Виктор Песиголовец - Ловелас и два ангела

Я отправился к нему на работу.

Увидел его и сразу понял, что Настя ничего не преувеличивает: мой друг действительно сильно изменился. Даже чисто внешне — мертвенно-бледен, не бритый, под глазами — мешки, лицо одутловатое, как после жесточайшего перепоя. Но особенно мне не понравилось моральное состояние Алексея. Он мало говорил, казался сонным и вялым, на вопросы отвечал односложно. «Наверно, переживает за Люсю, тяготится. Понимает же, что поступил нехорошо, оставив ее беременную», — подумалось мне. Однако в разговоре мой друг не обмолвился о своей любовнице ни единым словом. И это озадачило меня.

Уходя, я поинтересовался у коллеги Алешки — Андрея, с которым мы частенько вместе рыбачили на Хортице, — как поживает девушка. Оказалось, она уволилась и чем теперь занимается и на что живет — неизвестно.

— Может, надо навестить Люсю? Наверно, она сейчас очень нуждается в участии, моральной поддержке, — предположил я. — Или хотя бы позвоните ей…

— Звонить пробовали, — вздохнул Андрей. — И домашний, и мобильный телефоны отключены. Возможно, Люська уехала куда-нибудь? У нее, вроде бы, в Днепропетровске родной брат живет…

С тяжелым сердцем я поехал к Виве.

Я не стал ей рассказывать ни о том, как лечил Ингу, ни о разительных переменах, произошедших с Алексеем. Все это моей любимой не нужно было знать, иначе она неминуемо бы расстроилась. Да и, чего греха таить, боялся я возможных упреков с ее стороны за свое неразумное поведение у Инги и за то, что позволил провести тот магический ритуал, вернувший моего друга в семью…

Я застал Виву за работой. В красном халатике и пестром переднике, она стояла у мольберта и простым карандашом делала какие-то наброски на загрунтованном полотне. Вид у нее был таинственный.

— Я задумала новую картину! — сообщила девушка как бы невзначай. При этом ее прекрасные глаза излучали свет волнительного вдохновения.

— А разве ты уже закончила предыдущую? — удивился я. — Помнится, там оставалось довольно много недоработок.

— Еще нет! — беззаботно улыбнулась Вива. — Я займусь ею чуть позже. А сейчас мне хочется изобразить президента Луны.

— Ты бы еще изобразила парламент Луны! В полном составе, — захохотал я.

— Нечего смеяться! — девушка сделала обиженное лицо. Но в следующий миг оно расцвело улыбкой. — Будет на нашем спутнике и парламент, и президент, и даже кабинет министров.

Я обнял ее за плечи, несколько раз поцеловал в шею и мимоходом осведомился:

— Значит, на Луне появится республика?

— Да, — подтвердила Вива. — Сначала там настроят много исследовательских станций, потом возведут большие поселения, а затем, когда удастся создать искусственную атмосферу, — города. Они будут принадлежать разным странам. Но придет время, и жители Луны решат основать независимую от земли многонациональную республику. Далеко не всем землянам эта идея придется по вкусу, некоторые правители даже станут призывать к ее вооруженному свержению. Но одно большое и могущественное государство выступит в защиту лунной республики, а другое — не менее сильное — займет нейтральную позицию, и ничего плохого не случится.

— И когда же конкретно все это произойдет, можешь мне сказать? — поинтересовался я.

Вива покачала головой:

— Я бы рада сказать, да не могу! Не вижу дат. Все события у меня перед глазами, я готова описать их до мельчайших подробностей, а вот когда они произойдут — не знаю. Могу с уверенностью утверждать лишь одно, что все это — не такое уж далекое будущее.

— А что ты знаешь о первом президенте лунной республики? Почему ты решила написать его портрет? — я все еще держал Виву в объятиях.

— Это великий человек! — с пафосом произнесла она, поглаживая меня, как ребенка, по голове. — Он сумеет мирным путем объединить представителей разных национальностей и сословий, при его непосредственном участии примут справедливые законы, утверждающие всеобщее равенство и братство. Не станет униженных и нищих, угнетенных и гонимых. На момент избрания президенту Луны исполнится пятьдесят пять лет, он будет иметь индусские и русские корни. Сфера его деятельности — наука и политика.

— Ну, ты даешь! — выдохнул я. — Знаешь о еще не родившемся человеке такие подробности!

— Да уж, — развела руками девушка, — знаю. Скажу тебе больше: первый президент Луны будет занимать свой пост около десяти лет. Следующим лидером станет его ученик и последователь в науке и политике. Это темнокожий человек, родившийся уже не на Земле, а на Луне.

— А что случится с первым президентом? Он умрет на своем посту? — осведомился я.

— Нет! Он возглавит научное учреждение и принесет еще немало пользы как жителям Луны, так и Земли, — Вива осторожно освободилась из моих объятий, придирчиво осмотрела свои наброски на полотне и предложила: — Идем пить кофе! Что-то мне захотелось…

Мы перебрались на кухню. Девушка приготовила свой коронный напиток и стала расспрашивать меня о том, как я провел вчерашний день. Врать не хотелось, говорить правду — тем более. Я что-то рассеянно лепетал о заказе знакомого из Киева, о простуде Инги, а из головы все не выходил рассказ девушки о лунной республике и ее первом президенте. У меня не было ни малейших сомнений в том, что это предсказание в свое время сбудется, неожиданно для самого себя я поверил в дар Вивы. Мне так хотелось услышать еще что-нибудь подобное, и я не удержался — шутливым тоном попросил:

— О видящая через толщу веков! Давай поговорим о нашем будущем! У тебя так хорошо получается прорицать!

Она взглянула на меня с недоумением:

— Раньше, кажется, ты не особо интересовался моими видениями, относился к ним с прохладцей и большим скептицизмом…

— То было раньше, а теперь все переменилось, — молвил я с самым добродушным видом и, отхлебнув из чашки ароматного напитка, опять стал приставать: — Ну, поделись со мной, ради Бога, своими пророчествами!

— Что ж, если так хочешь, — пожалуйста! — Вива все еще поглядывая на меня с недоверием. — Но ты действительно хочешь, да? Не прикалываешься?

Я отрицательно замотал головой:

— Нет, нет, не прикалываюсь! Что ты!

— Тогда скажи, что же ты конкретно желаешь узнать? — спросила девушка. — Мне многое удается разглядеть, как ты говоришь, сквозь толщу веков…

— Расскажи-ка мне, — на миг я задумался, — что ждет нас лет эдак через двадцать-тридцать-сорок.

Слегка наморщив свой лобик и прикрыв глаза ресницами, Вива минуты две-три сосредоточенно размышляла. Я терпеливо ожидал.

— Ну, хорошо! — наконец произнесла она тихим, немного не своим голосом. — Скоро начнется война. Но не такая, как обычно, без пушек и танков, без самолетов и ракет. Это будет война чемоданов, так ее назовут…