Роберт Стайн - Планета Садовых Гномов

Они двигались быстро, их башмаки чеканили шаг по асфальту, когда они несли нас вдоль темной, пустынной улицы. Твердокаменные пальцы их впивались мне в спину, в бока…

— Отпустите нас! — вопил я. — Куда вы нас тащите? Что вы с нами сделаете?

— Остановитесь! Отпустите нас!

Но что им было до моих криков? Мерный перестук их башмаков по тротуару заглушал мои отчаянные вопли.

Мы с Эллиотом врезались друг в друга. Ощущение было такое, словно нас несет могучая океанская волна. А на улице, как назло — ни души, некому было остановить гномов или прийти к нам на выручку.

Тут хоть глотку сорви — никто не услышит.

Гномы свернули за угол. Высокие деревья замелькали над нами. Я взглянул на Эллиота:

— Куда они нас тащат? Есть догадки?

Его лицо было искажено страхом.

— Джей, я прекрасно знаю, куда они нас тащат, — проговорил он дрожащим голосом. — К трясине они нас тащат. Туда и кинут.

— Что?! — вскричал я.

— Таково наказание для тех, кто выходит из дома по ночам, — сказал Эллиот. — Я… я пытался тебе сказать.

— Наказание? — воскликнул я. — За выход из дома? Я не понимаю. Чушь какая-то…

— Ты что, совсем ничего не помнишь? — спросил Эллиот.

— Не помню?

— Да. Джей, почему ты так тупишь? Всем известно, что по ночам садовые гномы оживают. Днем мир принадлежит нам. Но с наступлением темноты настает власть гномов. Это их мир и… и… да прекрати уже делать вид, будто всего этого не знаешь!

Ответить я не успел.

Гномы неожиданно остановились, как вкопанные. Меня подбросило в их руках. Они медленно опустили меня на землю и осторожно поставили на ноги.

Я огляделся вокруг. Месяц плыл в ночной выси, испуская бледно-серебристый свет.

А впереди расстилалась трясина. Мерцающее гиблое озеро густого зыбучего песка, где можно сгинуть с концами в считанные секунды.

Меня затрясло.

Я вспомнил, как в первый раз очутился здесь. Вспомнил, как мы с Эллиотом тонули… тонули… Вспомнил о потерянном велосипеде, оставшемся где-то глубоко под холодной, смрадной поверхностью.

Я набрал в грудь побольше воздуха. И предпринял еще одну, последнюю попытку сбежать. Я выбросил руки вперед. Согнул колени. И, оттолкнувшись ногами, рванулся изо всех сил.

Но гномы держали крепко. Я даже с места не смог сдвинуться.

Обернувшись, я увидел, что Эллиота по-прежнему держат на весу. Четверо гномов подняли его высоко над головами. Глаза его от ужаса сделались дикими.

— Помоги! — кричал он. — Они бросят меня в трясину!

Гномы двинулись вперед, вперед к озеру зыбучего песка.

— Подождите… — выговорил я.

Гномы так плотно сгрудились вокруг меня, что я не мог даже пошевелиться.

В ужасе смотрел я, как четверо гномов несут Эллиота к краю трясины. Они подняли его еще выше, собираясь зашвырнуть в топь.

— Джей, на помощь! Помоги мне! Прошу! — вопил он.

Я должен был что-то сделать. Во всем был виноват я. И никто другой.

Я должен был что-то сделать, чтобы спасти моего друга.

Но… что?

Внезапно у меня возникла идея.

— Помоги мне! — завопил Элиот.

Гномы бросились к краю трясины, держа его на весу. Они отвели руки назад, собираясь метнуть его ногами вперед.

Я извернулся изо всех сил. Освободил себе небольшое пространство. Запустил руку в карман джинсов. И вытащил световую палочку.

Прежде чем гномы успели выхватить ее, я поднес палочку к губам и дунул так сильно, как только мог.

Ф-Ф-ФУ-У-У-У-УХ!

Световая палочка взорвалась ослепительной вспышкой белого света. На мгновение стало светло, как днем.

Я выставил сияющую палочку перед собой. И в ее мерцающем свете увидел, что мой замысел удался.

Гномы застыли на месте, оцепенев. Твердые и неподвижные — как и подобает газонным гномам. Снова безжизненные.

— Да-а-а! — торжествующе вскричал я и вскинул руки над головой.

Моя догадка подтвердилась: гномы оживают по ночам, но цепенеют при свете дня.

И точно так же они оцепенели в ярком свете моей палочки-выручалочки.

— Да-а-а! — Я сплясал коротенький победоносный танец. Мое изобретение спасло наши жизни.

Но долго ли будет гореть световая палочка? Сколько еще я смогу удерживать гномов в оцепенении?

Я не знал. Нужно было спешить, пока снова не наступила темнота. Проскользнув мимо двух гномов, я стал пробираться к Эллиоту.

— Эллиот? Эй, Эллиот?

Я ожидал увидеть, что он бежит мне навстречу. Но к моему ужасу, он распластался на земле лицом вверх.

Неужели при вспышке гномы уронили его вниз головой?

Внезапно я вспомнил, что произошло в моей комнате. Когда я в первый раз показывал Эллиоту световую палочку, он брякнулся на пол, едва я зажег ее.

Он сказал, что просто прикалывался. Но вдруг яркий свет действительно лишил его чувств?

Здесь дело нечисто…

Я опустился рядом с ним на траву у пруда.

— Эллиот, очнись. Эллиот. Пойдем. Надо бежать.

Он даже не шелохнулся.

— Эллиот, дружище, пойдем.

Свет потускнел. Я услышал, как некоторые гномы застонали, зашевелились.

— Эллиот, прошу… — Я схватил его за руку и потянул. — Вставай! ВСТАВАЙ ЖЕ! ВРЕМЕНИ В ОБРЕЗ!

А потом я разинул рот и в ужасе завопил.

Его рука… она оторвалась и осталась у меня в руках.

Вся рука целиком выскочила из плеча. И… и…

О не-е-е-е-ет…

Я увидел проводки, цепочки и прочие механические детали. Внутри его руки!

— Боже… — прошептал я. Разинув рот, я таращился на болтающуюся руку, на торчащие из нее кабели и провода.

— Эллиот, что это? ЧТО ты такое? Я… я не понимаю!

Он медленно поднял голову. Повернулся ко мне. Его глаза вращались.

— Неисправность, — произнес он.

— Что? Эллиот? Прошу… — взмолился я.

— Неисправность, — повторил он. — Неисправность. Неисправность…

— Да что с тобой такое? — закричал я. — Вставай! Перестань так говорить! Надо уносить ноги!

Трясина неожиданно заклокотала. Звук походил на громкую отрыжку.

— Эллиот…

— Неисправность. Неисправность. — Его глаза метались из стороны в сторону.

Световая палочка окончательно погасла. Возвратилась тьма. За спиной послышались шорохи.

Обернувшись, я увидел, как садовые гномы, позевывая, вытягивают руки над головами. Они пробуждались.

Я выронил оторванную руку Эллиота. Она откатилась по траве.

— Неисправность. Неисправность.

Я вскочил. Сердце так колотилось, что я едва мог дышать. Голос Эллиота звенел у меня ушах, без конца повторяя это проклятое слово. Я знал, что его уже не спасти.

Но я должен хотя бы попробовать спастись сам.

Тем временем гномы совершенно очухались. Они засуетились, глаза всех были прикованы ко мне. Их мрачные лица выглядели угрожающе, угрюмые, со стиснутыми челюстями под густыми бородами.

В кармане лежала еще одна световая палочка. Я вытащил ее.