Сабина Альбин - Кровь [СИ]

— Sprašujem, koga je ugriznil vampir? («Кого вампир покусал?» — говорю.)

— Belo. (Бэлу.)

— Torej, jo? (Её, значит?) — госпожа Ковач указывает подбородком на дверь.

Даниель кивает:

— Ja. (Да.)

— Ameriško dekle je lepše. (Американочка посимпатичнее будет.)

Даниель, по-видимому, не зная, как реагировать, прикусывает губу.

— Zakaj si sramoten? Vampir, on je tudi moški, ne? (Что конфузишься? Вампир-то, он тоже мужик, небось.)

Удовлетворенная этой мыслью госпожа Ковач, поправив очки, возвращается к чтению.

Даниель шепчет себе под нос:

— In kaj ima tisto s tem? (И при чем тут это?)

Очевидно, что после этого разговора молодой человек чувствует себя неуютно. Он снова обращается к телефону, но читает его без прежнего удовольствия, то ерзая в кресле, то посматривая на дверь и госпожу Ковач.

Бэла с чашкой кофе подходит к столу госпожи Ковач:

— Изволите. (Искаженный словенский: «Пожалуйста».)

Та молча кивает, принимая чашку.

Бэла и Даниель пьют кофе за журнальным столиком.

Бэла:

— А почему больше никто не пришел, кроме Штефана и Паши?

— Ne, prišli so. Samo so na drugi strani gradu. Dokončajo zasedo. Potem bodo zakopali skrivni prehod. (Да нет, пришли. Просто они с другой стороны замка. Доделывают засаду. Потом будут заваливать тайный ход.)

— Жаль, в замке нельзя огненные ловушки сделать.

— V gradu nastaviti pasti nima smisla — veliko sob, številne kotičke. Za vse ne bi imeli dovolj materiala ali ljudi. (В замке ловушки ставить нет смысла — много комнат, много закоулков. На всё у нас не хватило бы ни материала, ни людей.)

— Значит, в замке ничего не делали?

— Ne, smo nameščeli detektori hrupa. (Нет, мы установили датчики шума.)

Бэла вопросительно приподнимает брови.

— Da se prižiga luči tam, kjer kdorkoli premika. (Чтобы включался свет там, где кто-то двигается.)

— Умно. А вы будете караулить Грома снаружи?

— Ja, natančno tako ponuja Dragan. Ampak jaz sem za drug načrt. Te zanima? (Да, именно так предлагает Драган. Но я за другой план. Тебе интересно?)

— Ещё бы! Выкладывай!

Даниель, взглянув в сторону госпожи Ковач, вроде бы увлеченной чтением, достает из внутреннего кармана куртки сложенный вчетверо лист бумаги, разгладив его на столике, придвигает к Бэле. На листе нарисована от руки какая-то схема из прямоугольников и кругов. Два места помечены красными крестиками. Даниель солидно откашливается и с азартом поясняет:

— To je celotno območje grada. Kapela, skladišča, bivšihlevi. (Это вся территория замка. Часовня, склады, бывшие конюшни.)

Бэла, склонившаяся над схемой, с пониманием кивает и тыкает пальцем в один прямоугольник:

— А здесь мы сейчас сидим.

— Res. Vidiš rdeča križa? Ti sta dve šibki točki. Generator in razdelilno omarico. (Точно. Видишь красные крестики? Тут два уязвимых места. Генератор и распределительный щиток.)

— Оба в замке.

— Ja. Če je eden od njih izključiti, potem brez osvetlitve bomo imeli težave. Mislim, da jih moramo varovati. (Да. Если один из них вырубить, то без освещения нам придется туго. Я считаю, что нужно их охранять.)

Бэла выпрямляется и несколько секунд задумчиво смотрит в пространство:

— Всё-таки это опасно. Те, кто будут охранять там в замке, будут отрезаны от всех остальных. Лучше так не рисковать.

Даниель эмоционально:

— Ampak, če ne bo bil lučа, Gromov bo zlahka pobegnil. In vse naše priprave bo zaman. (Но если не будет освещения, то Громов сбежит только так. И вся наша подготовка окажется зазря.)

Бэла тоже распаляется:

— У нас ведь есть бинокли с ночным видением!

Даниель отмахивается от нее с видом знатока:

— Infrardeči so. Le živi se kažejo skozi njih. (Они инфракрасные. Через них видно только живых.)

