Йон Линдквист - Химмельстранд. Место первое [Литрес]

– Иди ты подальше, Майвор, – он грубо отпихнул ее, не замедляя шага.

Но она опять догнала и загородила дорогу. Он сделал шаг в сторону – и она шагнула туда же. Он попробовал обойти ее с другой стороны, но и из этого ничего не вышло.

Наконец он остановился и неприязненно уставился на нее. Она попыталась улыбнуться.

– Майвор, – сказал он с угрозой и потянулся к бедру.

На какую-то долю секунды у нее возникла сумасшедшая мысль, что сейчас он достанет из кобуры обручальное кольцо и упадет на колени. Но у него в руке был револьвер. Дуло направлено ей в живот.

– Майвор, – повторил Джеймс Стюарт. – Я считаю до трех. Раз…

А что будет, если я умру? Могу я умереть прямо здесь?

Она не могла оторвать глаз от металлического предмета в руке у Джеймса Стюарта. Неужели это настоящий револьвер, из которого можно стрелять? И если можно, то наверняка заряжен холостыми патронами. Неужели они дадут актеру настоящее оружие?

Они? Кто – они?

– Два.

Нет, она не решится на этот эксперимент. Получить раскаленную пулю в живот? Ну нет… И еще до того, как он успел сказать «три», она подняла руки, отошла в сторону, оглянулась и увидела, что до стены мрака остается один шаг.

И она его сделала, этот шаг.

Кровь. Скоро появится кровь.

Создание, которое раньше носило имя Молли, сидит неподвижно, не сводя глаз с Карины. Собственно, имя Карина уже тоже не имеет смысла – это не Карина, а сосуд. Резервуар, наполненный кровью, и скоро эта кровь прольется.

Создание, которое раньше носило имя Молли, существовало всегда. В бессрочном ожидании – в горах, в море, на суше. В ожидании крови, которая даст ему возможность продолжения жизни. Впрочем, «жизнь» – бессмысленное понятие. Кровь дает возможность продолжать идти. Продолжать движение.

Таких много. Если кто-то прекращает существование, мрак рождает новых – движение должно продолжаться. И кровь – тоже лишенное смысла понятие. Кровь – это жизнь. А жизнь – это движение.

Создание, которое раньше носило имя Молли, смотрит на Карину и видит не Карину, а возможность продолжать движение. Его задача – показать . Кровь прольется очень скоро. Вот она упала на колени, вот потекла жидкость из глаз, вот изо рта вырвался отчаянный крик: «Что тебе надо?» А теперь прольется кровь – вот эта женщина уже впилась зубами в руку…

И тут возникла помеха. Звук, движение. Из автомобиля выскочил человек, схватил Карину и усадил в машину.

Кровь пролиться не успела. Они уехали.

Создание, которое раньше носило имя Молли, двинулось дальше. Продолжать движение.

Ничего, придут другие. Всегда приходят другие.

Майвор в таком отчаянии, что в первые мгновения окруживший ее мрак показался ей спасением.

Из мрака воззвала я к тебе, Господи. [35] Парафраз псалма: «Из глубины взываю к Тебе, Господи» (Пс. 129:1).

Майвор посмотрела наверх и ничего, кроме тьмы, не увидела. Нет смысла ни молиться, ни звать на помощь – слишком поздно.

Что ты хочешь, Майвор? Что ты хочешь от Тьмы?

Где-то в глубине души тлела светлая точка. И когда она увидела такую же точку во мраке, двинулась к ней. Точка погасла, но почти сразу засветилась вновь, разгорелась и опять погасла. Вернее, почти погасла.

Когда огонек разгорелся и в третий раз, ей показалось, что она различила контуры лица. Она подошла совсем близко и сообразила, что это за огонек.

Сигарета. Кто-то там сидит и курит. И при каждой затяжке красноватый отсвет падает на изможденную человеческую физиономию.

– Алло! – окликнула она.

Громко, как будто находилась не в двух шагах, а на другой стороне улицы.

– Привет.

Хриплый, надтреснутый голос показался ей знакомым.

Огонек сигареты вновь осветил лицо со впалыми щеками, шапку седых волос, сидящую на голове, как миска для сбивания яиц. Именно по странной прическе Майвор и узнала этого человека.

– Петер Химмельстранд, – сказала она с облегчением. – Это же вы, правда?

– Нет, черт с рогами. Конечно же я. А ты кто такая?

– Меня зовут Майвор. Майвор Густафссон.

– Майвор, Майвор… нет, кажется, в моих лотах такое имя не встречается. Ну что ж – никогда не поздно. – Петер Химмельстранд коротко хохотнул, но смех тут же перешел в долгий мучительный кашель. – Здесь-то уж точно никогда, – успел он выкрикнуть за короткую передышку в кашле.

Сигарета докурена до фильтра, и Петер Химмельстранд прикурил от нее другую. Майвор сама не знала, что она ожидала найти в этом мраке, но одно она понимала точно: это не Петер Химмельстранд .

– А что вы здесь делаете?

– Пишу тексты. Занимаюсь, типа, своим делом.

– А как сюда попали?

– Черт его знает. Пригласили… а альтернатива была такая, что врагу не пожелаешь. А ты что здесь делаешь?

– Я?

– А кто же еще?

Если бы она знала ответ… у Майвор была куча вопросов, которые ей хотелось бы задать Петеру Химмельстранду. В основном, конечно, порасспросить, что это за место. Но были и личные вопросы: хотелось узнать кое-что о нем самом. Как верный и многолетний слушатель она знала множество его песен наизусть, и она помнила, как грустно ей было, когда она узнала в конце девяностых, что неумеренное курение свело Петера в могилу. А он – вот он. Сидит и болтает с ней как ни в чем не бывало.

Что там на самом деле произошло между ним и Моной Вессман? Как много в песне «Об этом пастор не знает ничего» взято из их с Моной совместной жизни? Что вдохновило его написать текст «Хамбустины в мини-юбке»? А еще эта песня, ее любимая, которую пели Бьорн и Агнета из АВВА ?

Но главный вопрос не в этом. Главный вопрос задал он – что я здесь делаю. И еще главнее:

Что ты хочешь, Майвор?

– Я не знаю, – сказала она. – Нет, честно – я не знаю. Я думала, что…

– Ну? И что ты думала? – в голосе Петера ясно прозвучало нетерпение: – Что ты думала? Давай говори. У меня, понимаешь, куча дел.

Майвор удивилась – какие тут могут быть дела? Сидеть в полной темноте и прикуривать сигарету от сигареты? С другой стороны – он знаменитость. Celebrity . Она никогда в жизни не встречалась со знаменитостями, так что какое она имеет право сомневаться в его словах? При этом у нее возникло странное ощущение – все это происходит на самом деле, и при этом совсем по-другому, чем с Джеймсом Стюартом.

– Мне казалось… мне казалось, здесь есть что-то… что-то для меня, – она даже начала заикаться от волнения. – Что-то, что могло бы… извините, но я не думаю, чтобы это были вы.

– И я так не думаю. – Петер Химмельстранд затянулся, и в слабом красноватом свете от сигареты его втянутые щеки стали похожи на вулканические кратеры. – Маловероятно. Но погоди-ка… если ты малость успокоишься, то…