Николай FrittVilt - Проданный рай [СИ]

— Куски дерьма, а не журналисты работают в этой убогой газетенке, — зло буркнул Гарри, не особо переживая на предмет того, что его через приоткрытое кухонное окно может кто-нибудь услышать и подумать, что он сегодня либо много выпил, либо просто начал медленно выживать из ума. И это еще огромный вопрос, каков из этих двоих вариантов был бы для него сейчас хуже. — Я бы их всех расстрелял без суда и следствия. Особенно ту рыженькую, которая постоянно печатает прогноз погоды на неделю вперед на самой последней странице.

Из улицы вдруг начал доноситься истошный собачий лай.

— Это пес отморозка Робсона, — поджав губы и закатив от разочарования глаза, произнес Гарри, словно объясняя кому-то, кто вместе с ним присутствует сейчас в этой комнате, что происходит вокруг. — Давно тебя не было слышно, жалкая псина. Аж со вчерашнего вечера ты молчал, а теперь вот вдруг подал голос. Но ничего, я и до тебя доберусь. Вот только улажу кое-какие формальности — назовем это так — с газетой. У меня где-то припрятано две таблетки изониазида, и имей в виду, что кусок колбасы я смогу купить тебе в любой момент. На этот счет можешь не беспокоиться.

Он громко отрыгнул и прикрыл глаза. Как ему показалось, всего лишь на секунду. Но этого вполне хватило для того, чтобы он увидел сон.

Кто-то однажды сказал ему, что если человек с возрастом перестает помнить свои сны, то он определенно стареет. Не то, чтобы Гарри до конца поверил во все это, но, как бы там ни было, маленькое зернышко разочарования в связи со стремительно проходящей мимо него его же жизнью в сознание мистера Мэтетта посажено было.

Как мог сейчас вспомнить Гарри, последний свой сон, который ему удалось запомнить, случился пять лет назад. Как раз в тот день, когда они с Полли праздновали очередную годовщину свадьбы, и когда он (едва ли не в последний раз в своей жизни) пребывал в приподнятом настроении.

— Представляешь, мне сегодня наконец-то приснился сон, — радостно сообщил Гарри своей жене, войдя утром на кухню и дежурно чмокнув ее в щёчку. — Ну не чудо ли все это?

Полли обернулась к нему вполоборота и, не отрываясь от своего занятия (посуду она мыла исправно по два раза на дню), радостно произнесла:

— Думаю, за это надо выпить. Уже второй повод на сегодня.

Гарри плеснул себе в стакан немного апельсинового сока и уселся на кухонный стул с высокой спинкой.

— Такого не случалось уже очень давно, — несколько отстраненно проговорил он. — Вот только приснился сущий бред, но да ладно с этим.

— Поделишься им со своей любимой женой? — Полли оставила грязные тарелки и теперь уже полностью обернулась к мужу. Прядь ее шикарных каштановых волос упала на глаза.

— Легко, — улыбнувшись, ответил Гарри. — Снился мне какой-то мальчик. Навскидку, примерно двенадцати лет от роду. Весь помятый такой, не причесанный, в грязной, местами изорванной одежде. Снится, будто иду я мимо огромного продуктового магазина с большущей стеклянной витриной, а у входа, съежившись то ли от холода, то ли, быть может от болей в желудке, стоит этот самый мальчик. Как только я равняюсь с ним, он протягивает вперед свою трясущуюся ручонку, и тихо-тихо, почти что шепотом, говорит мне: « Мистер, купите покушать. Мама пьет, отец пьет, а я и сестренка голодаем ».

— Ужас, — вставила Полли. — И что было дальше?

— Я поворачиваюсь к нему и зачем-то долго на него смотрю, — Гарри отпил немного сока. — Затем вытаскиваю из нагрудного кармана своей рубашки помятую двадцатку и протягиваю ее ему.

« Вот, возьми, — говорю. — Купи себе чего-нибудь. И о сестренке не забудь ».

