Роберт Стайн - Планета Садовых Гномов

Но я выясню, пообещал я себе. Я выясню, что происходит здесь по ночам.

Я отвернулся от массивного ствола дерева, под которым мы с Эллиотом сидели, по-прежнему испытывая легкое напряжение, но все равно радуясь, что поведал Эллиоту историю, случившуюся со мной дома. Было здорово поделиться ею с кем-то, способным понять.

Я прошел два шага… и остановился.

В нескольких футах от меня стоял садовый гном. Спиною ко мне. Я смотрел на его красную курточку и гладкие белые штаны. Башмаки у него были черные. Высокий красный колпак криво торчал на голове.

Еще недавно этого гнома здесь не стояло.

Во всяком случае, я совершенно точно его не видел.

Я весь подобрался. Руки непроизвольно сжались в кулаки.

Он живой. Он стоит ко мне спиной, чтобы я не понял, что он подслушивал. Но он слышал всю мою историю.

Страх уступил место злости. Я чувствовал, как она вспыхнула у меня в груди.

Мне представились газонные гномы вчерашней ночью. Как они снуют в темноте. Живые. Живые и злобные. Они пытались навредить мне. Они пытались меня напугать.

Я хотел показать им, что они напрасно со мной связались.

Я сурово уставился гному в спину, чувствуя нарастающий гнев.

А потом я бросился вперед. Без единого звука кинулся я на гнома, налетел на него сзади и крепко обхватил за пояс.

— ОУ-У-У-У-У! — взвыл я от боли, врезавшись плечом ему в спину.

Руки обхватили холодный камень. От удара о твердое тело мое плечо пронзила боль. А гному хоть бы хны.

Я съехал на землю. И лежал в траве, ожидая, когда приступы боли сойдут на нет.

Наконец, я поднялся на ноги и обошел гнома. Его нарисованные глаза бессмысленно пялились в одну точку. Рот застыл в тошнотворной красногубой усмешке.

Я постучал по его колпаку. Ущипнул за нос-картофелину. Двумя пальцами потыкал в глаза.

Камень. Твердый камень.

Не живой.

Наверняка со стороны я смотрелся полным психом: напасть на дурацкую статуэтку!

Я наклонился и заглянул ему в глаза. Нарисованные. Просто нарисованные. И только. Он не мог двигаться. Не мог быть живым.

Но я знал, что они способны оживать. Совсем недавно я пережил самую страшную ночь в своей жизни и своими глазами видел, как они оживали и гнались за мной.

Как это случилось? Почему?

Садовые гномы были главной тайной этого городка, требующей разгадки. Снова представилось испуганное лицо Эллиота…

«По вечерам выходить нельзя. Мы никогда не выходим по вечерам».

Еще одна загадка. Я намеревался разгадать ее — сегодня же.

Разумеется, Кайла в тот вечер всячески старалась меня отговорить. Она расхаживала передо мной, встряхивая рыжими волосами и качая головой.

— Джей, ты совсем умом тронулся? — вопрошала она.

— Возможно, — отвечал я. Сидя на краю кровати, я смотрел, как она мечется по комнате.

— Если ты выйдешь, то попадешь в беду, правильно?

— Возможно, — отвечал я.

Она прекратила расхаживать и остановилась передо мной, скрестив на груди руки:

— Оно тебе надо?

— Возможно, — отвечал я.

— Но ты же обещал маме и папе…

— Кайла, тут слишком много странностей происходит, — сказал я. — В округе творится что-то неладное.

Она ткнула меня пальцем в грудь:

— Что неладное — так это точно. И это ты.

— Ха-ха. — Закатив глаза, я вскочил и протиснулся мимо нее к двери. — Я не буду искать неприятностей. Не буду пакостить Макклэтчи. Обещаю.

— А что ты будешь делать?

— Просто осмотрюсь, — сказал я. — Выясню, что все-таки такое с этими садовыми гномами. И почему все боятся выходить по ночам.

Она покачала головой.

— Ты же понимаешь, что не должен этого делать.

Схватив две световые палочки, я запихнул их в карман, выскочил из комнаты и скатился по лестнице, чтобы не слушать больше ее предостережений.

Моя сестрица — отъявленная трусиха. Она следует всем правилам. Видно, некоторым нравится соблюдать правила. А я не из таких.

Я открыл парадную дверь и вышел на крыльцо.

Неужели я и впрямь искал неприятностей?

Возможно.

В небе сиял тонкий серп месяца, то и дело пропадая за клочьями облаков. На улице не было ни ветерка. Воздух был неподвижен. Не колыхались деревья на переднем дворе.

Выйдя на веранду, я первым делом огляделся, ожидая увидеть где-то неподалеку садовых гномов.

Но нет. Качели на веранде неподвижно висели в свете уличного фонаря. Парусиновые кресла рядом с ними пустовали. Никаких гномов не наблюдалось.

Я спрыгнул на траву. В окне родителей горел свет: они еще не легли. За занавеской маячили их темные силуэты.

Придется соблюдать тишину. На цыпочках я добрался до середины двора. Посреди подъездной дорожки стоял припаркованный папин автомобиль. В темноте он напоминал огромного зверя, изготовившегося к прыжку.

Ладно, признаюсь, мне было не по себе. Нервы у меня не железные. Я не робкого десятка, не то что сестра, но находиться ночью на улице, зная, что нарушаешь правила… В общем, воображение у меня слегка разыгралось.

Я отвернулся от машины и посмотрел на улицу. На моем переднем дворе садовых гномов не было. Не видно их было и на тротуаре.

По тыльной стороне моей шеи пополз холодок. Воздух был так неподвижен… Словно все застыло на месте.

Лишь я один двигался. Единственный человек в округе. Ни одна машина не проезжала по улице. Ни лая собак, ни грохота опускающихся гаражных дверей, ни шагов, ни голосов, ни птичьего щебета, ни стрекота сверчков, ни… ничегошеньки!

Жутковато, не правда ли?

Достигнув тротуара, я устремил взгляд на передний двор Макклэтчи. Его дом был погружен в темноту. Ни огонька.

В этой мертвой тиши мои шаги звучали оглушительно, когда я пересек дорогу и вступил на подъездную дорожку Макклэтчи. Обернувшись, я посмотрел вдоль длинной, высокой живой изгороди. Газонные гномы Макклэтчи обычно стояли там, в дальнем ее конце.

Но нет. Изгородь вздымалась черною стеной. Я напряженно всматривался. И видел лишь темноту.

Я сделал несколько осторожных шагов по дорожке Макклэтчи. И вновь по тыльной стороне моей шеи пополз холодок. Горло сжималось, а ноги подкашивались, пока я пробирался к дому.

Тишина.

Единственным звуком было мое учащенное дыхание. Мой взгляд метался по сторонам. Я ощущал себя перепуганным кроликом. Все чувства резко обострились.

Куда подевались все садовые гномы?

Не так ведь еще и поздно. Почему вокруг больше никого нет?

Я пристально всматривался в веранду Макклэтчи. На одном ее конце была свалена груда дров. К крыльцу был прислонен увесистый топор. Рядом с дверью стояла пара высоких черных сапог.

Внезапно я обмер. Дыхание сперло в груди.

Звук. Я услышал звук.

Хруст листьев. Тихий топоток. А потом еще один.

Каждый мускул в моем теле напрягся. Я заставил себя повернуться на звук.