Роберт Стайн - Планета Садовых Гномов

Мы свернули за угол и продолжали идти. Солнце приятно пригревало лицо. Теплый воздух благоухал свежестью. У меня немного отлегло от сердца.

Эллиот поддал ногой камешек на тротуаре.

— Я нечаянно подслушал твой разговор с отцом, — сказал он.

Я смотрел прямо перед собой.

— Правда?

— Да. Он был явно не в духе.

— Иногда он бывает немного нервным, — сказал я. — В последнее время он со мной намаялся.

Эллиот остановился. Мы стояли в тени толстого старого дерева. Его ветви дрожали на ветру, отчего солнечный свет рябил у нас над головой.

— Почему он с тобой намаялся? — спросил Эллиот. — Не хочешь рассказать?

Я сглотнул.

— Ну-у…

Мне не хотелось говорить об этом. Я никогда ни с кем это не обсуждал.

Эллиот не сводил глаз с моего лица. Он ждал ответа.

И вдруг слова вырвались у меня сами собой:

— Я спалил наш дом.

Эллиот разинул рот. Он хотел что-то сказать, но не находил слов.

Я обошел широкий ствол дерева и уселся на траву. Она еще не просохла от утренней росы, но мне было все равно. Я решил рассказать Эллиоту всю эту безобразную историю без утайки.

Он сел рядом, прислонившись спиной к шершавой коре, и скрестил ноги перед собой.

— Серьезно? — произнес он наконец. — Ты действительно сжег свой дом?

Я кивнул.

— Без шуток.

— Джей, это кошмар. Как так вышло?

Я набрал в грудь побольше воздуха.

— Мы с одним моим другом были у меня в комнате. Так, дурачились. У меня в той комнате тоже стоял лабораторный стол. И куча реактивов с разными прибамбасами. Я увлекаюсь химией с восьми лет — четыре года как.

В груди у меня все трепетало. Я и сейчас мог воочию представить себе случившееся.

— Я тогда только начал работу над световой палочкой. Той штуковиной, что я тебе показывал, — проговорил я. — Хотел показать ее своим друзьям. Но все напутал. Понимаешь, у меня тогда не было подходящих ингредиентов. В общем, поднимаю я ее, да как дуну! А она возьми и взорвись. Здорово так рвануло, будто бомба. Из палочки полыхнуло мощное пламя и… и…

Мне пришлось умолкнуть, чтобы перевести дух. Несмотря на то, что мы находились в тени, по моему лицу струился пот. В груди было такое чувство, словно там порхает птица.

— Пламя мгновенно охватило лабораторный стол, — продолжал я. — Там… там было несколько реактивов, огонь распространился на них. Реактивы вспыхнули. Рев стоял… просто невероятный. Пламя перекинулось на занавески. И… и… всю мою комнату охватило огнем. Мы с другом кашляли и задыхались в черном дыму. Он был повсюду, окружал нас со всех сторон. Мы прикрыли лица рукавами и… и просто выбежали из дома. А дом… он сгорел. Весь дом. Выгорел дочерна. Мы с другом… мы уцелели. Ни ожогов, ничего. Но я пережил шок. В смысле, настоящий шок. Просто не мог поверить, что натворил такой ужас. Но дом-то — вот он. Еще дымится. Дерево потрескивает. Огромная черная груда. Огромная черная груда…

Мой голос задрожал. Я представлял себе наш дом. Все, что у нас было. Сожжено. Разрушено. Превратилось в золу.

— Вот такая история, — закончил я. — Вот что произошло. Я никому об этом не рассказывал… до недавнего времени.

Эллиот смотрел на меня. И не отвечал. Он потер висок. Я видел, что он погрузился в раздумья.

— Это ужасно, — наконец проговорил он шепотом. — Просто ужасно. Джей, я… я не знаю, что сказать. Это худшее, что я когда-либо слышал.

— О, погоди, — сказал я. — Это еще цветочки. Ягодки впереди.

Я откинулся назад, привалившись спиной к стволу. Смахнул с колена паука. В глубине улицы лаяла собака. Где-то неподалеку с рокотом завелась газонокосилка.

Я странно себя чувствовал. Взволнованным, напряженным и усталым. Наверное, потому, что еще никогда и никому не рассказывал эту историю.

Я сделал еще один глубокий вдох.

— Видишь ли, в нашем прежнем городе папа служил президентом градсовета. Короче, он был реально большой шишкой. Так что, когда я спалил наш дом, из этого та-а-акое раздули… Показали по всем каналам, писали в газетах, на радио обсуждали …

Эллиот нахмурился:

— Разве никто не понял, что это несчастный случай? Ведь это вышло случайно, да?

Я кивнул.

— Пожар-то я устроил нечаянно. Но я и раньше влипал в истории. Понимаешь? В школе, и так, по мелочам. Ничего серьезного. Но пошли слухи, будто я держал обиду на папу и спалил дом ему назло.

Эллиот покачал головой:

— Офигеть.

— Короче, папу вытурили с работы, — продолжал я. — Как будто мало того, что мы лишились жилья. Меня вызвали в суд по делам несовершеннолетних. Вот где страх! Мы пересказывали судье всю историю раз шесть. Но она не поверила мне, когда я сказал, что это был несчастный случай.

— Офигеть, — повторил Эллиот. — Офигеть.

— Она заявила, что я опасен. Хотела упечь в какую-то тюрячку для малолеток. — На мгновение я умолк. Эта часть истории давалась мне особенно нелегко.

— Но ты переубедил ее? — спросил Эллиот. — Что ты предпринял?

— Папа стал ее уговаривать. Судья сказала, что если моя семья уедет из города… если мы уедем куда-нибудь подальше, она снимет все обвинения и отпустит меня.

Я вздохнул.

— В общем… наша семья уехала, и вот мы здесь.

Эллиот заморгал. Очевидно, он снова задумался.

— Один вопрос, — произнес он наконец. — Ты нечаянно спалил свой дом из-за световой палочки, верно?

— Верно, — сказал я.

— И при этом только что показывал мне такую же. Почему родители позволили тебе работать над ними после того, что произошло?

Я поднес палец к губам:

— Тс-с-с. Они не в курсе. Мне пришлось пронести набор в дом украдкой. Они не знают, что я вернулся к работе над световыми палочками. Это большой секрет.

— Фигассе, — покачал головой Эллиот. — Разве ты не рискуешь?

— Нет, если осторожно, — сказал я. Но тут же добавил: — Я стараюсь быть хорошим. К твоему сведению, я пообещал стать другим на новом месте. И я действительно стараюсь. Но это трудно. То велосипед утоплю в трясине, то автокатастрофа вчерашняя. Катастрофы, они иногда сами случаются.

Эллиот кивнул:

— Бывает.

Я поднялся на ноги и отряхнул джинсы:

— Блин, я же обещал папе выгулять собаку, а потом еще заднюю лужайку выкосить. Ладно, я побежал. Давай встретимся после ужина? В кино там сходим, или еще куда…

— Что-о? — разинул рот Эллиот. Он нахмурился. — Ты что, забыл, Джей? По вечерам выходить нельзя! Мы никогда не выходим по вечерам.

Почему нельзя? Почему все боятся выходить из дома по вечерам?

Все эти вопросы я хотел задать Эллиоту. Но он поспешно ушел.

Положим, он бы наверняка все равно не ответил. Буркнул бы дежурное: «Сам знаешь».

Да уж… куда ни кинь — всюду клин. Здесь, в моем новом городе, оказалось полно тайн, тайн, которые я пока не мог разгадать.