Дэн Симмонс - Лето ночи

Но тогда Дейлу еще не исполнилось девяти, а теперь уже целых одиннадцать.

– И что же ты слышал? – скептически поинтересовался он.

Лоренс оглянулся:

– Не знаю. Я не то чтобы услышал… Скорее как-то почувствовал, что ли. Будто в комнате есть кто-то еще.

Дейл вздохнул, зашвырнул грязные носки в корзинку и выключил свет.

Возвращаясь к кровати, Дейл заметил, что дверца шкафа чуть приоткрыта, и толкнул ее, чтобы она захлопнулась.

Но щелчка не последовало.

Думая, что мешает тапка или что-нибудь еще, Дейл остановился и нажал посильнее.

Но дверца не подавалась, – напротив, она спружинила и приоткрылась еще шире. Что-то толкало ее изнутри и хотело выйти…

Дуэйн промокнул лицо банданой. Обычно в подвале было прохладно даже в самые жаркие дни лета, но сейчас по лицу мальчика струился пот. Книга лежала раскрытой на его так называемом письменном столе, представлявшем собой дверь, уложенную на козлы. Дуэйн торопливо выписывал в свой блокнот то, что казалось ему наиболее важным, а потом отложил карандаш в сторону и стал просто читать.

Он по-прежнему держал перед собой зеркало, хотя уже наловчился и без его помощи разбирать зашифрованный дядей текст.

В определенной мере Стела Откровения, теперь отлитая в виде колокола, пробудилась и обрела новые силы после принесения в жертву маленькой внучки первого папы из семейства Борджа. Но если верить Книге Оттавиано [79] Вероятно, имеется в виду Петруччи Оттавиано (1466–1539), итальянский книго- и нотоиздатель. , Борджа испугались мощи Стелы и не были готовы к апокалипсису, который, согласно древним папирусам, должен был последовать за пробуждением Стелы. Как гласит «Книга закона», Стела Откровения дарует огромную власть тому, кто ей служит. Но в то же время, когда соответствующие жертвы принесены, талисман становится предвестником «конца света», колоколом, чей погребальный звон возвещает о том, что ровно через шестьдесят лет шесть месяцев и шесть дней после этого пробуждения наступит апокалипсис.

Родриго, следующий папа из династии Борджа, поместил колокол внутрь сооружения, пристроенного к ватиканскому дворцу. Там, в башне Борджа, Александр – так назвал себя Родриго, став папой, – надеялся удержать Стелу от пробуждения с помощью мистических фресок полубезумного карлика, художника по имени Пинтуриккьо. Эти «гротески», рисунки, сюжеты и персонажи которых были заимствованы в римских катакомбах, должны были сдерживать зловещую мощь Стелы, в то же время позволяя династии использовать преимущества силы этого талисмана.

По крайней мере, так считал папа Александр VI.

Как в «Книге закона», так и в тайных записях Оттавиано имеются намеки на то, что Стела начала влиять на жизнь этой семьи. Несколько лет спустя Александр VI велел перенести колокол в огромный и неприступный замок Сант-Анджело, но, даже захороненный в этой каменной гробнице вместе с костями давно умерших, талисман не утратил своей власти над человеческими существами, пробудившими его к жизни.

Оттавиано сообщает о безумии, на многие последующие десятилетия охватившем как Борджа, так и весь Рим: убийства и заговоры, ужасные даже с точки зрения весьма жестоких нравов той эпохи, демоны, обитающие в римских катакомбах, загадочные крохотные существа, которых видели и в замке Сант-Анджело, и на городских улицах… В этих записях можно найти множество свидетельств усиления власти Стелы по мере ее пробуждения.

После смерти Оттавиано легенда о Стеле канула во мрак. Великий дом Борджа пал. А когда на трон Святого Петра вступил первый из Медичи [80] Первым папой римским из этого рода был Джованни Медичи, принявший имя Льва X; его понтификат длился с 1513 по 1521 г. , его рескрипт повелел удалить колокол из Рима, расплавить, а проклятый металл захоронить в освященной земле подальше от Ватикана.

Никаких сведений, которые могли бы пролить свет на дальнейшую судьбу Стелы Откровения, до наших дней не дошло. Легенда о ее власти, «всепоглощающей и всепорождающей», весьма популярна среди современных некромантов.

Дуэйн медленно отложил в сторону дневник дяди Арта. Наверху, в кухне, слышались спотыкающиеся шаги Старика. Чуть позже до Дуэйна донеслось его невнятное бормотание, хлопнула входная дверь, взревел двигатель пикапа, и машина, пару раз чихнув, рванула с места. Воздержание Старика закончилось. Мальчик не понял, в какую именно сторону поехал отец – к пивной «У Карла» или к бару «Под черным деревом», – но точно знал, что вернется тот очень нескоро.

Несколько минут он просидел, глядя на лежащую на столе книгу и на свои записи, потом встал и пошел наверх, чтобы запереть входную дверь.

Дверь шкафа медленно открывалась.

Дейл налег на нее всем телом и взглянул на Лоренса. Тот сидел, уставившись на брата широко открытыми глазами.

Дверь замерла, но оставшийся зазор дюйма в четыре зиял чернотой.

– Помоги… – одними губами шепнул Дейл брату.

Нечто, находившееся внутри, надавило с новой силой, и дверь приоткрылась еще на дюйм. Ноги Дейла беспомощно заскользили по голым доскам пола.

– Мама! – крикнул Лоренс, спрыгивая с кровати, и бросился на подмогу.

Братья теперь уже вдвоем навалились на дверь и заставили ее чуть податься назад. Зазор уменьшился дюйма на два.

– Мама! – в два голоса позвали они.

Выкрашенные в желтый цвет доски дрогнули, и дверь снова начала открываться.

Дейл и Лоренс испуганно посмотрели друг на друга. Оба чувствовали огромную силу, исходящую изнутри.

Зазор вновь расширился – еще на три дюйма. Из шкафа не доносилось ни звука. Там царила полная тишина, резко контрастировавшая с пыхтением и тяжелым дыханием обоих мальчиков. Носки Дейла и голые ступни Лоренса скребли по полу.

Дверь еще подалась. Теперь между нею и стеной зияла пропасть в целый фут шириной, а оттуда тянуло холодом.

– Господи… не могу… удержать… – выдохнул Дейл.

Левым бедром он прижимался к старому комоду, но никак не мог обрести прочную опору, достаточную, чтобы вернуть дверь обратно. Что бы там внутри ни было, оно обладало силой по меньшей мере взрослого человека.

Дверь сдвинулась еще на два дюйма.

– Мама! – вопил Лоренс. – Мама! На помощь! Ма-ам!

Мать что-то прокричала с крыльца в ответ, но Дейл понимал, что до ее прихода им не продержаться.

– Беги! – выдохнул он.

Лоренс глянул на него и послушно отскочил, но не побежал из комнаты, а в два шага и один огромный скачок очутился на своей кровати.

Без помощи брата Дейл не мог противостоять мощному напору: силы были слишком неравными. Дверь распахнулась, ударив Дейла по коленям. Отпрыгнув от двери, он буквально взлетел на комод и уселся там, поджав ноги. Лампа и несколько книжек свалились на пол.