Дэн Симмонс - Лето ночи

Остальные ничком попадали на землю, каждый старался найти старую шину или ржавую канистру из-под бензина, чтобы укрыться за ними. В руке Харлена был револьвер, но стрелять было бесполезно – слишком большое расстояние для оружия с коротким стволом.

Ван Сайк сделал два шага от полыхавшего труповоза, поднял ружье и тщательно прицелился прямо в лицо Майка О’Рурка.

Вдруг в этой суматохе наверху самой большой кучи мусора беззвучно возникла маленькая человеческая фигурка, державшая на поводках двух огромных псов. Высвободив их, она негромко произнесла:

– Взять его!

Ван Сайк глянул налево как раз в тот момент, когда первая из собак, доберман по кличке Вельзевул, преодолела последние двадцать футов земли между ними. Человек резко повернул ружье и выстрелил, но огромный зверь уже взвился в воздух, ударил его в грудную клетку, сшиб с ног, и они оба упали прямо внутрь пылающей кабины. Люцифер, вторая из собак, зарычав, прыгнул на молотящие воздух ноги Ван Сайка.

Майк выхватил из вещмешка дробовик Мемо, мельком увидел, что Кевин срывает с пояса отцовское ружье, а вся пятерка мальчишек понеслась вперед. Одновременно с ними с кучи мусора сбегала Корди.

Одна из брыкающихся ног Ван Сайка попала в окно дверцы, та со стуком захлопнулась, заперев в огненном вихре человека и собаку. Корди и Майк кинулись вперед, но в ту же секунду бензобак под кузовом вспыхнул и в небо взвился огромный гриб пламени высотой восемьдесят футов. Майка и девочку подняло в воздух и плашмя бросило на землю, немецкая овчарка приземлилась рядом, обожженная и рычащая. Вельзевул же оказался запертым в кабине, Дейл и Лоренс подхватили Майка с Корди под руки и потащили их назад, не сводя глаз с кабины, в которой были видны два борющихся силуэта в вихре оранжевого пламени.

Затем движение прекратилось, труповоз продолжал гореть, наполняя мир вонью горящей резины и чего-то еще гораздо худшего.

Ребята стояли поодаль, прикрывая глаза и кашляя. Они отбежали почти на сотню футов от труповоза, их прогнала страшная волна жара, катившаяся от машины. Далеко за лесом послышался звук сирены. Другой гудок раздался на дороге к свалке.

Корди, рыдая, обнимала овчарку. Шерсть несчастного Люцифера почти полностью обгорела.

– Нашли-таки мое убежище, да? – между двумя всхлипами проговорила Корди. – Не могли оставить меня в покое, да?

Харлен начал было протестовать, говоря, что они и не знали, что она живет прямо на этой проклятой свалке, но Майк оборвал его:

– Скажи, отсюда нет другой дороги? Нам нужно убраться, пока не прибыли пожарные машины.

Корди махнула рукой в сторону поля:

– Вас увидят, если вы пойдете вдоль насыпи. Но если пойти прямо и срезать поле Мичема, то примерно через полмили вы выйдете на дорогу на Оук-Хилл, недалеко от Клуба фермеров.

Майк кивнул; ему все стало ясно. Мальчики побежали к забору из колючей проволоки, перекинули через него свои велосипеды и перебрались сами.

– Ты не пойдешь с нами? – спросил Дейл у Корди.

Сирены гудели почти рядом. Несмотря на это, девочка, в мешковатом грязнущем платье, спокойно взбиралась на холм отбросов, волоча за собой большую собаку.

– Не. Идите сами. – Она обернулась и плюнула в ту сторону, где погребальным костром пылал грузовик. – По крайней мере, этот говнюк подох. – С этими словами она исчезла из виду.

Мальчики утащили велосипеды в поле как раз в тот момент, когда первая пожарная автомашина в сопровождении эскорта других вылетела из ворот свалки.

Тащить велосипеды волоком почти полмили по мягкой земле, между плотно растущими рядами кукурузы было невыносимо трудно. Но ребята сделали это.

Наконец они добрались до дороги на Оук-Хилл и свернули к югу. Быстро проехали мимо Клуба фермеров, где они когда-то собирались на бойскаутские собрания. Казалось, было это целую жизнь назад. Позади них тянувшийся вверх огромный гриб черного дыма закрывал половину неба.

Сразу после захода солнца, когда Майк почти дремал, сидя в кресле рядом с кроватью Мемо, в комнату вошла его сестра Маргарет и сказала, что его спрашивает отец Кавано.

Ребята добирались домой почти час. Они ненадолго заехали к Харлену, чтобы вымыться под садовым шлангом и смочить одежду, нужно было уничтожить скверный запах горелой резины. Когда мальчики заметили, что брови Майка сгорели почти начисто от пламени последнего взрыва, он только пожал плечами и сказал, что ему это безразлично. Но Харлен слетал в дом и, притащив мамин карандаш для бровей, тут же нарисовал другу довольно ровные полукружия бровей. Кевин начал было подтрунивать над неожиданным опытом приятеля в этой области, но никто из ребят шутки не подхватил. Настроения смеяться не было.

После первых минут эйфории по поводу их победы, одержанной на свалке, реальность утренних событий повергла ребят в уныние. Все были потрясены, даже самый младший из них, Лоренс, а Кевин дважды съезжал с дороги в лес: его там рвало.

Все встречные легковые машины и грузовики, мчавшиеся по направлению к свалке, ничуть не могли снять их напряжения. В мозгу снова и снова прокручивались образы, вызывавшие ужас: тела борющихся человека и собаки, их лихорадочные движения в кабине, превратившейся в пылающий костер; доносившиеся оттуда крики человека и рычание собаки; чей-то неизвестно уже кому принадлежащий визг; зловоние горящей плоти…

– Давайте не будем ждать, – сказал Харлен, еле двигая побелевшими губами. – Давайте подожжем школу сегодня после обеда.

– Нельзя, – покачал головой Кевин. Его веснушки ярко выделялись на побелевшей коже. – Отец увез цистерну на молочный завод, у них там инвентаризация.

– Тогда сегодня вечером, – уступил Харлен.

Майк глянул в зеркальце, висевшее над раковиной, пытаясь оценить красоту своих новых бровей.

– Ребята, вы правда хотите сделать это сегодня, когда стемнеет? – спросил он.

Ответом было молчание.

– Ладно, тогда завтра, – вновь проявил сговорчивость Харлен. – Завтра днем.

Кевин разобрал и разложил на столе отцовское ружье сорок пятого калибра. Сейчас он поднял от него глаза, сжимая в одной руке магазин, а в другой – маленькую пружинку.

– Отца не будет дома до четырех часов, – сказал он. – Но сначала я должен помыть цистерну и заправить ее бензином.

Харлен подпрыгнул и уселся на стол.

– Черт с ним, с этим молочным бидоном. Давайте используем эти, как их там, коктейли.

– Коктейли Молотова, – пробурчал Майк, поднимая лицо от раковины и поворачиваясь к остальным. – Вы имеете представление о том, какой толщины стены Старой школы?

– По меньшей мере фут, – сказал Дейл. Он неловко, боком, сидел на столе и был не в силах даже поднять стакан с лимонадом. Когда он шевелил пальцами ног, его мокрые кеды издавали странные хлюпающие звуки.