Дэн Симмонс - Лето ночи

Тени стали длиннее, и в этой части пастбища уже было довольно сумрачно. Ручеек журчал где-то поблизости, не больше чем футах в двадцати ниже по склону, как раз позади ровной площадки, которую Дейл называл «дорогой бутлегеров».

Дейл вытер лоб, оставив на нем полосу грязи:

– Да, может быть. Смотри… Вот за этим большим камнем мы нашли гнилую деревяшку.

– Старая коряга, да? – кивнул Дуэйн.

– Нет! – сердито выкрикнул Лоренс, чья футболка уже превратилась в грязную тряпку. – Это одна из досок над входом в пещеру.

– Притолока, – пояснил Майк.

Дуэйн снова кивнул и носком черного кеда поддел деревяшку, на которой виднелись следы от срубленных сучков.

– Гм… – промычал он.

– Я уже сказал им, что они занимаются глупостями, – беззаботно заметил Джим Харлен.

Он подвинулся, чтобы гипсовая шина легла немного поудобнее; по всему было видно, что его рука все еще болит, а бинт, обмотанный вокруг головы, напомнил Дуэйну фильм «Алый знак доблести» по роману Крейна [90] Стивен Крейн (Stephen Crane; 1871–1900) – американский писатель. Фильм по его роману «Алый знак доблести» (1895), поставленный режиссером Джоном Хьюстоном, вышел на экраны в 1951 г. . Он попытался представить Джима в роли Генри Флеминга.

– Ты тоже копаешь? – спросил у него Дуэйн.

Харлен насмешливо фыркнул:

– Еще чего! Я лучше займусь продажей спиртного, когда мы его здесь отыщем.

– Думаешь, оно будет пригодным? – Голос Дуэйна звучал невинно.

– А как же, почему нет? Ведь вино и всякие такие вещи становятся только дороже, после того как их некоторое время выдерживают в подвалах. Правильно?

Майк О’Рурк рассмеялся:

– Не уверен, что это относится и к джину. А ты что думаешь, Дуэйн?

Дуэйн подобрал с земли палочку и принялся что-то чертить на холмике вырытой земли. Яма была достаточно глубока, чтобы Лоренс уже залез туда с головой, и теперь только колени его торчали наружу. Дуэйн заметил, что это скорее не туннель, а просто выемка в склоне. Одна из многих.

– Мне кажется, что можно заработать гораздо больше, если продать машины, что остались там внутри, – вслух заметил он, вступая в игру.

В конце концов, какой вред в том, чтобы рисовать в своем воображении эту до отказа набитую товаром пещеру, которая прячется прямо под ногами? Разве это менее правдоподобно, чем те события, что он расследует вот уже две с лишним недели?

Впрочем, только Дуэйн знал, насколько правдиво и реалистично его исследование. Он машинально коснулся пальцами кармана рубашки, но тут же вспомнил, что оставил блокнот дома, спрятав его в укромном месте, где уже лежали остальные блокноты с записями.

– Угу, – кивнул Дейл. – Или заработать целое состояние, устраивая сюда экскурсии. Дядя Генри говорит, что он разрешил бы нам провести сюда свет и оставить пещеру в том виде, в каком мы ее найдем.

– Отлично, – согласился Дуэйн. – Ах да, совсем забыл передать, что ваша мама велела вам вернуться и привести себя в порядок. Стейки уже кинули на жаровню.

Мальчики чуть помедлили, колеблясь между угасающими надеждами и подступающим голодом.

Победил голод.

Болтая и хохоча, они двинулись обратно к дому дяди Генри. На плече у каждого, подобно ружью, лежала лопата. Коровы из встретившегося по пути стада с недоумением уставились на них и уступили дорогу. Примерно в сотне ярдов от последнего забора все шестеро одновременно принюхались: ноздри им защекотал аппетитный запах поджаренного мяса.

Обедать уселись в патио, как называла тетя Лина внутренний дворик с восточной стороны дома. Вечерние тени уже поглотили последние золотые отблески солнечного света на лужайке. Аппетитный дымок курился над ямой для барбекю, которую дядя Генри соорудил за водопроводной колонкой, рядом с деревянным забором. Несмотря на уверения Майка, что вареной кукурузы, салата, булочки и десерта на обед более чем достаточно, тетя Лина подала ему целую сковороду зубатки, великолепно прожаренной до вкусной хрустящей корочки. Наряду с рыбой и мясом мальчики получили по две тарелки салата из порезанного колечками лука, перемешанного с другими овощами, всего часом раньше сорванными с грядки. Молоко было очень свежим и таким холодным, что ломило зубы, – дядя Генри утром пропустил его через сепаратор и весь день хранил на льду.

Пока они ели, заметно посвежело. Налетевший ветерок ощутимо смягчил влажность воздуха и зашуршал над лужайкой листвой. Бесконечные поля, раскинувшиеся к северу и западу от дороги, словно бы вздыхали на каком-то неизвестном шелковом языке.

Мальчишки уселись отдельно, разместившись на каменных ступеньках и бордюрах цветочных клумб, – тетя Лина засадила самыми разными цветами как минимум три акра, – в то время как взрослые образовали свой кружок, положив тарелки на колени или широкие подлокотники кресел. Дядя Генри вынес бочонок домашнего пива, предварительно охлажденного на льду, и кружки.

Все голоса смешались и словно слились воедино. Дейлу вдруг подумалось, что он, пожалуй, уже и не вспомнит, когда в этом гомоне отсутствовала хотя бы одна из его составляющих: чуть нервное хихиканье и всегда возбужденный голос Кевина, протяжный говор Харлена и его шуточки, которые заставляли их всех буквально складываться пополам от смеха, произнесенные вполголоса короткие реплики Майка, редкие спокойные комментарии Дуэйна, высокий голосок Лоренса – малыш всегда тараторил, будто боялся, что иначе его не дослушают до конца. Голоса взрослых были тоже давно и хорошо знакомы. Пронзительно звучал голос дяди Генри, когда он рассказывал о своей последней находке на пастбище – небольшом обломке кузова «пирс-эрроу» двадцать восьмого года. По его мнению, это был верный признак того, что какой-то гангстер приехал в пещеру бутлегеров и остался там навсегда. Хрипловатый смех тети Лины Дейл любил особенно: ему казалось, что это самый осмысленный и совершенно уникальный из всех человеческих звуков, которые когда-либо слышал Дейл. Голоса его отца и матери, знакомые, как шелест ветра в листве: отец, менее скованный, чем обычно, рассказывает всякие смешные случаи из своей жизни. Задорные смешки мамы Харлена, возбужденные и порой чересчур громкие, как будто она уже слишком много выпила или, подобно Лоренсу, боится, что ее не услышат.

Ножи прочертили красные полоски на бумажных тарелках. Все уже попросили по второй, а некоторые и по третьей порции. Огромная ваза салата опустела, обернутые в фольгу початки кукурузы, жарившиеся на гриле вместе с барбекю, ушли нарасхват. Дядя Генри весело посмеивался и добродушно подшучивал над гостями, подкладывая на гриль все новые и новые куски мяса. За весь вечер он ни разу не снял передника и ловко орудовал зажатой в руке длинной вилкой.