Кирстен Уайт - Падение Элизабет Франкенштейн [litres]

– Уходи! – Голос Виктора звучал холодно, как бесконечный ветер, атакующий остров. – Одно твое присутствие оскорбляет меня.

– Я ухожу, но запомни: я буду с тобой в твою брачную ночь.

Я задрожала от ужаса. Эти слова подтверждали, что главной его целью была я. Виктор все еще не был свободен от его требований – и никогда не будет.

Но до тех пор, пока у Виктора есть то, что нужно чудовищу, он в безопасности. Утвердившись в этой мысли, я сползла на пол. Виктор был в безопасности. Может, я и живу под невидимым клинком, который в любую секунду готов отделить мою душу от тела, но, пока я дышу, у меня есть цель – та же, что движет чудовищем.

Месть.

Я оглядела лабораторию. Пока Виктор в доме, уничтожить ее я не могу. И я была не готова ко встрече с ним. Он до сих пор считал меня ангелом, до сих пор был уверен, что защитил меня, скрыв от меня происходящее. Я не знала, какой будет его реакция, если он узнает, что это не так. Было очевидно, что он близок к критической точке, и любой неосторожный шаг мог спровоцировать слепую ярость или мучительную лихорадку.

Возможно, он решит, что это чудовище унесло тело Жюстины, когда он отказался продолжать свои темные манипуляции. Нужно было убедить Виктора, что я не имею ни малейшего представления о том, что он сделал. Если бы только я могла стереть все, что сделала и увидела!

Только я собралась тихонько пробраться назад к причалу, как шаги послышались снова. У меня перехватило дыхание. Неужели чудовище вернулось? Но нет. Это были шаги нескольких человек. Кто-то забарабанил в дверь дома.

– Что такое? – спросил Виктор.

– Мы арестовываем вас в связи с исчезновением Анри Клерваля. И хотим задать вам несколько вопросов о загадочных смертях, случившихся в этом районе.

– Немыслимо! – сказал Виктор. – Я не отвечаю за действия этого болвана. И уж тем более вы не можете меня за них арестовать!

Я молилась, чтобы у него не начался припадок. Если он потеряет контроль, они только утвердятся в своих подозрениях. Мне мучительно хотелось выбежать и рассказать им правду: Анри Клерваль сбежал залечивать разбитое сердце, а вовсе не исчез, а все загадочные смерти – это дело рук дьявола, который сеет кровавый хаос, чтобы превратить жизнь Виктора в кошмар.

Но как я могла донести до них эту мысль и не выставить себя умалишенной?

– Скажи, где мой сын! – послышался требовательный голос. Отец Анри. Итак, он нашел Виктора. До меня донеслась какая-то возня и короткий металлический лязг, но на звуки борьбы это не походило.

– Посмотрите в том помещении, – велел один из мужчин.

Я застыла, а потом метнулась за дверь. Она открылась внутрь, полностью загородив меня. В пристройку заглянула темная фигура. Ее встретили пустой стол и лампа, которую я, к счастью, притушила.

Он отступил и закрыл дверь.

– Там ничего нет.

– Ничего? – воскликнул Виктор срывающимся голосом.

Я задрожала в ожидании того, что сейчас произойдет. Но он только засмеялся. Это был смех с тревожным надломом, горький и мрачный, как ночь. По крайней мере, Виктор, кажется, не сопротивлялся.

От облегчения я привалилась к стене. Приди они часом раньше, они бы нашли тело Жюстины! И уж конечно, предположили бы, что Виктор замыслил что-то недоброе. Но я спасла его от самого себя и от ложных обвинений. Хотя назвать его невиновным было нельзя – все-таки это он сотворил чудовище, которое совершило все эти злодеяния, – он не был убийцей. Он был виновен в гордыне и честолюбии, нарушении границ, установленных миру Богом. Какое наказание полагалось за эти прегрешения? Уверена, чудовище уже было достаточным наказанием.

Шаги начали удаляться, унося с собой смех Виктора.

Я взвесила имевшиеся у меня варианты, мучительно пытаясь решить, как действовать дальше. Стоит ли мне пойти за ними? Выступить в защиту Виктора?

И тут настала моя очередь смеяться. Чудовище в своем неудержимом кровавом буйстве создало для Виктора убежище, надежнее которого трудно было представить. В тюрьме ему до него не добраться. А из прочтенных мной писем я знала, что отец Виктора уже в стране. Он найдет Виктора и позаботится о его освобождении. После этого они вернутся домой вместе – вновь лишив чудовище шанса причинить зло: судя по всему, мысль, что его увидит кто-то кроме Виктора, была ему ненавистна.

Я не уничтожила чудовище и не спасла Виктора – по крайней мере, не спасла окончательно. Но моя поездка сюда оказалась не напрасной.

Выждав достаточно времени, которое могло понадобиться мужчинам, чтобы сесть в лодку и скрыться из виду, я вернулась к своему скорбному грузу. Я почти ползла по тропе, постоянно оглядываясь в страхе, чтобы чудовище, которое все еще могло быть на острове, не застало меня врасплох. Но ко мне никто так и не приблизился. Я была одна.

В темноте я двинулась в обратный путь, с благодарностью отметив, что судьба наконец сжалилась над Жюстиной и утихомирила ветер, и теперь лодка мягко рассекала зеркальную гладь воды. Когда вдали показался какой-то городок, я причалила к берегу. Шпиль церкви служил мне маяком. На то, чтобы дотащить туда тело Жюстины, у меня ушел час, после чего я еще несколько часов копала могилу украденной лопатой. Но земля была мягкой и влажной от недавнего дождя.

Я не могла выкопать могилу в центре кладбища, но сделала это на ближайшей окраине, под ветвями плакучей ивы. Кладбища никогда не внушали мне страха – хотя теперь я знала, что смерть не всегда была финалом существования, как я считала раньше, – и я наслаждалась каждой минутой этого мирного труда, затеянного ради того, чтобы отдать дань уважения бренным останкам моей лучшей подруги.

Я подняла ее тело и запечатлела на лбу последний поцелуй. Единственная милость среди всего этого кошмара: я смогла как следует попрощаться с моей верной, доброй Жюстиной. Затем я опустила ее тело в могилу и вернула ее земле.

Она заслуживала гораздо большего, но ничего больше я ей предложить не могла. Я нарвала чертополоха ее любимого цвета и оставила его на свежевскопанной земле.

Занималось утро, светлое, прозрачное и страшное, как ледник, а с ним ко мне пришло понимание того, что мне нужно сделать.

Чудовище обещало, что окажется с Виктором в его брачную ночь. А значит, мне будет известно точное время и место его появления. И тогда я смогу раз и навсегда положить конец его жалкому, полному ненависти существованию.

Я буду готова.

Д орогая Элизабет!

Ты и представить не можешь, какое облегчение я – как и Виктор – испытал, когда узнал, что ты жива и здорова и находишься дома, в Женеве. Я не понимаю, почему ты уехала, но не требую объяснений. Радости от твоего возвращения достаточно, чтобы забыть все обиды.