— Ты молодец, — констатировала Полли. Сняла с рук резиновые перчатки и забросила их в раковину к грязной посуде. Подошла к Гарри поближе. — Я горжусь тобой, сладенький.

— Это еще не все, — Гарри одним большим глотком допил сок и обнял жену за талию. Почувствовал еле заметный жасминовый аромат духов, исходящий от супруги. — В следующее мгновение я иду по какой-то незнакомой мне улице и вновь встречаю этого самого мальчика. Он все так же одет в лохмотья и жутко дрожит. Правда теперь он жадно поглощает щедро присыпанную чем-то булочку, внутри которой снуют…черви. Ты можешь себе такое представить?

Полли скорчила недовольную мину.

— Мог бы об этом и не упоминать, дорогой. Ты же знаешь, как скверно я на все это реагирую.

— Прости, не удержался. Мне просто-таки необходимо сейчас поделиться этим с кем-нибудь.

— Ты молодец, — повторилась Полли и смачно причмокнула мужа в лоб. — А теперь хочешь увидеть что-то крайне любопытное?

Гарри затряс головой.

— Разумеется.

— Тогда следуй за мной, — решительным тоном проговорила Полли и потащила Гарри в спальню.

— Что это? — насупив брови, произнес он, когда они вдвоем стояли у изголовья их кровати. — Это так надо?

Полли усмехнулась.

— Это мой тебе подарок. Еще моя бабушка говорила, что если из обычной нитки сделать небольшой узелок и положить его под матрац у изголовья спящему, то наутро он отчетливо запомнит свой сон. Ну не чудо ли все это, милый?

Гарри расплылся в сердечной улыбке и повнимательнее всмотрелся в совсем крохотный отрезок красной нитки с завязанным посередине узлом, лежащий на ладони супруги.

— Очень интересное кино получается. Я и не знал, что тебе известны все эти мистические штучки…

Он открыл глаза и осмотрелся по сторонам. Электронные часы, висевшие у двери на кухню, показывали четверть восьмого. И приемника доносился просто-таки ошеломительный лай Slipknot.

— Я проснулся, — осторожно произнес Гарри и принялся слезать со стула. — Сон. Мне приснился сон. Я помню это совершенно отчетливо…

Он уже в который раз за этот день подтянул повыше свои цветастые шорты и направился к холодильнику. Вытащил из него бутылку минералки и одним мощным глотком едва ли не наполовину осушил ее.

— Сон. Какое же все-таки сладкое это слово…

Он вновь подумал о Полли и о том дне, когда они с ней решили заявиться к доктору Уайту и подробно расспросить его о том, почему мистер Мэтетт практически никогда в своей жизни не видит сновидений.

— Причин этому может быть несколько, — держа в руках исписанный мелким почерком прямоугольник бумаги, сообщил им доктор Уайт. Они втроем сидели в его кабинете на третьем этаже Первой окружной поликлиники Гемптонса и пили холодный чай. Как сейчас мог вспомнить Гарри, с лимоном. — Это и стрессы, и малоподвижный образ жизни, и, в конце концов, вредные привычки… Всего не перечесть, — доктор Уайт мощно втянул носом воздух, после чего громко выдохнул. — Вам всегда следует помнить, что на качество, как, собственно, и на количество наших сновидений в большинстве случаев влияют три важнейших фактора. Первый — это внешние раздражители, которые воздействуют на человека во время его сна. Сюда мы можем отнести, к примеру, холод, звук кофейной машинки, работающей на кухне и все такое прочее. Второй фактор — это раздражители, поступающие от наших внутренних органов. Такие сны в медицине принято называть «вещими медицинскими сновидениями» . Таким образом наш с вами организм как бы пытается предупредить нас о его надвигающейся болезни, явных симптомов которой пока еще нет. И, наконец, третий фактор, который вполне можно объединить с четвертым одним целым. Это психические и физические раздражители, воздействовавшие на человека на протяжении дня, а также процессы, происходящие в его ЦНС во время сна, как оживление следов прежних событий, уже почти что полностью стершихся из нашей памяти.