Роберт Стайн - Сын Слэппи

— Великолепно! — воскликнула миссис Пирсон. — Публике это понравится, Джексон.

Ее лицо посерьезнело. Она положила руку мне на плечо.

— Я на тебя рассчитываю, — сказала она. — Уверена, нам удастся спасти ЦМ — с твоей помощью.

— Да, — сказал я. — Нет проблем.

Три слова. Три коротких слова.

Откуда мне было знать, что эти три слова приведут к невероятному ужасу?

Откуда мне было знать, что эти три слова приведут к худшему дню в моей жизни?

— Славный бросок, ас! — крикнул Штык.

Футбольный мяч отскочил от изгороди и угодил в соседний двор.

— Видно, не знаю я собственной силы, — сказал я.

Взяв разбег, я перепрыгнул через изгородь. Волчок, здоровенная немецкая овчарка Штыка, яростно загавкал.

— Ему просто завидно, — сказал я, — сам-то так не умеет.

Подхватив голубой резиновый мяч, я метнул его Штыку. После чего протиснулся через изгородь обратно в его двор.

По асфальтированной дорожке трусцой бежал Майлз. Его распахнутая красная рубашка хлопала на ветру. Его белые кроссовки напоминали мне пару огромных зефирин, колотящих по асфальту.

— Эй, как жисть? — окликнул он.

Штык швырнул ему мяч. Тот пролетел сквозь руки Майлза и отскочил от стены гаража.

— Славно поймал! — заорал Штык.

Майлз подобрал мяч и со всей дури запустил Штыку в живот. Штык с криком увернулся, и мяч отскочил от его плеча.

Типовая игра у нас троих. Всегда начинается с безобидного перекидывания мяча. А потом раз — и мы уже вовсю лупим им друг друга.

Стоял теплый, солнечный воскресный день. Ночью прошел дождь, и трава до сих пор искрилась капельками воды. На небе — ни облачка. То и дело я подставлял лицо солнышку. Его свет был теплым и мягким.

Мы втроем встретились у Штыка на заднем дворе, чтобы обсудить ярмарку в ЦМ. Все школы Бордервилля состязались за то, чтобы испечь лучшее угощение и собрать для ЦМ побольше денег.

Я кинул мяч Майлзу.

— Что приготовим? — спросил я. — Это должно быть что-нибудь сногсшибательное. Понимаете? Что-нибудь, что заткнет за пояс остальные школы.

Майлз послал мяч над головой Штыка. Штык погнался за ним, но Волчок настиг мяч первым. Огромный пес схватил его в зубы и был таков. Мы смотрели, как он галопом мчится за угол дома.

— Эй, как так-то? — возмутился Майлз.

— Волчок не командный игрок, — сказал Штык.

— Ближе к делу, — сказал я. — Что бы нам приготовить?

— Как насчет яблочного пирога? — предложил Майлз. — Яблочные пироги все любят.

— А что в нем особенного? — спросил я.

Он пожал плечами:

— Ну-у… зальем галлоном-другим мороженого.

— Подумаешь, невидаль, — возразил Штык и от души пихнул Майлза плечом. Они принялись бороться на траве.

Я скрестил на груди руки и терпеливо ждал, когда они угомонятся. Но они знай себе катались по лужайке, пихая друг друга локтями, кряхтя и рыча. Остановились они только когда врезались в огромный таз, служивший для кормления Волчка.

— Ау! — вскрикнул Майлз, треснувшись головой о металлический таз.

Штык захохотал:

— Ты его часом башкой не прошиб?

Майлз поднялся на ноги, постанывая и потирая голову.

— Ты только что подал мне идею, — сказал я, пересек двор и поднял большой, круглый таз обеими руками.

— Хочешь выкупать мою псину? — осведомился Штык.

— Заткнись, — сказал я. — Слушай сюда. Это гениально.

— Ах, какой же он скромняга, — произнес Майлз. Он наклонился и помог Штыку встать.

— Мы используем этот таз, — сказал я. — Зальем в него тесто.

— Гений! — вскричал Штык. И хлопнул меня по спине.

— Дайте мне закончить, — попросил я. — Нальем в таз шоколадное тесто. И испечем самый огромный шоколадный кекс в мире. Ну что, гений?

Они посмотрели на таз. Было видно, что они всерьез задумались.

— Дофига глазури понадобится, — произнес Майлз.

Штык кивнул.

— Сколько теста нам нужно? — Он забрал у меня таз и принялся изучать его. — Тут сказано, что он вмещает десять галлонов.

— То есть нам нужно десять галлонов теста? — уточнил Майлз.

— Наверное, — сказал я. — Разве не потрясающе?

— С таким кексом мы попадем в Книгу Рекордов Гиннеса, — сказал Штык. — Я эту книгу читал. Там есть самая большая в мире пицца и мужик с самой длинной бородой. Всякие такие штучки. Мы можем попасть туда с величайшим кексом в истории.

— Давай спросим твою маму, нет ли у нее подходящего рецепта, — сказал я. — Может, она подскажет нам, сколько теста надо залить в таз.

Мы протопали в дом и обнаружили миссис Хаггерти в гостиной с книгой. Она очень высокая и красивая, а ее светлые волосы уложены в высокую прическу. Штык на нее ни капельки не похож. Она всегда говорит, что нашла его в капусте.

Миссис Хаггерти, конечно, не стэнд-ап комик, как моя мама, но тоже за словом в карман не лезет.

— Привет, ребята, — сказала она. — Вы двое останетесь на ужин? Папа Штыка принес домой пару пицц.

— Не получится, — сказал я. — Я обещал маме пойти домой. Но… мы хотели вас кое о чем спросить.

Она закрыла книгу.

— А именно?

— Мы хотим использовать таз Волчка для того, чтобы испечь самый большой в мире кекс, — сказал Штык. — Ну, знаешь, для ярмарки в ЦМ.

— Это важнейшее состязание, — добавил Майлз. — Все школы соревнуются.

— Но величайший в мире кекс точно всех обставит, — закончил Штык.

— Точно, — согласилась его мама. — И чем я вам могу помочь?

— Нам нужно знать, сколько теста налить в таз, — сказал Штык.

Миссис Хаггерти растерянно моргнула. И вдруг как захохочет!

Мы молча стояли и смотрели на нее. Ждали, когда она отсмеется.

— Извините, — проговорила она наконец. — Извините, конечно, но это смешно. Есть один момент, которого вы, мальчики, не учли.

— Что? — досадливо спросил Штык.

— Ну нальете вы теста в таз, а запекать как будете? Он ведь ни в одну духовку не влезет.

У меня отвисла челюсть. Штык закрыл глаза. Майлз застонал. И треснул себя по лбу.

— Дураки мы, дураки!

— Это казалось хорошей идеей, — стал оправдываться я.

— Это была дурацкая идея, — сказал Майлз.

— Дурацкие идеи бывают полезны, — заметила миссис Хаггерти. — Дурацкие идеи могут подстегнуть воображение и навести на дельные.

— Мое воображение не подстегнулось, — заявил Штык. — Я только вообразил себе этот гигантский кекс.

Я взглянул на часы на книжной полке. Я опаздывал к воскресному ужину.

— Давайте еще подумаем, — сказал я. — Уверен, мы сумеем придумать гораздо больше дурацких идей.

Я хотел пошутить, но никто не засмеялся. Я распрощался и трусцой пробежал два квартала к своему дому.

Беды мои начались уже после ужина.

Поднимаясь по лестнице в свою комнату, я все еще размышлял о гигантском кексе. Должен же быть какой-то способ испечь эти десять галлонов теста…