Вадим Караваев - Наследие предков

— Ты, Семён Ильич, ничего не путаешь? — пожилой священник испытывал явное подозрение насчет полной адекватности восприятия реальности своим прихожанином.

— Чего-чего, отче, а галлюцинаций и слабоумия Божьей милостью я избежал, несмотря на телесную немощь.

— Да ладно, прости, продолжай! Он беседовал с тобой?

— Да, причем так, как будто я был его хороший знакомый, и мы встретились после долгого расставания. Он спрашивает меня: «Ты помнишь, кто выбирал место испытания машины?»

Я отвечаю: «Нам, мол, не докладывали». А он и говорит, что полковник, который проводил проверку после инцидента с буровой машиной, как раз и стоял не только за созданием самого проекта, но и полностью руководил всеми нашими испытаниями. Потому как точно знал, какая конкретная цель лежит на пути буровой машины. И ядерный взрыв был частью плана по сокрытию того, что покоилось в недрах Северного Урала.

— А что он от тебя хотел. Ну, тот блондин? — иеромонах постепенно начал вникать в байки, вещаемые старейшим прихожанином храма.

— Он спрашивал, помню ли я тексты, которые мне довелось читать на санскрите.

Тут старик затрясся, и на его глазах появились слезы, но он нашел в себе силы продолжить:

— На испытательном полигоне у нас практически не оставалось подлинников древних текстов. Были только какие-то старинные карты, которые меня просили переводить. Но технических описаний древних машин мы на испытания не брали. Да и зачем, если скопировать принцип работы машины мы так и не смогли из-за недостатка информации в текстах. В руки этих негодяев попали именно эти карты и техническая документация на наш, а не на древний опытный образец, но это было лишь жалкое подобие той машины, что построили таинственные предшественники.

Тут старик начал бледнеть и тяжело задышал.

— Ты чего это, Семен Ильич? — священник испугался, что его прихожанин преставится до окончания исповеди, и бросился за валерьянкой.

Немного придя в себя, ветхий санскритолог продолжил:

— Отче, я же столько узнал за все годы моих исследований! Это же великие тайны, способные перевернуть современный мир и даже уничтожить его. Я попытался встать и уйти от этого ужасного человека, но тот крепко схватил меня за руку и сказал: «Как хочешь, старик, а вспомнить придется!» После этого он сжал мне шею и пристально посмотрел мне в глаза. Больше я ничего не помню… Прохожие вызвали скорую помощь, и меня беспамятного увезли в больницу. Вот я и начал таять на глазах с каждым днем после того случая. Дни мои сочтены. Но прошу тебя, отче, как помру, сообщи об этом куда следует. Сам я уже не выдержу допросов и прочей волокиты. Не знаю, что этот демон смог выудить из моей памяти и как этим воспользуется, но похищенные им в 66-м году карты содержали информацию о подземных ходах подо всем Уральским хребтом вплоть до Северного полюса. Бог свидетель, не по своей воле я снабдил этого беса ценными сведениями. Вот такая исповедь получилась.

После этого старик взял священника за руку и отвел в крохотную кладовую, полностью забитую рукописными материалами.

— Вот, отче, здесь все мои записи за годы работы в архивах. Что смог понять из древних рукописей, все изложил в своих журналах. Ты даже не представляешь, что там такое!

Отец Серафим задумался, помолился, попрощался со стариком Запрудским и озадаченный потопал в храм.

Старик отдал Богу душу на следующий день после литургии в храме, куда его привели две пожилые прихожанки. После похорон для иеромонаха Серафима остро встал вопрос: «Как же надлежит лучше исполнить волю усопшего?». Дилемма виделась в следующем: сообщи он по церковной линии наверх о таком странном случае, то и его самого, и покойного прихожанина однозначно сочтут умалишенными, и толку от этого не будет никакого. Примерно такая же судьба его ждала и при обращении в местный отдел ФСБ. Тут еще и по допросам затаскают у всех на виду. Решил священник поехать к своему духовному отцу для совета. Закрыл он храм, бабкам раздал указания на всякие непредвиденные случаи, собрал с собой в дорогу скудные харчи и потопал на автобус в сторону столицы.

Где и с кем советовался отец Серафим доподлинно неизвестно, только после встречи со своим духовным руководителем, всецело положившись на Божию волю, провинциальный священник бодрым шагом пришел прямо на Лубянку и принялся досаждать дежурному странными просьбами «позвать начальника для сообщения информации по подземным ходам на Урале». Восприняв посетителя сначала за очередного умалишенного, дежурный офицер уже было усомнился в подлинности его документов, но позвонив в епархиальное управление, все-таки решил выслушать странного посетителя и протянул ему несколько чистых листов и авторучку, мол, излагайте, батюшка, все что накипело. Плюгавенький иеромонах ни за что не желал писать, продолжая требовать к себе начальника.

Когда терпение у дежурного уже стало подходить к концу, отцу Серафиму пришла милость свыше в виде заглянувшего в кабинет отставного полковника Битюцкого, который в свою бытность курировал крупные оборонные предприятия центрального региона. Полковник, услышав обрывки фраз про Тленск и конструкторское бюро горнопромышленного оборудования, весь напрягся и что-то шепотом затараторил на ухо дежурному.

Через несколько минут отца Серафима тщательно обыскали и, отобрав вещмешок с сухарями, сопроводили в кабинет, куда через пару часов зашел человек средних лет в сопровождении нескольких сотрудников, среди которых была стройная черноволосая девушка в элегантном темно-сером костюмчике.

Отец Серафим недоверчиво смотрел на чекистов, но представившийся полковником Субботиным человек неожиданно быстро расположил его к себе и завел спокойный разговор. Через десять минут иеромонах уже сбивчиво, но подробно излагал всю ситуацию по существу. А когда речь зашла об интересном наследии усопшего, полковник резко оживился и прервал беседу:

— Отец Серафим, скажите, а где сейчас материалы, показанные вам покойным Запрудским?

— Так я сложил их в сундук и прикопал в укромном месте, — с подозрением ответил настороженный священнослужитель.

— Это хорошо, что в укромном! Но их как можно скорее нужно будет откопать и доставить нам сюда. Я распоряжусь.

Полковник обернулся к стоящему за спиной оперативнику Зарубину и что-то коротко шепнул на ухо, после чего офицер юркнул за дверь.

— На этом беседу мы прервем. Прошу вас сейчас с моими людьми выехать к себе в Тленск и передать им все материалы.

Через полчаса черный тонированный внедорожник, набитый вооруженными людьми, мчал перепуганного батюшку в родной городок. Отец Серафим и не подозревал, что дорога из столицы может оказаться такой недолгой. Приехав на место, батюшка кряхтя выбрался из зловещей машины, перекрестился, глядя на храм, и вдруг заметно напрягся, вглядываясь в темноту. Прибывшие вместе со священником эфэсбэшники вышли из внедорожника и начали обходить периметр храма.