Дэн Симмонс - Лето ночи

Майк побежал мыться и упаковывать свою пижаму и кровать-скатку.

Мистер Деннис Эшли-Монтегю сидел на заднем сиденье своего черного лимузина, изредка поглядывая в окошко на расстилающиеся вдоль дороги бесконечные поля. Целый час, что они ехали до Элм-Хейвена, Тайлер, его главный дворецкий, водитель и телохранитель, хранил молчание, и у мистера Эшли-Монтегю не было причин нарушать его. Затемненные окна автомобиля всякую погоду превращали в подобие ненастья, поэтому он даже не заметил необычно темного цвета неба, нависшего над полями и лесом подобно прогнившему занавесу.

Даже в этот субботний вечер Мейн-стрит была гораздо менее оживленной, чем в обычные дни. И когда мистер Эшли-Монтегю ступил на подножку автомобиля, остановившегося у парка, даже он обратил внимание на необычную для этого часа темноту. Кроме того, вместо привычной толпы рассевшихся на траве зрителей, терпеливо ожидающих начала сеанса, лишь несколько лиц проводили взглядами Тайлера, когда он вынес из машины большой ящик с проектором. Еще несколько пикапов и легковушек припарковались у обочины, пока Тайлер устанавливал микрофоны и остальное оборудование, но все равно число зрителей, собравшихся в этот день, было самым низким за те девятнадцать лет, что мистер Эшли-Монтегю проводил в вымирающем городке субботние бесплатные сеансы.

Деннис Эшли-Монтегю вернулся в машину, захлопнул за собой дверцу и налил в высокий стакан неразбавленного шотландского виски. Бутылка всегда хранилась в специально устроенном баре-шкафчике позади сиденья водителя. Он не собирался приезжать сегодня – как и вообще не собирался проводить больше никаких киносеансов, – но традиция уходила корнями в далекое прошлое, а его собственная роль знатного сквайра, снисходительного к примитивным забавам неотесанных простаков и мужланов, самому мистеру Деннису доставляла некоторое удовольствие и даже служила своеобразной целью в его жизни.

Кроме того, он хотел бы поговорить с теми мальчишками.

Их чумазые лица, блестящие глаза, жующие попкорн рты он много раз замечал во время субботних сеансов. Они следили за действием, разворачивающимся на экране, с таким выражением на лицах, будто это какое-то чудо… Но он никогда толком не смотрел на них, не смотрел до тех пор, пока тот толстый мальчик – про которого его друг сказал, что он был убит, – не начал задавать ему вопросы. Прямо здесь же, на эстраде парка, примерно месяц тому назад. Потом другой, тот забавный парнишка постучал в парадную дверь его особняка в Пеории… Он еще имел безрассудство стащить переплетенное в дорогую кожу издание «Книги закона» Алистера Кроули. Странно. Сам он ничего не обнаружил в этой книге такого, что могло бы помочь мальчикам в случае, если Стела Откровения, вывезенная его дедом из Италии, действительно пробудилась от долгого сна. Впрочем, в этом случае им ничто не могло бы помочь. Ничто и никто, включая самого мистера Эшли-Монтегю.

Миллионер залпом допил виски и не торопясь зашагал к эстраде, где Тайлер уже заканчивал последние приготовления. Еще не было и половины девятого… Обычно сумерки длятся дольше в этих широтах. Должно быть, это из-за туч.

Мистер Эшли-Монтегю почувствовал, как его охватывает приступ своего рода клаустрофобии: с того места, где он стоял, город виделся как бы заключенным в тесную петлю стеной стоявшей кукурузы. С юга поля подходили вплотную к сгоревшим руинам его собственного особняка, с севера – к темному туннелю Броуд-авеню, на западе – к длинной, петлявшей, словно заячья тропа, Хард-роуд и на востоке – к угрюмо смотревшей провалами темных витрин Мейн-стрит. Освещение еще не было включено.

Мальчиков, которых он ждал, было не видно. На траве сидел Чарльз Сперлинг, бойкий сынок того Сперлинга, который имел наглость просить у него, Эшли-Монтегю, заем под какое-то предприятие. Рядом с ним сидел крупный для своих лет сын Тейлора. Его деду когда-то действительно удалось получить заем, причем немалый, у дедушки мистера Денниса в обмен на кое-какую забывчивость о событиях времен Скандала.

Но других детей не было. Да и вообще людей приехало немного. Возможно, испугались надвигающейся бури.

Мистер Эшли-Монтегю еще раз взглянул на мрачное небо и вдруг осознал, что не слышит щебета птиц, которые обычно стайками сидели в верхушках деревьев, распевая по вечерам на все лады. И жужжания насекомых не было слышно. И ветер не шевелил ветки деревьев, да и сама сгущающаяся темнота носила какой-то зловещий желтоватый оттенок.

Он зажег сигарету и, облокотившись на перила балкона, принялся лениво размышлять, куда бы ему деться, если шторм действительно разразится. В гости его тут никто не ждал, а укрываться в развалинах своего собственного старого дома он не собирался. Хоть там и сохранился в целости винный погреб, туда он не пойдет. Рабочие, расчищавшие это место, рассказывали, что прошлой осенью они обнаружили под домом подозрительные, уходящие вглубь туннели.

Нет, решил мистер Эшли-Монтегю, если будет серьезное предупреждение о том, что надвигается торнадо или сильная буря, он попросту укроется в своем автомобиле и велит Тайлеру везти его домой. Ураган может снести с лица земли такой городишко, как Элм-Хейвен, но ему ничего не сделать с мощным автомобилем на первоклассной автостраде.

Миллионер кивнул Тайлеру, тот включил проектор и запустил первый мультфильм. Горстка людей, рассевшись на одеялах и скамьях, недружно зааплодировала. Том и Джерри начали свою обычную возню, охотясь друг за другом и бегая по свежевыкрашенному дому. Мистер Эшли-Монтегю закурил новую сигарету и устремил взгляд в небо.

– Торнадо, думаешь? – переспросил Дейл у Майка, когда они стояли на веранде дома Стюартов, глядя на Вторую авеню.

Машин на улице было очень мало, да и те ехали с зажженными фарами и страшно медленно.

– Не знаю, – пожал плечами Майк.

Прежде им случалось наблюдать торнадо – этот бич Среднего Запада, которого боялось большинство здешних жителей. Но эти багрово-черные тучи, которые, казалось, уже несколько дней надвигались на город с юга, ничем не напоминали обычную бурю. Освещение на небе походило на негативный отпечаток дневного света, лишь самые верхушки деревьев были озарены последними желтоватыми отблесками, само же небо представляло собой сплошную черную пелену. Слабая рябь, трепетавшая на стеблях кукурузы вдоль горизонта, напоминала сверкание молнии, но ни самих разрядов, ни вспышек видно не было. Только случайная волна зеленовато-белого фосфорического свечения накатывалась с юга. Старожилы с удовольствием толковали о шаровых молниях и прочих чудесах природы, о которых, впрочем, не имели ни малейшего представления.