Вадим Караваев - Наследие предков

— Заходи, Колчин, что там опять?

— Новости, и не опять, а снова! — уверенно продекларировал майор, воодушевленный наличием у себя крупного козыря.

Офицеры подозрительно и настороженно посмотрели на вошедшего майора.

— Не тяни резину, Колчин, что еще?

— По моим оперативным данным приехали к нам не все, кто планировал. Завтра здесь будет заместитель руководителя Федеральной службы сам генерал-майор Потапов со свитой.

Похмельные зрачки Попкова и Хузова долго пытались состыковаться друг на друге, а когда им это удалось, полковник побагровел и процедил:

— Услуги, говоришь, бесценные, Борюся!?

— Да ты не кипятись, Равильич! — залепетал Попков, — это еще не точно все! Федь, ты откуда знаешь про Потапова, кто сказал?

— Кто-кто, сам Лазаренко и сказал, а мы-то в ушки не долбимся, а работу работаем!

— Ладно, Федь, присядь, на вот, выпей! — начальник щедро плеснул ароматного напитка в большой стакан и протянул майору, а тот с победным видом принял угощение как должное и плюхнулся в глубокое кожаное кресло. Через несколько минут полковник Хузов распорядился своему заму сопроводить Лазаренко на производство, а сам достал из сейфа вторую бутылку коньяка и закуску.

— Что, Попков, не ожидал? Вот теперь выкручивай нас всех из этой задницы! — устало сказал начальник колонии и протянул трубку стационарного телефона покрасневшему тыловику.

Остаток вечера офицеры, запершись в кабинете, провели в освоении алкогольных закромов начальника и звонках в Москву покровителям Попкова. Выяснить удалось лишь то, что генерал завтра прибудет с большой свитой, но точная причина визита никому не известна, так как все проводится в рамках большой секретности.

Всю ночь в тюремной больничке положенец зоны, закрывшись в палате, долго мороковал с Васей Вжиком и Моней, давая инструкции по поводу завтрашнего дня.

— Слышь, Хребет, я вот что вспомнил, — вдруг затараторил Вжик. — Есть у нас на поселении Сеня Сквозняк, ну, тощий такой, электрик. Так вот, его вчера «пупкари» заставили лезть в подвал в одном из зданий на производстве, там, типа, закоротило что-то. А время уже было около десяти вечера. Короче, Сеня туда полез, а там следы на полу сырые и слышен гул какой-то из-под земли. Ну, как будто метро под землей гудит.

— Что ты несешь, нашел кого слушать! Твой Сквозняк на кумарах уже неделю, у него все мозги гудят! — заорал Моня, которому завтра предстояло организовать массовый кипиш на производстве, и все его мысли были заняты обсуждением с положенцем вопросов взаимодействия между отдельными отрядами бунтовщиков.

— А ты не ори! Я вчера сам видел, как Боцман у Саввика телефон с JPS просил и лазил там весь день. Это зачем, по-твоему?

— Шум, говоришь? — заинтересовался Хребет.

— Ну да, говорит, что прям отчетливый шум и даже дрожь небольшая.

— Так может это на производстве что-то шумело?

— Сквозняк говорит, что с земли гул шел, он бы не перепутал.

— Хрен его знает, что это может быть. Неужто ты думаешь, что за Боцманом поезд под землей пришлют? — сходняк гулко загоготал охрипшими глотками.

Прямо во время утреннего построения в колонию прибыли высокие гости. Заместитель руководителя Федеральной службы генерал Потапов шел в окружении спецназа УФСИН и нескольких человек в штатском. Генерала встречала дружная похмельная компания, которая, несмотря на количество вылаканного пойла, смогла привести себя в подобающий вид. Генерал, в отличие от малохольного проверяющего Лазаренко, не отказался от завтрака и с удовольствием проследовал в накрытую по высшему разряду банкетную комнату. Двое неприметных сотрудников из окружного управления ФСБ и их московский коллега из спецотдела «Зет» сразу же взяли под руки начальника оперчасти колонии майора Колчина и пошли к нему в кабинет смотреть личные дела осужденных. Утро на зоновском производстве начиналось в лучших традициях советских времен. Не хватало только снятого несколько лет назад металлического щита с надписью «На свободу с чистой совестью!». Народ шуршал, видимость работы кипела.

После утренних посиделок генерал, несмотря на свою природную брезгливость и непереносимость всего, что касалось сферы непосредственного исполнения наказаний, решил все-таки выполнить возложенную функцию и проинспектировать колонию. Полковник Хузов с ушлым Попковым вертелись вокруг московского начальства, всеми силами пытаясь перевести его внимание на более приятные объекты материального мира, как-то: банька, рыбалка, охота в заказнике и прочие атрибуты красивой жизни. Да и генерал, если бы не эти безликие чекисты со своими секретными темами, ни за что на свете бы не поехал за тридевять земель пялиться на суровые скучные пейзажи в далекой полярной зоне. Ну, раз уж приехал, надо хоть видимость показать, что не зря свой хлеб кушает. Так, переходя из одной «локалки» к другой, большой начальник особо не смотрел по сторонам, с интересом вникая в заманчивые предложения местных офицеров на счет вечернего времяпрепровождения.

В это самое время трое прибывших чекистов вместе с начальником оперчасти колонии майором Колчиным и его подчиненным прочесывали производственные цеха в попытке найти осужденного Николая Олеговича Босых, более известного как Колюня Боцман, которого почему-то не оказалось на привычном месте работы в положенное время, хотя на утреннем разводе Коля был и бодро маршировал к месту работы.

Через какое-то время ДПНК 37 37 ДПНК — Дежурный помощник начальника колонии по рации вдруг срочно вызвал начальника колонии. Хузов живо зашевелил кривыми ногами и побежал к административному зданию. После нескольких обрывочных фраз дежурного помощника начальник колонии начал стремительно бледнеть, несмотря на вечный загар. А побледнеть было от чего: на промзоне камеры зафиксировали группу вооруженных людей, передвигающихся между цехами короткими перебежками. Чуть позже воздух наполнили трели автоматных очередей, и всякие надежды на похмельные галлюцинации испарились. «Вот такой трагический финал твоей карьеры, полковник», — пролетела пулей мысль в голове Хузова.

Немного собравшись с мыслями, полковник попытался связаться с Попковым, который сопровождал генерала. Сквозь трескотню выстрелов Попков визжащим голосом орал в радиостанцию, что на них напали, и спецназовцы, охранявшие генерала, практически все убиты. Оно было вполне понятно — экскурсия по зоне для высокого начальства не подразумевала наличия у охраны тяжелого вооружения, имелись только пистолеты. Наспех сформированный отряд из роты охраны на подходе к промзоне был встречен плотным огнем и с потерями ретировался.

Полковник Хузов, находясь в предынфарктном состоянии, попытался выйти на связь с майором Колчиным, который вместе с эфэсбэшниками должен был как раз прочесывать складские ангары, но радиостанция «кума» молчала. «Неужели и его положили?» — мысли отчаяния лезли в похмельную голову начальника колонии. Трясущимися руками полковник распахнул дверь сейфа, вытащил початую бутылку коньяка и присосался к горлышку на длительное время. Ну, по крайней мере, тремор в руках сняло, да и суета в мыслях улеглась.