Вадим Караваев - Наследие предков

— Атаман пришел, — сквозь зубы процедил Александр Иванович.

— Я уже понял, — Семёныч боковым зрением уловил то, что его собеседнику удавалось видеть во всей красе: на фоне еле видимых в ночной мгле очертаний деревьев и прочей лесной растительности выделялось светлое прозрачное пятно, в котором угадывался образ мужчины в военной форме.

— За мной не ходи, — с этими словами загадочный полковник направился по ходу перемещения еле видимого светового пятна на ночном горном пейзаже.

Через двадцать минут вся группа спецназовцев спускалась в тонкую незаметную расщелину в скале, расположенную в пятидесяти метрах от их ночной стоянки. Именно туда отвел полковника Субботина безмолвный ночной гость. За несколько часов до этого диверсанты прочесали вдоль и поперек этот квадрат, но в поле зрения не попал заросший кустарником и необычно высокой травой участок с нагромождением огромных камней, между которыми и начиналась глубокая трещина в горной породе. Расщелина была не более метра в ширину, но оказалась столь глубокой, что пришлось использовать альпинистское снаряжение для спуска.

Несмотря на упорство командира разведгруппы Куренного, Александр Иванович настоял на своем: никакого боевого охранения и групп прикрытия, так как производить эвакуацию группы с грузинской территории не будут. Все бойцы спустятся в тоннель и, если все сложится по задуманному плану, выйдут на поверхность на территории Чечни.

Но проблемы начались уже при спуске первого диверсанта. Опустившись на двенадцать метров в расщелину, самый маленький и шустрый из диверсантов лейтенант Леха Воробей, инструктор по горной подготовке, высококлассный альпинист, обнаружил, что казавшаяся в свете фонарей поверхность внизу оказалась вовсе не дном, а выступом скалы. Далее противоположная стена имела отрицательный уклон. Затем подобная картина повторилась еще дважды. То есть, по сути, спуск представлял собой не вертикальное погружение, а спуск по зигзагообразному лазу. Если бы что-нибудь случилось с Лехой во время спуска, то вытащить его наверх было бы просто невозможно.

Через несколько минут спуска всякая связь с первопроходцем прекратилась. Радиостанция трещала от сильнейших помех. Визуально понять, где находится офицер, уже не представлялось возможным. На окрики никто кроме эха не отвечал.

Следом за Воробьем пошли еще двое бойцов, один остался на первом горизонтальном выступе и держал связь со вторым. Через какое-то время вдруг резко ослабели оба троса — и Лехин, и второго бойца. Как правильно действовать в сложившейся ситуации никто не знал. Еще пять человек решили идти один за другим с первого скального выступа.

Капитан Куренной шел первым номером и после прохождения второго выступа вдруг почувствовал резкую слабость, но решил продолжить спуск. Руки еле-еле перебирали веревку в спусковом устройстве. В тусклом свете фонарей и бликах темной расщелины вдруг начали мерещиться какие-то странные тени. Неожиданно ноги уперлись в поверхность, но от слабости резко подкосились. К капитану протянул руку второй из спустившихся бойцов, у которого все лицо было в крови, из двух ноздрей хлестало так, что в пору было подставлять кружку. Боец посветил фонарем в сторону. На ровном каменном полу в позе эмбриона лежал без сознания Воробей, сил у которого хватило только на то, чтобы отвязаться от спускового устройства и взять в руки автомат. Спустившиеся следом спецназовцы также резко слабели после преодоления второго выступа, но тем не менее им удалось передать на поверхность информацию о нагрянувших неприятностях.

— Неужели радиация? — удрученно спросил Семёныч.

— Фон высокий, но не настолько, чтобы валило с ног. Здесь гиблое место, сильнейшая геопатогенная зона, но чтобы вот такой эффект! Нет, видимо, это газ.

Полковник Субботин быстро вытащил из рюкзака черную коробку с ампулами и раздал оставшимся на поверхности бойцам.

— У нас маловато противогазов. Всем пострадавшим колите стимуляторы и антидот. Володя, ты со мной пойдешь! — Александр Иванович одним махом натянул на лицо прозрачную маску противогаза, а вторую кинул заскучавшему Мерину. Тот лихо натянул ее на квадратную голову, как привычный каратистский шлем с прозрачным забралом, растопырил ноздри и активно засопел, словно готовился к выходу на ринг.

Спустившись на самое дно расщелины, Мерин начал обкалывать стимулятором коматозных товарищей. Александр Иванович же, прижав правую руку с зажатым в ней «стечкиным» к боку, левую с фонариком выставил в сторону и, пригнувшись, осторожно пошел по коридору. Подобное передвижение в темноте с выставленной вбок рукой с источником света было известным и оправданным приемом в спецназе, так как в большинстве своем первые вражеские пули прилетали именно в сторону фонаря.

Мерин решил осмотреться. Место их неудачного десантирования представляло собой ровный каменный пол огромного тоннеля более пяти метров в диаметре, уходившего в темную даль в обе стороны от них. Скорее всего, здесь произошло сильное землетрясение и горная порода пустила глубокую трещину, сделав незапланированный древним архитектором проход в потолке.

Неожиданно из темноты тоннеля Мерин увидел прерывистый свет фонаря — это Александр Иванович подавал сигнал. Старший сержант поднял с земли автомат и стал продвигаться к товарищу. Загадочный полковник сидел на корточках с фонариком в руках и показывал на стену.

В луче фонаря появились очертания двух ржавых газовых баллонов с облупившейся черной краской, на которой прослеживались знаки орла и свастики. Рассмотрев внимательно маркировку, стало понятно, что это был немецкий отравляющий газ. Потрескавшиеся шланги от баллонов вели как раз в сторону расщелины, откуда десантировались спецназовцы.

— Они же здесь с войны еще, наверное! — удивился Володя.

— Да, но нас здесь ждали чуть раньше: вентили открыли давно, баллоны наверняка пустые. Концентрация газа небольшая, но он не до конца выветрился.

На весь отряд оказалось всего семь противогазов, так что бойцов пришлось спускать партиями и уводить на безопасное расстояние по тоннелю. Было потеряно много времени.

Но случившиеся неприятности оказались просто сущим пустяком по сравнению с тем, что ждало диверсантов впереди.

Бойцы продвигались по тоннелю тремя группами. Впереди шел головной дозор во главе с младшим лейтенантом Колей Святым и саперы, в средней основной группе находились полковник Субботин, Мерин, Семёныч, обдышавшийся ароматами третьего рейха капитан Куренной и основная часть личного состава. Арьергард составляли наиболее пострадавшие бойцы, самым плохоньким из которых был Леха Воробей, периодически терявший сознание и заблевавший рюкзак и всю спину несущему его товарищу.