Надежда Сакаева - Бессмертие графини

Одиночество было еще хуже, чем если бы он решил меня выпороть, или ужесточить нашу ночную игру.

Потому что, только оказавшись в одиночестве, я вновь вспомнила, насколько сильно я болею графом. Насколько плохо мне может быть без него, особенно после такой трагедии.

Без него не было дневного страха и отчаяния, но не было и жарких ночей, которых я ждала с тайным предвкушением.

Пускай его холодность доводила меня до безумства, но в одиночестве я тихо умирала, словно меня лишили воздуха.

Так я поняла, что после смерти детей у меня остался только мой муж.

Мой холодный муж, заставляющий меня страдать и бояться.

Мой горячий муж, от одного вида обнаженной груди которого я могла стонать от удовольствия.

Мой дьявол, заменяющий собой все остальное.

***

Говорят, что время лечит, но это абсолютная ложь. Ничто не сможет до конца вылечить боль от потери собственных детей, не успевших еще толком пожить.

Однако время притупляет остроту, позволяя жить дальше. Позволяя терпеть дни, что проносятся мимо. Дни, неотличимые один от другого.

Дни, наполненные все той же холодностью графа и его вежливым безразличием, когда разговор поддерживается лишь на отвлеченные темы. Дни, наполненные необъяснимым страхом перед алыми глазами графа и его дьявольской усмешкой. Дни, когда я могла очнуться в кровати, чувствуя ужасную боль, не в силах вспомнить, где я была лишь пару минут назад.

И по-прежнему горячие ночи, на которые не могло повлиять ничто на свете. Ночи, полностью отданные графу, его грубым рукам и голодному взгляду.

Время, при всех своих недостатках, проносилось мимо, забирая с собой одинаково дней и ночей, складывая их в месяцы и годы.

Я больше не заикалась о детях, ведь кроме боли в голове колокольчиком звенела вина.

«Ты просто сделала не тот выбор. Ты должна была предпочесть графа».

Эти мысли, на фоне всего остального, теперь уже не казались такими глупыми.

Граф так же не поднимал тему наследников. Впрочем, не поднимал он ее и прежде, и несмотря на ночи, проведенные вместе, живот мой оставался плоским. Кажется, я бы вообще никогда не забеременела, если бы только не сказала об этом графу.

Еще одна мысль, переставшая казаться мне глупой.

Теперь, после трагедии, мир мой, ограничивающийся замком, вращался вокруг графа. И в нем не было ничего лишнего.

Виктория граф снова отослал в дальний конец своих владений, на этот раз уже на годы. Сначала я скучала по нему, но со временем граф и страх вытеснили из головы все прочее.

Не только Виктория, но и Рози, которую после смерти детей граф отослал в ближайшее село. Я была настолько погружена в себя, что не заметила этого и лишь после, когда черная пелена отчаяния немного прояснилась, пожалела об этом. Ведь без Рози и Виктория у меня больше не оставалось ни одного близкого человека.

Родители мои, узнав о трагедии, собирались приехать, но граф их отговорил. Правда об этом я так же узнала уже позже.

Таким образом, в моей жизни остался только граф и никого больше. Таким образом, я все больше болела им, впадая в зависимость. Таким образом, я дышала им, несмотря на страх, боль и отчаяние.

Когда мой брат решил жениться, я не поехала на свадьбу. Всего несколько дней пути, но граф твердо ответил, что не сможет. А я бы не смогла без него.

После этого моего решения, граф, кажется, потеплел, но долго это не продлилось, и я бы не смогла ручаться, что не выдаю желаемое за действительное.

А время все ускорялось, сменяя зимы на весны и только граф оставался неизменным.

В уголках моих глаз появились морщинки, но волосы графа так и не тронула седина, а его лицо оставалось по-прежнему ангельски-прекрасным. Однако меня это не тревожило. Кажется, за все эти годы я смирилась с тем, что живу с дьяволом воплоти и рай мне заказан.

Однако я даже не представляла, что он заберет меня в свой ад так скоро.

Тот день проходил как обычно. Я встала, чувствуя боль от синяков, которые оставил на мне граф своими крепкими руками прошлой ночью, и позволила слугам одеть меня. После Рози я больше ни с кем так и не смогла сблизиться — все девушки были тихими и всегда молчали.

За завтраком меня ждал сюрприз в виде теплой улыбки графа и оказалось, что этот сюрприз был не единственным.

— Дорогая графиня, — заговорил он, продолжая улыбаться, и теперь его голос был мягче бархата и журчал как ручей. — Мы женаты уже пятнадцать лет и поэтому у меня есть для тебя особенный подарок.

Это остро напомнило мне те месяцы после родов, когда он действительно заботился обо мне, и я улыбнулась в ответ, еще боясь верить, что граф снова решил снизойти до меня.

— Эти годы были счастьем рядом с вами. Уверена, что и подарок мне понравится, — кивнула я, и теперь мне оставалось лишь ожидать, когда он подарит мне его.

Долго ждать обещанного сюрприза мне не пришлось.

— Идемте, графиня, думаю, время настало, — граф первый поднялся из-за стола.

Как обычно, он почти не притронулся к еде. Граф вообще больше предпочитал густое красное вино, так похожее на кровь, и хоть и ел, но не так много, как, например, мои отец и брат.

Я, такая же не любительница плотного завтрака, сегодня и вовсе не смогла проглотить ни крошки. Ведь после его слов я занервничала и уже была не в силах справиться с нетерпеливым волнением.

Галантно взяв меня под руку, граф уверенной походкой повел меня в свои покои. В третий раз за пятнадцать лет я оказалась в них.

За прошедшее время обстановка внутри совершенно не изменилась. Все та же широкая кровать из резного дерева, на которой я лежала лишь один раз. Все то же оружие, развешанное по стенам, некоторое совсем уже старое на вид. И все та же неприметная дверь в углу, отчего-то пугающая меня до дрожи в коленках.

Ничего, что можно было бы назвать «сюрпризом» я здесь не видела, но, возможно, граф имел в виду нечто иное? От этих дьявольских глаз можно было ожидать чего угодно.

Словно подслушав мои мысли, граф усмехнулся.

— Да, ты права, мой подарок нельзя увидеть. Но ты будешь помнить его еще очень долго. Целую вечность, — и граф широко улыбнулся, сверкнув белыми зубами.

Которые, как в мои кошмарных снах, начали удлиняться. Да и то, что последовало за этим было так мало похоже на реальность, что на несколько секунд я засомневалась, а происходит ли это на самом деле.

Может я просто наконец сошла с ума окончательно?

Граф мягко рассмеялся, а после одним стремительным движением оказался так близко, как прежде бывал только ночью.

Слишком стремительным для человека.

И пока я пыталась хоть немного осознать все происходящее, граф вовсе не собирался останавливаться. Он поднес свое запястье ко рту и… укусил себя. Густая алая кровь потекла к локтю, а мои ноздри заполнил привычный металлический запах. Привычный потому, что я не раз ощущала его в своих снах.