Надежда Сакаева - Бессмертие графини

— Леди? — вопросительно-испуганно спросила служанка, пятясь от меня.

Еще бы, ведь сейчас моя кожа была бледнее, чем прежде, а васильковые глаза превратились в кровавые, как у графа, озера.

Это была женщина, пожилая и полная, но ее аромат казался самым привлекательным на свете.

И не удержавшись, я с гортанным рыком набросилась на нее.

Кровь обжигала мне горло и дарила самое непередаваемое удовольствие, что было похоже на оргазм, который я за пятнадцать лет брака смогла испытать множество раз.

Когда же я наконец насытилась, то услышала хлопки.

Граф стоял рядом, оглядывая эту картину, а я держала на руках бездыханное тело с растерзанным горлом.

Граф.

Муж, с которым я провела столько лет и настоящего имени которого я так и не узнала. Ведь Гильом было лишь одним из тех, что он выдумывал себе, переезжая на новое место. Одним из многих, но далеко не последним. Об этом он мне с усмешкой поведал когда-то, позже заставив забыть.

— Ты быстро освоилась со своим новым я, — произнес он своим бархатным голосом, в котором теперь я могла различить все оттенки. — Значит я не зря подарил тебе вечность. Это самое великое и дорогое, что может получить человек и ты должна ценить мой дар.

И не дождавшись ответа, он притянул меня к себе, сминая волю жестким, жестоким поцелуем. Теперь его губы и руки больше не были ледяными и твердыми, ведь я стала такой же, как он.

Тело ответило и несмотря на ненависть и боль, я по-прежнему горела им, не в силах осознать себя без него.

— Моя, — шепнул он на грани слышимости и ушел, оставив меня одну.

Одну возле остывающего трупа своей служанки, с разбитым сердцем, жаждой и любовью, такой же неправильной, как и граф.

Одну, потерявшую себя окончательно. Я больше не была той юной и невинной девушкой, что выходила замуж за графа, ожидая и опасаясь этого события. Не была той Арсендой, наивной и чистой.

Теперь я растворилась в графе окончательно. Он сломал меня, привязал к себе на целую вечность. Теперь я желаю того, чего не желала и превращаюсь в монстра, стоит только учуять кровь.

И я недостойна носить имя, данное мне при рождении. Потому что я умерла. Все забудут про мое происхождение, про мой род Фарго, которому больше я не могу принадлежать.

Теперь я немертвая. Ольга. Просто графиня Ольга. Графиня, отданная графу, несмотря на все, что он со мной сделал.

***

Став вампиром, я потеряла себя вместе с жизнью. Ведь действительно, графиня Ольга была совершенно иным не человеком. А то, что следовало после смерти было кошмаром наяву, но не жизнью. Кошмаром, разбавляемым страстью, желаниями и одержимостью.

Я забывала себя и становилась кровожадным монстром, стоило мне лишь учуять чужую кровь. Но самое ужасное — я ничего не могла с этим поделать.

Снова жизнь моя поделилась надвое, только теперь я металась между желанием убить и сохранить жизнь. Мой острый нюх улавливал запах людей задолго до того, как я могла их увидеть, а скорость и сила не оставляли им ни единого шанса. А потом я снова и снова плакала над остывшим телом, проклиная себя, графа и всех вампиров в целом.

Но даже проклиная, я не могла отказаться от него, и мы по-прежнему предавались страсти. Когда он был далеко, я хотела, чтобы он был рядом. Когда он был рядом, я хотела чувствовать его еще ближе. А он жестоко пользовался этим, иногда беря меня прямо во время того, как я убивала очередную служанку.

И пускай после я раскаивалась, но пока он сжимал меня в объятиях, это нравилось мне, потому что я зависела от графа целиком и полностью. Была его, душой и телом. Искалеченной душой и красивым, неуязвимым телом.

Я пыталась контролировать жажду, но стоило мне только учуять кровь — и я уже не могла остановиться, не получив жизнь. Граф лишь посмеивался над этим и, разумеется, не хотел мне помогать, как бы я его не просила.

Он говорил, что жажда — естественна, а люди лишь корм для нас и их вовсе не стоит жалеть. Он говорил, что жалость — это слабость, которой не должно быть у настоящего вампира. Он говорил, что вечность — это наиценнейший дар и я должна быть благодарна ему.

Меня утешало лишь то, что мои жертвы уходили из жизни быстро и с наслаждением (умирая, я сама испытала его и, пожалуй, если бы я и хотела покинуть этот мир, то только так), когда своих граф мучал, зачастую предлагая и мне поучаствовать в этих его развлечениях.

Викторий пытался поддерживать меня, но влиять на графа он не мог — тот был слишком силен. Поистине, его способности показались бы безграничными для человека. Он действительно был очень стар, хотя и никому не открывал свой истинный возраст. Викторию было чуть больше двадцати (хотя выглядел он куда моложе), и граф обратил его более двухсот лет назад.

Именно поэтому он так легко мог контролировать мой мозг столь долгое время, хотя в итоге это все равно проявлялось в страхе перед ним. Еще он мог находиться на открытом солнце около двадцати минут, а я теперь была вынуждена прятаться в замке, чтобы не превратиться в пепел.

Тем не менее, граф, в перерывах между жаркими ночами и насмешками над моей жалостью к людям, учил меня тому, что должны знать вампиры. И если восходы и закаты я без того чувствовала панически остро, то остальное было новым.

Граф рассказал мне, что, прожив достаточно долго, я все же смогу выходить на солнце, пусть это и будет больно. Что кроме солнца мне следует бояться руты, чьи листья и цветы приносят молодым вампирам мучения, а цепи, смоченные в отваре этой травы способны удержать нашу силу.

Он объяснил, что теперь я могу читать мысли людей, глядя им в глаза и так же, принуждать их к тому, что мне нужно. И что для сотворения новых вампиров необходимо, чтобы вампир вошел в пик силы, а это происходит только после пятидесяти лет нежизни. Так же он объяснил мне, что для создания нового вампира нужно дать человеку свою кровь, а после убить его. И запретил мне создавать немертвых даже когда я войду в свою силу.