Дин Кунц - Дом Грома

Может быть, и остальные дома изнутри вовсе не такие, какими они кажутся снаружи?

Сюзанна прошла уже практически по всем рядам и сейчас вернулась к входной двери. Ей было не по себе, кружилась голова, подкашивались ноги. Она уже с трудом верила, что когда-нибудь ей удастся выбраться из этой странной Страны чудес.

По-видимому, шансов на это почти нет.

Она снова была на улице, под проливным дождем. Намокшая одежда, безумный ветер тянули ее к земле, она едва держалась на ногах.

Она понимала, что рано или поздно за ней вновь явятся Харш и его дружки. У нее уже не было ни сил, ни воли, чтобы бежать дальше. Единственное, чего ей хотелось, — это побыть хоть немного до их прихода в тепле.

Она подумала, что в самом здании кирки должно быть тепло. По крайней мере — сухо. Если только это действительно церковь, а не очередная декорация.

В кирке горел свет. Это добрый знак, подумала Сюзанна, есть свет, значит, должно быть и тепло.

Она взошла вверх по каменным ступеням к массивным дубовым дверям. Не может быть, чтобы кирку закрывали на ночь.

Верующие должны иметь возможность в любое время посетить церковь для молитвы и покаяния — такой порядок был совершенно естествен в нормальном мире. Но в этом проклятом Уиллауоке могли действовать совсем другие законы.

Сюзанна толкнула одну из массивных створок.

Дверь открылась.

Хоть что-то в этом городе не перевернуто с ног на голову.

Уже в дверях Сюзанна услышала шум приближающейся машины. Визг шин на мокром асфальте.

Она обернулась и посмотрела вниз, на улицу.

У церкви притормозила машина «скорой помощи». На боку у нее крупными буквами были выведены три слова:

БОЛЬНИЦА ОКРУГА УИЛЛАУОК.

«Такой больницы не существует, черт бы вас побрал», — выругалась Сюзанна, с удивлением обнаружив, что в омуте отчаяния и равнодушия, сомкнувшемся над ней, еще сохранились остатки праведного гнева.

Из машины вышли Паркер и Джеллико. Они стояли у ступеней и смотрели на нее. Форму полицейских они сменили на одежду санитаров «скорой помощи».

Сюзанна не собиралась никуда убегать. У нее не было сил, она полностью выдохлась.

Спешить к ним навстречу она тоже не собиралась. Если им надо, пусть сами поднимутся и отнесут ее в машину.

А пока она вполне может войти в церковь и хоть немного погреться в тепле. Заодно и им досадить — пусть тащат ее от алтаря до автомобиля, пусть надрываются. Только так она могла выразить свой протест против произвола, иначе — никак.

В кирке и в самом деле было тепло. Ее охватило блаженство.

Она пошла через весь зал прямо к алтарю.

Кирка поражала своим богатым убранством. Дерево, мрамор, бронза создавали впечатление величия. Должно быть, при дневном свете, когда через витражи сюда льется солнечный свет, церковь выглядит еще прекраснее.

Сюзанна услышала шаги у себя за спиной — в церковь вошли Джеллико и Паркер.

Ноги уже почти не сгибались, еще несколько шагов — и она рухнет на пол.

— Эй, стерва, — крикнул Джеллико.

Она не обернулась, не хотелось показывать этим подонкам, что она чего-то боится.

Она села на скамью в первом ряду.

— Эй, сучка, — не унимался Джеллико.

Сюзанна продолжала смотреть перед собой на распятие из бронзы, установленное перед алтарем. В эти мгновения она жалела о том, что никогда не была верующей.

Слева от алтаря приоткрылась небольшая дверь, и оттуда вышли двое мужчин.

Эрнест Харш.

Рэнди Ли Куинс.

Теперь ей стало понятно, что они уже давно начали управлять ее поступками. Ее побег — это вовсе не ее инициатива. Это была их задумка, часть их игры. Они играли с ней так, как играет кошка с пойманной мышью — сначала отпустит, а потом снова поймает, чтобы испытать удовольствие от беспомощных попыток жертвы скрыться. Медальон вовсе не случайно оказался на полу в ванной, они оставили его умышленно, чтобы навести ее на мысль о побеге, чтобы поиграть с ней, как кошка с мышью.

Она была обречена на неудачу с самого начала.

Харш и Куинс спустились со ступенек алтаря и направились к скамьям.

Джеллико и Паркер появились сзади и остановились в проходе между рядами. На лицах у них была кривая усмешка.

Сюзанна не могла сдвинуться с места. Она была даже не в состоянии поднять руку, чтобы защитить себя.

— Ну-что, детка, понравилась игра в прятки? Что касается нас, то мы давно так не веселились, — сказал Карл Джеллико.

Паркер захохотал.

Сюзанна молчала. Она смотрела перед собой невидящим взглядом.

Харш и Куинс подошли ближе. Они смотрели на нее сверху вниз и улыбались.

Сюзанна впилась глазами в распятие. Только бы ничем не выдать свой страх, не дать этим подонкам насладиться чувством превосходства.

Харш подошел к ней вплотную, заслонив распятие и заставив ее взглянуть вверх, ему в лицо.

— Бедное дитя, — запричитал он своим надтреснутым голосом. — Неужели наша бедная сучка устала? Неужели она так набегалась этой ночью, что теперь у нее ни на что не хватит сил?

Сюзанне захотелось закрыть глаза и погрузиться во мрак, который уже подстерегал ее. Она хотела забыться и долго-долго не просыпаться от этого забытья.

Но она поборола это желание. Она посмотрела прямо в глаза Харша, в его глаза цвета грязного льда. Ей было страшно, но она не отвела взгляда.

— Ты что, язык проглотила?

— Надеюсь, он у нее на месте, — вмешался Куинс. — Я же хотел самолично его отрезать.

Джеллико заржал.

Обращаясь к Сюзанне, Харш процедил сквозь зубы:

— Хочешь объясню, что сейчас происходит?

Сюзанна молчала.

— Хочешь знать, что происходит вокруг тебя, еще раз спрашиваю?

Сюзанна молча продолжала смотреть прямо в глаза Харшу.

— О, я вижу, ты — крепкий орешек, — продолжал он издеваться. — Сильная женщина. Обожаю сильных женщин.

Трое других негодяев захохотали.

— Ты наверняка хочешь понять, что происходит. Ты просто до смерти хочешь это понять.

— До смерти, — эхом отозвался Джеллико, корчась от смеха.

Остальные тоже дружно хохотали, они явно видели за этим выражением какой-то скрытый смысл.

— Авария, в которую ты попала, — заявил Харш, — произошла на самом деле в двух милях к югу от поворота на «Вьютоп Инн».

Сюзанна решила никак не реагировать на все их слова.

— Протаранив ограждение, твой автомобиль перевернулся, — медленно говорил Харш. — После этого он врезался в дерево. Все было так, тебе говорили правду. Но то, что произошло потом, не имеет ничего общего с теми россказнями, которые тебе плели.

— Здорово мы тебя разыграли, детка? — не удержался Джеллико. — Не было никакой трехнедельной комы, — монотонно бубнил Харш. — Не было никакой больницы. Все это был обман, спектакль, кстати, весьма умело разыгранный. Нам ведь так хотелось повеселиться.