Клэр Макфолл - Нарушители [litres]

– Что? – Дилан нахмурилась. Внезапно сердце у нее ушло в пятки. – Призрак? Ты думаешь, нас преследует призрак?

– Нет. – Тристан энергично замотал головой. – Призрак на такое бы не пошел. Не тот образ мыслей. Вернее, у них вообще нет мыслей.

– А что же это тогда?

– Не знаю. – Он нахмурился. – Поэтому и переживаю. Я подумал, вдруг… – Он помедлил.

– Продолжай. – Дилан слегка пнула его под столом.

– Я подумал, вдруг это те существа, которых ты встретила, когда пересекла черту. Помнишь?

Помнит ли она? Да если бы она могла забыть. Она была в отчаянии, сердце ее было разбито. Тристан солгал ей, предал ее, покинул у черты – и… это существо появилось из ниоткуда и сказало, что Дилан должна пойти с ним. У нее в памяти всплыло имя: Келус. Существо было похоже не то на человека, не то на ангела, только без крыльев и нимба. Яркий белый свет – вот что Дилан запомнила лучше всего. Она не могла сфокусировать взгляд на лице, на каких-то конкретных чертах, но подумала, что этот Келус очень красив.

– Но что им тут делать? – спросила она. – Думаешь, они тоже нашли дыру и прошли внутрь?

– Нет. – Тристан покачал головой. – Они не заходят в пустошь. Пока ты не рассказала мне, я даже не знал, что они существуют.

– Так что же им тут-то делать?

– Искать нас. – Тристан помрачнел. – Или, если точнее, меня.

Он увидел, что она не поняла, и продолжил:

– Я ведь оставил свой пост. Нарушил свой долг. Может, они пришли забрать меня обратно.

– Ну что ж, очень жаль, – резко ответила Дилан. – Только я тебя не отдам.

Ей необязательно было видеть, как мрачно сжал рот Тристан: она и так знала, что все не так просто.

– Не уверен, что у меня есть выбор, Дилан.

Она на секунду задумалась о Келусе, пытаясь облечь свои смутные впечатления в слова.

– Знаешь, Тристан, может, твой опыт на пустоши искажен присутствием призраков.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, другая сторона загробной жизни… она прекрасна. Келус напомнил мне ангела. Я была в безопасности. – Она пожала плечами. Это было лучшее объяснение, на какое она способна. – Я не думаю, что они отправят посланника, чтобы наказать тебя за любовь. Так понятнее?

– Да и нет, – ответил Тристан, глубоко задумавшись над ее словами. – Это чувство… будто за мной следят. Это явно не дружелюбный взгляд. Темный, злобный.

– Думаю, это не одно из тех существ.

– Ага, – согласился Тристан. – Наверное, что-то другое. Что-то новое.

– И что нам делать?

– Не знаю.

Глаза у него потемнели от тревоги.

– Но я думаю… Если мы закроем дыру, которую проделали между мирами… исправим то, что сотворили, это может помочь.

– Ладно. Как только мы оба окончательно поправимся, вернемся в тоннель и попытаемся заделать дыру. Если сумеем сбежать от мамы. – Дилан подумала про Джоан, которая со времени последнего происшествия не спускала с них глаз, наблюдая, точно ястреб, за каждым движением. – Мне в последнее время не спится. Все думаю о том, что в наш мир проникли призраки.

– Я тоже. – Тристан слегка наступил ей на ногу, чувствуя, что на них поглядывают. – Однако твоя мама отпустила нас сегодня на вечеринку, может, она потихоньку расслабляется.

– И то правда. Думаю, пока нам надо держаться настороже: может, застанем твоего наблюдателя врасплох. И тогда… Не знаю. Может, сразимся с ним.

Тристан задумчиво кивнул, и Дилан поняла, что он по-прежнему переживает. Она тоже волновалась – однако откровенность Тристана сняла с ее души огромный груз. Больше всего она боялась, что у него по-прежнему есть от нее тайны. Он был ее вечной любовью; был для нее всем миром. Ей нужно было, чтобы он доверял ей, верил в нее – так же, как она верила в него.

– А без этого никак?

– Да. Никак.

Дилан оторвала еще скотча и подняла взгляд.

– Не вертись. Нужно, чтобы получилось ровно, а то будет совсем не то.

Приклеив последний кусочек, она выпрямилась и отошла на шаг полюбоваться своим шедевром.

– Ну что?

Тристан выглядел как мученик, которого приговорили к повешению. Хотя нет: как мученик через десять лет после повешения. Длинные белые полоски, которые Дилан налепила на его одежду (черные узкие джинсы и черная водолазка), выглядели роскошно, но для полного эффекта…

– Погоди-ка. – Протянув руку к стене, она щелкнула выключателем.

Полоски засветились в темноте, и черный наряд Тристана исчез: остался только скелет. Неподвижный скелет, раздраженно сложивший руки на груди.

– Идеально!

Тристан неразборчиво проворчал, и когда Дилан снова включила свет, он все еще стоял, надувшись.

– У тебя был выбор, – напомнила она. – Ты мог быть Смертью, и тогда Скелетом была бы я.

– Нет, – тут же возразил Тристан, как и в тот раз, когда она впервые предложила. – Я больше не хочу видеть твое мертвое тело, даже если это шутка.

– А еще мы могли нарядиться как Берт и Эрни. Ну, помнишь, с «Улицы Сезам».

Это был запасной вариант. Она рассмеялась, вспомнив лицо Тристана, когда показывала ему картинку.

– Я делаю это ради тебя. – Тристан посмотрел на себя в зеркало. На лице его ужас смешивался с решимостью.

– Я тоже тебя люблю. – Дилан пожала ему руку и рассмеялась. – Это Хеллоуин. Без костюмов никак.

На самом деле можно было обойтись без костюмов, но это был их первый настоящий танец, так что Дилан решила не мелочиться. И кстати, ее собственный костюм – маленькое черное платье и плащ с капюшоном – выглядел довольно шикарно. Джоан разрешила ей не брать костыли, и Дилан была счастлива. Если что, она может опереться на свою косу.

– Давай уже пойдем, – вздохнул Тристан, но потом сразу подмигнул ей и потащил из комнаты.

– Улыбочку! – взвизгнула Джоан, когда они проходили мимо нее.

Она подтолкнула их в гостиную и взяла фотоаппарат. Когда она посмотрела на Тристана, во взгляде ее впервые читалось одобрение. Благодарность. Дилан знала, что мама волнуется из-за школы: у Дилан там почти не было друзей, она не участвовала ни в каких мероприятиях, не ходила на кружки. То, что Тристан поведет ее дочь на танцы, сильно возвысило его в глазах Джоан. Может, теперь она даст им больше свободы.

– Улыбочку!

– Смерть не улыбается, мам, – напомнила ей Дилан.

– Эта улыбается, – возразила Джоан и дернула фотоаппаратом. – И я пообещала показать снимок твоему отцу.

Когда они вообще успевали разговаривать? И зачем? Они же друг друга ненавидят. Отбросив мысли о родителях, Дилан приобняла Тристана и прижалась покрепче, когда он положил руку ей на плечо. Налепила на лицо улыбку.

Она чувствовала себя ужасной дурочкой. Нет, не так – счастливой дурочкой. Сегодня она идет на танцы с парнем и будет веселиться. Сегодня она забудет про призраков и убийства, про дыру между миром живых и мертвых.