— А обычных мы разве не купили?

— Kupili smo, ampak… (Купили, но…)

— Ах! Ну, да! — спохватывается Бэла, но сейчас же обрушивает на собеседника новую порцию аргументов: — А нельзя придумать другое освещение: костры, фонарики, фары машин. А то ведь, сам подумай, больше двух человек вы поставить не можете, а с двумя Гром справится, как пить дать. Эти охранники просто смертники выходит!

Голос Даниеля взволнованно звенит:

— Da, sem dobro razmišljal o tem! Vse to — grmade, svetilke, — je samo bedarija. Gromov bo tiho šel mimo nas v temni senci, in ne bomo opazili! In potem bo šel v vas, in dobro, če v najbližjo. Tam ljudje že vedo. Kaj, če bo šel v drugo vas? (Да, я хорошо подумал! Все эти костры, фонарики — просто курам на смех. Громов спокойно пройдет мимо нас в тени, а мы и не заметим! А потом он отправится в деревню, и хорошо если в ближайшую. Там люди уже в курсе дела. А если в другую?!)

Бэла уже открыла рот, чтобы возразить, но тут их прерывает зычный окрик:

— Mlada! (Молодежь!)

Госпожа Ковач, успевшая за время дискуссии Даниеля и Бэлы надеть зимнее пальто и шапку, с укором смотрит на спорщиков, стоя прямо у журнального столика. Даниель даже вздрагивает от неожиданности, когда натыкается взглядом на суховатую женскую фигуру, возвышающуюся у него над плечом. Бэла смущенно замолкает.

Даниель:

— Oprostite za hrup. (Извините за шум.)

— Опростите! (Извините!) — вежливо повторяет за Даниелем Бэла.

— Tako je! (Вот то-то!) — наставительно покачивая головой, произносит хозяйка кабинета.

Ещё секунду или две посверлив молодых людей взглядом, она строго произносит:

— Jaz bom šla dobiti Tineka, in medtem pazita na pisarno. Če kdo bi poklical, (Я за Тинеком схожу, а Вы пока присмотрите тут. Будут звонить,) — указывает подбородком на телефон, — recita, da je muzej zaprt. (скажите, что музей закрыт.)

В этот момент раздается до пронзительности резкий телефонный звонок. Даниель опять вздрагивает. Госпожа Ковач возвращается к столу, деловито снимает трубку и некоторое время слушает звонящего. Так же деловито, не сказав ни слова, кладет трубку обратно. Сухо комментирует:

— Nič mi ni jasno! (Ничего не понятно!) — и снова Даниелю и Бэле, — Nikamor ne hodita! Vrnila se bom čez deset ali petnajst minut. (Никуда не уходите! Я вернусь минут через 10–15.)

Даниель осторожно кивает:

— V redu. (Хорошо.)

Бэла доброжелательно:

— Не скырбити! (Искаженный словенский: «Не беспокойтесь!»)

Госпожа Ковач, вздохнув:

— O, ja… (Да уж…) — выходит из кабинета, но из-за двери всё ещё доносится её голос, — Kot otroka… (Как дети малые…)

Проводив госпожу Ковач взглядом, Даниель комментирует сдавленным голосом:

— Grozljiva ženska… (Жуткая женщина…)

— Да мы сами виноваты. Разорались, как на базаре.

— Ne o tem govorim. (Да я не о том.)

Бэла похлопывает ладонью по схеме замка, всё ещё лежащей на столе, и усмехается:

— Забавно… Вампира ты не боишься, а пожилая строгая дама тебя пугает.

— No, vsaj to je jasno, kaj lahko pričakujemo od vampirja. (Ну, от вампира, хотя бы понятно, чего ожидать.)

Бэла, как будто что-то припомнив:

— Кстати о вампирах. Учитывая всё, что ты мне рассказал, ты не думаешь, что Драган нами манипулирует?

Даниель отвечает, не колеблясь и не следя за своим непослушным тонким голосом:

— Morda ne boš mi verjela, vendar Dragan je najbolj pošten od vseh, kar sem jih spoznal. To ne bi naredil. (Ты можешь мне не верить, но Драган честнее всех, кого я встречал. Он бы так не поступил.)

Бэла скептически опускает взгляд:

— Ну-ну!

— Seveda, misliš, da ščitim ga, ker on je moj prijatelj. (Ты, конечно, думаешь, что я его выгораживаю, потому что он мой друг.)