Гело Никамрубис - Крики прошлого

— Хорошо, только смотри мне без глупостей и не натвори ничего плохого! — не дождавшись, согласилась хозяйка домика.

— Обещаю.

И после они сидели в тишине. Закончив завтрак, тетя Клава собралась и отправилась на рынок, а Виктор, посидев еще немного, направился в свой родной поселок на старое кладбище. Конечно, он понимал, что учитывая статус его отца, людей будет много, и ему совсем не хотелось, чтобы его кто-нибудь увидел и, тем более, узнал. Но и не прийти он тоже не мог. Виктор должен был попрощаться с ним. Просто обязан, и ничего, что он будет вдалеке от него; ничего, что не сможет прикоснуться к нему так же, как не мог сделать этого в своем сне. Он просто будет рядом. Пройдя несколько кварталов, юноша заметил, что его пес идет за ним попятам. Так как путь был не близким, молодой человек только обрадовался такой компании. Спустя три часа Кротов был на месте. Стрелки на часах показывали десять часов утра. Так как Виктор знал, что отца будут хоронить рядом со всеми усопшими родственниками, ему не составило труда подыскать для себя удобное место, с которого он смог бы наблюдать за траурной процессией, оставаясь незамеченным. Прошел час, потом второй, и в районе часа дня стали подъезжать люди. Спустя еще минут двадцать та сторона кладбища была заполнена всевозможными людьми: политики, дипломаты, звезды шоу бизнеса, полицейские (как рядовые, следившие за порядком, так и имеющие высокие звания), дальние родственники, партнеры по бизнесу и еще много тех, кого Виктор видел впервые. Но самых близких еще не было. Глядя на всех этих людей всевозможных мастей, юноша не мог понять, зачем они здесь? Чтобы просто потом было, о чем поговорить? Или просто так надо? Может для них это самая обычная тусовка, на которой просто нужно засветиться? Подлые лицемеры! Многие из них смеялись, шутили, заводили новые выгодные знакомства и даже флиртовали друг с другом. Пир на костях. Все эти общественные и влиятельные люди стали ему противны до глубины души. Но потом они все замешкали и забегали — на территорию кладбища заехал ритуальный катафалк, а следом за ним шла семья Виктора с Геннадием Юрьевичем. Лучший друг отца и семьи вместе с Ксюшей вели под руки Надежду Алексеевну, которая сама еле передвигала ноги и вне себя от горя сильно кричала что-то невнятное. Никогда раньше Кротов не видел ее такой. Сердце его сжалось. Следом шел Юрий с Любой и Димой. Все они не скрывали слез, и Виктору даже стало стыдно от того, что ему не хотелось плакать. Но это было до того, как достали гроб… При его виде юноша осознал, что это все: сейчас его папу положат в сырую холодную землю, и больше не будет шанса посмотреть на него. Никогда. Страшное своей бескомпромиссностью слово. Парень не сразу обратил внимание на то, как с глаз его потекли слезы. От отчаяния он упёрся руками в землю и был готов грызть ее зубами! Гроб опустили в могилу. Виктору дико хотелось отправиться туда, быть ближе, чтобы посмотреть на отца еще раз. Всего один разок! Всего один. И он, было, уже встал, как пес схватил его за штанину. Молодой человек разозлился и даже замахнулся на свою собаку, но «Боська» никак не отреагировал. Потом парень ударил собаку по голове, а тот, скуля, продолжал держать его. Взбесившись, что какой-то пес решает, что ему делать, Виктор заметил, что с его отцом приехал попрощаться сам Двардов. С ним неизменно был и Михаил, который, как всегда, все глядел по сторонам, при этом он задержал свой взор именно на том месте, где прятался изгнанный Кротов. Неужели он снова его заметил? Страх быть обнаруженным помог юноше прийти в себя, и он мысленно поблагодарил «Боську». Борис Сергеевич бросил землю в могилу, постоял пару секунд, пристально глядя в глубину могилы, развернулся и ушел прочь. За ним же последовал и его телохранитель. Оба ни сказали и слова никому из родных. После рабочие приступили закапывать гроб. Надежда Алексеевна разрывалась от горя и даже попыталась прыгнуть в могилу, но сын Дмитрий успел ее удержать. Словно под гипнозом, Виктор наблюдал за всем этим и, хоть и было ужасно больно, не мог оторвать взгляд. Люди стали расходиться, супруга легла на уже засыпанную могилу своего мужа. На кладбище остались только самые близкие. Спустя минут десять старший сын помог встать матери, и все они уехали. Подождав еще с полчаса, младший сын все же решился подойти к отцу. На деревянном распятье была фотография красивого, улыбчивого и жизнерадостного человека. Он смотрел на Виктора, а он — на него, и ему было совсем нечего сказать. Виктор чувствовал, что он рядом, что глаза на фотографии видят его и улыбался, он — тоже для него. Виктор сел поближе, потом подошел пес, и младший сын представил своего нового друга. Затем, юноша просто сидел рядом. Да ему и не нужно было ничего говорить. Слезы продолжали идти, но парень уже улыбался и повторял про себя: «Ты рядом. Я знаю, я чувствую — ты рядом».

Так и сидел Виктор, молча и улыбаясь, вспоминая моменты из детства, их общие разговоры и все совместные воспоминания. Больше ему не хотелось плакать, и он знал, что папа точно рядом, верил, что папа точно так же, как и он, улыбается. Ближе к ночи опечаленный сын услышал шум и быстренько спрятался метров на двадцать от могилы отца. Это оказался Юрий, в руке у него была большая, наполовину опустошенная бутылка, и он сильно качался из стороны в сторону.

— Еще раз здравствуй, папа, — медленно, стараясь четко произносить каждое слово, начал говорить сильно выпивший Юра. — Ты прости… прости, что я такой к тебе пришел. Но пап… знал бы ты, как мне сейчас хреново! — с глаз его скатилась слеза — он еле себя сдерживал. — Как нам всем без тебя тяжело. Выпей со мной пап, а? Пожалуйста, — он вылил немного содержимого бутылки на могилу. — Как мне быть, пап? Что мне делать? Ну скажи же мне, ответь! — прокричав, он завалился на сырую землю. — Ну хотя бы слово скажи! Хоть одно… Молчишь все… Ты прости меня, я был не лучшим сыном… не лучшим братом. Да, я знаю, что не должен был прогонять Витю. Но что мне еще было делать, папа?.. папочка… Ну почему я такой дурак у тебя?! Мы найдем его, обязательно найдем и вернем домой, — Виктор понимал, что речь шла о нем, и ему дико хотелось встать и сказать: «Юра, вот он я, не плачь! Прости меня, Юра». Но он не мог. Так и не разобравшись, почему, Виктор потом всю жизнь себя ругал за это. — Я все исправлю, папа… Обещаю… все исправлю… — и он уснул на могиле папы, а его младший брат так и продолжил сидеть за надгробной плитой неизвестного ему человека.

Виктор должен был возвращаться, чтобы Клавдия с Николаем не начали переживать, но он не мог оставить Юру одного. Решив подождать, когда тот проснется, Виктор так же уснул и проснулся лишь под утро, когда Юрия уже не было на кладбище. Как мог, Кротов быстро отправился сразу на рынок, чтобы отчитаться перед Клавдией Васильевной.