Роберт Стайн - Сын Слэппи

Я склонился над своим плакатом. Я рисовал яркое желтое солнышко и улыбающихся детишек под ним. А внизу собирался написать так: «Сохраним улыбку детям!».

Внезапно музыка оборвалась.

— Давайте устроим десятиминутный перерыв, — сказал мистер Тэллон. — Можете пойти на двор и пять минут отдохнуть. Я с вами.

Заскрежетали отодвигаемые стулья, кисточки были отложены, баночки с краской закупорены. Все галдели и смеялись. Комната мигом опустела.

Я огляделся. Я был единственным, кто не ушел. Мне хотелось раскрасить солнце на моем плакате.

Я ляпнул желтой краской на плакат. Размазал кисточкой. За окном галдели мои одноклассники.

Внезапно я услышал другой звук. Чириканье. Громкое чириканье. А потом снова.

Моя голова… в ней вдруг возникло какое-то странное ощущение. Комната накренилась в одну сторону, потом в другую. Я закрыл глаза, но головокружение не проходило.

А потом послышался другой шум. То был пронзительный хохоток Слэппи. Почему я это слышу? Почему у меня такое чувство, будто он находится в моей голове?

Я поднял кисточку. Совершенно бездумно. Просто поднял ее и окунул в баночку с черной краской.

Так муторно… моя голова … она казалась такой ТЯЖЕЛОЙ.

Я поднял кисточку и размалевал весь свой плакат жирными полосами черной краски. Еще краски. И еще краски. Я лихорадочно работал, пока мой плакат не стал совершенно черным.

Затем я снова окунул кисточку и изгваздал черными мазками соседний плакат. Потянувшись через стол, я уничтожил следующий плакат, нанося на него кисточкой густые черные потеки… и еще… и еще.

Это ВОСХИТИТЕЛЬНО!

Неужели я правда так подумал? Неужели это думал я?!

Да-а-а-а-а! Восхитительно!

Я взял баночку синей краски. Перевернул и облил краской весь стол. Затем я поднялся, нагнулся и раскрасил сиденье своего стула синим. Я раскрасил еще несколько стульев, заляпав их краской. Быстрее… больше краски…

Потрясающе! До чего же это ВОСХИТИТЕЛЬНО!

Я взял баночку с красной краской, опрокинул на бок и позволил ей капать на пол. Потом взял еще одну — фиолетовую — и разбрызгал по стене.

Восхитительно!

Откинув голову назад, я зашелся долгим смехом.

Боже правый! Смех мой был высоким и пронзительным — и таким же злобным, как у Слэппи.

Я хохотал и хохотал. Хохотал, пока не заболело горло. Я не мог остановиться.

Но постойте.

В коридоре послышались голоса. Ребята возвращались в класс.

Я стоял и смотрел на дверь.

Соображай, Джексон. Соображай.

Как же я объясню весь этот разгром?

Шаги звучали уже прямо за дверью.

Я взял баночку красной краски и вылил ее себе на футболку. Затем я размазал еще немного краски по лицу.

Едва войдя в класс, ребята в ужасе вскрикнули. Мистер Тэллон побледнел. Он моргал и сглатывал.

Прошло немало времени, прежде чем его взгляд остановился на мне.

Я подбежал к нему с искаженным лицом.

— Это были три собаки! — закричал я. — Три огроменные псины. Они… они запрыгнули через окно! — Я показал на открытое окно.

Я издал сдавленный звук. Я тяжело задышал.

— Успокойся, Джексон, — сказал мистер Тэллон. Он положил руку мне на плечо. — Вдохни поглубже. Ты в порядке?

— С-смотрите, что они сделали! — выдавил я. — Они прыгали по столам и повсюду разлили краску. Я… я пытался их остановить. Но их было три!

— Забавно. Я не слышал никакого лая. — Взгляд мистера Тэллона скользнул по ужасному разгрому на столах, на стенах, на полу.

Я издал несколько судорожных вздохов. Остальные ребята глядели на меня. Никто не говорил, не двигался.

— Они… просто очумели, — проговорил я дрожащим голосом. — Я пытался их схватить, а они рычат и зубами щелкают. Это… это было так страшно… В конце концов, я их выгнал обратно через окно.

Мистер Тэллон подошел к окну и выглянул во двор.

— Что-то я их не вижу.

— Мне… мне так жаль! — воскликнул я. — Правда. Так… жаль…

— Ты не виноват, — произнес мистер Тэллон. — Уверен, в этой пугающей ситуации ты сделал все, что мог. — Он направился к выходу. — Я извещу директора. Возможно, она захочет вызвать полицию.

Я стал вздрагивать плечами. Я старался придать себе как можно более убитый вид.

У двери мистер Тэллон обернулся:

— Джексон, у тебя в шкафчике в спортзале найдется сменная футболка? Можешь переодеться, чтоб домой не идти.

— Хорошо, — тихо отозвался я.

Учитель сверлил меня взглядом.

— Собаки тебя не покусали, нет?

Я покачал головой:

— Нет. Но пытались.

Вслед за ним я вышел из класса. Затем я свернул в другую сторону и спустился по лестнице в спортивную раздевалку.

Само собой, он поверил в мою историю, думал я. Он знает, что Джексон Стандер никогда не лжет. Я самый правдивый ребенок в школе.

Можете что угодно поставить.

Я открыл дверь раздевалки. Меня приветствовал запах пота и грязных носков. Было жарко и душно.

Внезапно я вновь почувствовал себя нормально.

Я с шумом втянул в себя воздух.

— Что же я делаю? — произнес я вслух. Мой голос эхом разнесся среди рядов шкафчиков. — Почему я это делаю?

Внезапно меня озарил ответ.

Это было слишком ужасно. Слишком пугающе. Слишком невероятно. Но я знал, что так оно и есть.

Слэппи. Слэппи проник в мою голову. Слэппи заставил меня уничтожить плакаты и разбрызгать краску по всему классу.

Все мое тело затряс озноб. Я обхватил себя руками. Я не хотел в это верить.

Я был одержим!

Он вторгся в мой разум. Это был не сон. Он был живой — а я был Сыном Слэппи.

— Не-е-ет… — вырвался у меня стон.

Не хотел я быть его сыном. Его рабом. Не хотел нести зло.

Когда я переодевал футболку, руки дрожали. Испачканную футболку я кинул в мусорное ведро.

Мне хотелось пойти домой. Хотелось дать Слэппи отпор. Хотелось сказать ему: «Прекрати! ПРЕКРАТИ — немедленно!»

Мне хотелось крикнуть: «Оставь меня В ПОКОЕ! Прочь из моей ГОЛОВЫ!»

Нет. Этого мало. Я решил избавиться от болванчика. Отправить его обратно к дедушке Уитмену? Нет. Я не поступлю так ужасно с собственным дедом.

Эдгар был прав. Он пытался предостеречь меня. Если б только я его послушал…

Ладно. Я об этом позабочусь. Можно выкинуть болванчика в помойный бак как можно дальше от дома.

При этой мысли мне малость полегчало. До конца занятий оставалось всего три часа. А потом я пойду домой и навсегда распрощаюсь со Слэппи.

Я запер шкафчик, взглянул на часы. Урок искусств подошел к концу. Я направился в свой класс. Мисс Хэтэвей, классной руководительницы, не было за столом.

Я окинул взглядом класс. Ребята читали учебники по естествознанию. Никто не поднял головы, когда я вошел. Даже Штык и Майлз.

Лицо Майлза было скрыто учебником. Иногда он решает немножко вздремнуть, а мисс Хэтэвей и невдомек.