наконец, смог разогнуться. В первое мгновение я невольно зажмурился, а когда решился открыть глаза, в первые секунды практически ничего не увидел. Я до сих пор не могу понять, что за источник света использовал Стефан. Он (свет) был не сказать чтобы ярким, но настолько чётко высвечивал все уголки помещения, контуры предметов и их тени, что от этого становилось больно глазам. Князь стоял неподалёку и я мог без труда разглядеть каждую морщинку на его лице, каждую нитку в одежде. От этого становилось некомфортно.