Вадим Караваев - Наследие предков

— Что будем делать, товарищ полковник? — с порога устало спросил генерал.

— Нам нужно еще не менее двух суток, Иван Петрович! — строго ответил Субботин. — Я вам докладывал, что и в Москве что-либо предпринимать можно только после разрешения ситуации здесь.

— А что должно случиться за двое суток?

— Мы попробуем блокировать отход боевиков под землей.

— А если они сейчас попробуют уйти? Их ничего здесь не держит. Требований они не выдвигают. Если подтвердится тот факт, что им помогает осужденный Босых, за которым они и пришли, то поставленную задачу они выполнили, так как ни среди убитых, ни среди сбежавших зэков Босых нет. Поэтому он, скорее всего, у них.

— Я полагаю, требования террористов прозвучат в самое ближайшее время. Босых вряд ли является их основной целью, уж очень он мелкая сошка. Он пошел на сотрудничество с УФСБ по Ленинградской области, и за отданное золотишко сам упорно просился на отсидку в зону «Белый медведь». Ему пошли навстречу, продолжая наблюдение. Как выяснилось, с собой он привел уж совсем неожиданную компанию.

Генерал с полковником Субботиным за разговором не заметили, как возле открытой двери остановилась Дина с подносом кофе. Услышанный разговор поверг ее в ступор:

— В Москве среди заложников находится ваш человек, Александр Иванович! С ним есть какая-то связь?

— Связи с ним нет. Не принимайте во внимание его присутствие в вагоне при принятии решений. Действуйте, как будет необходимо, Иван Петрович.

Нельзя сказать, что услышанное Диной было неожиданной новостью для нее. Иллюзий она не питала: сотрудник, оказавшийся в заложниках, пусть, вероятно, до сих пор остающийся вооруженным, в случае штурма разделит судьбу остальных. Но все равно в горле встал ком, а на глазах непроизвольно выступили слезы. Опустив глаза, девушка поставила поднос с кофе на стол и молча вышла. Генерал Лаврухин проводил взглядом молодую сотрудницу и только хотел продолжить диалог, но неожиданно со стороны промзоны зазвучали выстрелы и послышался глухой взрыв. Вызов террористов по рации ничего не дал, кто и куда стрелял было неясно. Снайперы передали, что заметили оживление и перемещение боевиков, несколько человек из них бросились в сторону котельной и продолжали оставаться там. А примерно через час в оперативный штаб влетел один из РОСНовцев и сообщил, что на улице из подвальной заваренной двери кто-то упорно подает сигналы SOS. Подвалы и цокольные этажи никогда не использовались из-за промерзания, а жилые помещения в условиях вечной мерзлоты располагались на сваях. Весь оперативный штаб высыпал на улицу посмотреть, что это за чудо такое ломится наружу из подвала. Несколько человек взяли на прицел дверь, а один из бойцов с огромной дисковой пилой начал ее кромсать.

Когда дверь рухнула к ногам бойцов, в свете фонарей на них смотрел маленький чумазый, похожий на домовенка, лопоухий старичок в вязаной шапке с длинным гаечным ключом в одной руке и окровавленной заточкой во второй. Сразу же раздались вопли бойцов: «Брось заточку!». Дедок выронил одновременно и ключ, и заточку на промерзший пол и был вытащен за шкирку здоровенным спецназовцем, словно нашкодивший ребенок.

— Ты кто такой и что тут делаешь? — орали «маски-шоу».

Дедок испуганно смотрел на толпу вооруженных спецназовцев и молчал.

Протискиваясь сквозь толпу, полковник Субботин окрикнул старичка:

— Сверчок, ты что ли?

— Я, я, кто ж еще, гражданин полковник госбезопасности! — оживился дедок и чуть не расплакался при виде старого знакомца.

Стоит ли говорить, что у большинства присутствующих чуть глаза не выпали сквозь щели балаклав: даже в такой глуши у полковника своя агентура есть! Полковник Субботин подхватил старичка под руки и поволок на третий этаж здания в оперативный штаб спецоперации. Усадив деда Жору на стул и сунув в руки ему стакан горячего чая, полковник спросил:

— Рассказывай, Георгий Сидорович, только скорее!

— Я это, гражданин полковник, эта падла со стволом ко мне в котельную… Они столько людей в расход, паскуды…

Далее последовало неблагозвучное скомканное повествование о предшествующих встрече событиях, из которого можно было понять, что в начале стрельбы на промзоне дед Жора увидел, как зэков начали крошить из автоматов и пулеметов неизвестные люди в странной военной форме. Сверчок нырнул в свою котельную, выключил свет и зашкерился за трубой в надежде пережить кипиш. Позже в котельную ворвался огромный бородатый боевик с пулеметом и начал оборудовать огневую точку, так как сквозь небольшие окна в подсобке отлично просматривались сразу оба подхода к промзоне. Старый сиделец сначала было испугался, но потом, сообразив, что его никто не заметил, босиком подкрался к лежащему с пулеметом боевику, засадил здоровенным гаечным ключом ему по кумполу и насовал для верности заточкой в шею.

— Сверчок, ты смотри, да ты сработал, как заправский мокрушник! Такому матерому террористу ласты сплел косичкой!

— Да ты что, начальник, это же гады, тля буду, это же гады самые настоящие, беспредельщики, столько людей положили! — дед Жора аж вскочил со стула, брызжа слюной сквозь прорехи в металлических зубах, доказывая верность старым воровским принципам.

— Да успокойся ты, я пошутил. Все ты правильно сделал! — пожалел о высказанной шутке полковник, пытаясь утихомирить Сверчка. — Как ты выбрался оттуда?

— Там между котельной и дизельной электростанцией ход есть под землей, он очень старый, промерзший, даже в жару не оттаивает. Я его случайно нашел года три назад. Он засыпан был, но я отрыл его помаленьку, а вход всяким хламом завалил. Его, видать, еще до зоны строили, и он как раз к административному зданию ведет. С него убежать нельзя — земля мерзлая, только если сюда, к ментам под крылышко, — дед Жора хрипло засмеялся, обнажив металл редких зубов.

— А что там за стрельба была и взрыв? — спросил полковник.

— Так это его подельники сначала в рацию вызывали, а потом, видно, бросились искать его. Я тут и смекнул, что если останусь там, хана мне сразу. Забежал, значит, за ту сторону котельной, а один из этих сук меня фонариком засветил. Ну и давай стрелять. Я пока лаз разгреб, они уже рядом оказались, я махом нырнул внутрь и пополз, а этот бычара влезть не смог и гранату бросил. Хорошо, что я сидор свой к ноге привязал и за собой тащил. Весь сидор мне порвало осколками.

Дед Жора печально взглянул на размочаленный латаный-перелатаный брезентовый рюкзак с пожитками, в котором при желании можно было спрятать и самого Сверчка.

— Дед, этот сидор тебе жизнь спас. А то так бы и сам лежал, похороненный в своем лазе! Тебя бы и искать не стали, — вмешался в разговор генерал Лаврухин.