Роберт Стайн - Планета Садовых Гномов

Нечем дышать. Нечем дышать. И нестерпимая боль.

Я закрыл глаза. К моему удивлению, боль внезапно стала легче. Гном отпустил меня.

Отпрянув назад, я рухнул на колени.

Садовый гном стоял надо мной, сжимая и разжимая кулаки.

— Хе-хе-хе! — засмеялся он, и смех его скорей походил на кудахтанье.

Хватая ртом воздух, я растирал шею, пытаясь заглушить боль. Теперь, стоя на коленях, я был с ним как бы одного роста. Он снова захихикал, в его глазах мерцали отсветы уличных фонарей.

Как такое возможно? Газонные гномы не могут оживать!

Я знал, что это не сон. Так больно во сне не бывает.

Поглаживая бороду, гном двинулся ко мне. Неужели снова будет душить?

Я вскочил на ноги. В панике, ничего не соображая, я развернулся в другую сторону. Развернулся, чтобы бежать.

И тут же врезался во второго садового гнома. Он мерзко хрюкнул и обхватил меня за пояс медвежьей хваткой. Руки у него были твердые, словно стальные обручи. Снова хрюкнув, он попытался оторвать меня от земли.

Стискивая меня поперек талии, он уткнулся лицом мне в руку, пытаясь меня поднять. Его щека была теплой. На ощупь — как человеческая кожа.

Дыхание его смердело кислятиной. Он хрюкал не переставая.

— Отпусти! — завопил я и, вскинув обе руки, толкнул его в подбородок.

Это застигло его врасплох. Его руки соскользнули.

Я снова с силой толкнул его. Он отлетел назад и повалился на своего товарища.

Они неуклюже попытались меня схватить. Но я увернулся. И бросился бежать, как не бегал никогда в жизни.

Сначала мои ноги скользили по лужайке Макклэтчи, потом заколотили по подъездной дорожке. Я бежал сквозь ночную тьму. Ничего не видя. Не думая. Просто бежал, подгоняемый страхом и потрясением.

Тяжело дыша, я перебежал через дорогу. И взлетел на свою лужайку.

За спиной я слышал их тихий говорок; они преследовали меня. Слышал стук их башмаков по тротуару. Потом — глухой топот, когда они припустили по траве.

Охваченный паникой, я на мгновение оцепенел. Потом заставил себя двигаться.

Одним прыжком я очутился на веранде. Только бы проскочить в дверь, в дом — и я спасен!

Я вцепился за дверную ручку… и завопил от ужаса.

Два других садовых гнома атаковали меня с противоположных концов веранды. Они бросились вперед, опустив плечи, намереваясь обхватить меня за колени.

С криком я шарахнулся назад. Они врезались друг в друга, треснувшись лбами.

— О не-е-ет! — закричал я при виде гномов Макклэтчи, бегущих ко мне по лужайке. И еще двоих со двора других соседей. И целой оравы с дворов дальше по улице.

Все они бежали. Все похрюкивали. Все устремлялись ко мне.

Их остроконечные колпаки нацелились в мою сторону. Руки тянулись, готовые схватить.

Они тараторили, свистели и кричали на языке, которого я никогда раньше не слышал, похожем на щебетание птиц.

Я развернулся. Подался вправо. Нет. Оттуда на меня надвигалось еще одно полчище гномов. Снова закричав, я повернулся влево.

Нет спасения. От них не убежать.

Я попал в западню. Они окружили меня кольцом, их были десятки, да что там — гораздо больше! Кольцо сжималось. Тараторя и посвистывая, гномы надвигались.

— Пошли прочь! — заорал я. — Не подходи, мелюзга поганая!

А гномам что в лоб, что по лбу. Они стягивали кольцо, пока не сдавили меня так, что стало трудно дышать. Тогда двое садовых гномов схватили меня за руки и заломили их за спину.

Я не мог пошевелиться. Для таких коротышек они были невероятно сильны.

Гномы со двора Макклэтчи направились ко мне. В полумраке я разглядел, что один из них что-то прячет за спиной.

— Чт… что это? — пролепетал я. — Что ты хочешь сделать?

Он приближался, по его лицу расползалась безжалостная улыбка. На меня пахнуло его зловонным дыханием. Я почувствовал прилив тошноты.

Что он прячет за спиной? Что он собирается со мной сделать?

Он захихикал и поднял руку. В руке был черный фломастер.

— Стой! — крикнул я. — Пустите меня!

Но гномы с нашего крыльца удерживали меня на месте, скрутив за спиной руки. Гном Макклэтчи поднял фломастер и принялся водить им по моему лбу.

Я ощущал линии, которые он выводил. И понял, что они образуют букву «Н».

Почему «Н»? Что это должно означать?

«Негодяй»?

Нет. Я не угадал.

— Неисправность, — проскрипел гном своим тонким, надтреснутым голосом.

— Неисправность, — подхватили все остальные.

— Неисправность. Неисправность.

Они хихикали и сталкивались плечами. Должно быть, у них это значило что-то вроде нашего «дай пять».

— О чем вы говорите? — закричал я. — Зачем вы так говорите?

Они лишь громче хихикали да стукались плечами.

С криком я рванулся вперед… и высвободился. Сломя голову я бросился наутек.

Они тараторили, как птицы и хихикали у меня за спиной. Я обернулся. Они не стали гнаться за мной.

Я бросился вдоль торца дома, свернул за угол и распахнул дверь черного хода. Задыхаясь, я влетел в кухню и захлопнул за собой дверь.

Прижавшись спиной к двери, я прислушивался. Я больше не слышал их. Может, они до сих пор снуют по моему переднему двору? Поди разбери…

Сердце мое колотилось. Я сделал глубокий вдох и задержал дыхание, но это не помогло. По лбу градом катился пот.

Оттолкнувшись от двери, я поспешил в гостиную. Мама и папа повернулись и дружно уставились на меня.

— Джей, ты что, выходил? — возмутился папа.

— Мы думали, ты в своей комнате, — подхватила мама. — Ты знаешь, что тебе нельзя выходить после наступления темноты.

— Я… я знаю, — пробормотал я. — Но…

— Я тобой очень разочарован, — покачал головой папа. — Ты обещал, что на новом месте будешь следовать правилам. А вместо этого…

— Садовые гномы! — закричал я. — Выслушайте меня. Только послушайте, что со мной случилось!

Они посмотрели друг на друга и снова повернулись ко мне.

— Что это за отметина у тебя на лбу? — спросила мама. — Похоже на букву «Н».

— Прошу, — взмолился я. — Выслушайте меня. Там, на улице, садовые гномы. Их десятки. И они ожили. На самом деле. Они гнались за мной через дорогу. Это они поставили мне на лоб букву «Н»!

Родители взирали на меня в молчании.

— Я это не придумал, — проговорил я, задыхаясь. — Газонные гномы ожили. Они схватили меня. Они душили меня. Вы обязаны мне поверить. Я видел их. Пожалуйста, поверьте мне.

Я стоял, тяжело дыша. Сердце стучало так, что болела грудь.

— Разумеется, мы тебе верим, — произнес наконец папа. — Разумеется, газонные гномы оживают. Разумеется, они преследовали тебя.

— А чего ты ожидал? — добавила мама.

Я вытаращился на них, не веря своим ушам.

Неужели я схожу с ума?

Мама и папа наотрез отказались это обсуждать. Сейчас, мол, слишком поздно, не до разговоров. Я умолял их все объяснить. А они сказали, что это, мол, подождет до завтра. И отослали меня наверх, в мою комнату.