Вадим Караваев - Наследие предков

Отзвониться Сверчок решил с телефона знакомого коммерса Саввика из третьего отряда. У Саввика был должок перед Сверчком, потому как Савву после прибытия на зону сразу же взяли в оборот блатные, прознав про его бизнес на воле. От полной разводки на деньги Савву уберег как раз Сверчок, грамотно «причесавший» бродяг о соблюдении разумности в поборах с жирных лохов. Сказал, что, мол, если «коммерс» может нормально делать деньги, то не стоит его сразу же до нитки обирать, а следует грамотно и постепенно использовать его способности и связи для общего дела. Доводы Сверчка посчитали разумными, и Саввику не пришлось продавать свой бизнес. Правда, и доля в общак стала приличной, зато Саввика никто не трогал, и жил он в зоне со всеми удобствами, благодарно вспоминая участие Сверчка в своей судьбе.

Пользоваться сотовым телефоном Сверчок не умел, но видел, как блатные часто звонили ворам на волю, спрашивая совет по тем или иным вопросам. Поэтому дед Жора попросил набрать номер самого Саввика. В трубке записанный голос оператора сообщил о том, что этот номер более не обслуживается. Саввик набирал номер еще несколько раз, но результат был тот же. Расстройству деда Жоры не было предела. Саввик, как мог, успокаивал старого зэка:

— Сидорыч, да ты не расстраивайся, может, номер сменил твой кореш!

— Ты что гундосишь, барбос?! Такие люди номеров не меняют! — сурово огрызнулся Сверчок, которому было невдомек, что сим-карты телефонов на воле можно теперь менять чаще, чем носки.

Расстроенный старый зэк потопал к себе в котельную, строго-настрого запретив Саввику рассказывать другим о его просьбе. Но через полчаса запыхавшийся Саввик сам прибежал в сверчково убежище, протягивая трубку сотового:

— Ждут твоего звонка, Сидорыч!

От такой новости Сверчок аж подпрыгнул с табуретки и вытянулся по струнке. Затем велел нажать нужные клавиши на хитроумном изобретении и выгнал Саввика из котельной, чтобы тот не «грел уши».

— Я вас слушаю!

— Э-э, я, это… гражданин полковник, это я, Жора Сверчок, со строгача, с «Белого Медведя» звоню, по делу…

— А-а, припоминаю. Вот видишь, Жора, прав я оказался — судьба нас с тобой свела вновь. Что стряслось у тебя?

Далее последовало скомканное описание события, увиденного Сверчком в металлическом ангаре несколько часов назад. Суть произошедшего из-за обилия матерных слов и блатной «фени» мог уловить только внимательный слушатель, сведущий в преступном жаргоне.

— Благодарю, Жора, ты как раз вовремя со своей новостью. Жди в гости! — подытожил разговор столичный собеседник. — И попроси, чтобы при тебе стерли номер сотового.

Сверчок все так и сделал, напугав и без того зашуганного Саввика лютой расправой, если кто-то узнает об этом звонке.

4 мая 2016 года, пос. Хорт, Ямало-Ненецкий автономный округ, исправительная колония —11 «Белый Медведь»

Как и обещал подполковник Попков, ФСИНовская проверка прибыла в колонию в обед. Такого количества старших офицеров на памяти начальника учреждения полковника Хузова Москва еще не присылала ни разу. Причем вели себя проверяющие нарочито строго и отчужденно, без прелюдий и общих формальностей приступив к ковырянию макулатуры в бухгалтерии, на складах и производстве.

Заведовал проверкой полковник Андрей Юрьевич Лазаренко, один из самых мерзких инспектирующих офицеров центрального аппарата Федеральной службы. Дотошный, мелочный, необщительный даже с коллегами, он постоянно глотал таблетки от хронической язвы и протирал узенькие очочки на своей бледной кроличьей физиономии, как-то по-детски украшенной конопушками. С прямой зажатой спиной и неврастеничными манерами Лазаренко казался полной противоположностью подполковнику Попкову — вальяжному, уверенному и живущему на широкую ногу, любимым выражением которого было «Надо здесь пожить хорошо, там не дадут!». При слове «там» подполковник почему-то показывал не на небо, а в землю, очевидно, подсознательно понимая свою загробную участь, хотя, может, и от материалистического мировосприятия, а вовсе не от совестливого воздействия тонких материй на глубинные сферы души, напрочь забитыми мыслями о вкусной еде, женщинах и дорогих автомобилях.

— Андрей Юрьевич, что ж вы сразу-то за работу. С дороги отобедать бы хорошо. Колония никуда не денется от вашего чуткого взора! — расплылся в широкой улыбке подполковник Попков, приветствуя тщедушного проверяющего. Следом за Попковым еле поспевал переставлять кривые короткие ноги кряжистый полковник Хузов, нервно протирая носовым платком вспотевший лоб.

— Нет-нет, сначала работа, — поздоровался Лазаренко и заспешил в бухгалтерию.

— Вот урод! — с досадой процедил Попков, — ему сорок два года, а пить нельзя — язва, жрать нельзя — панкреатит, о потенции остались лишь юношеские воспоминания. Равильич, ты не представляешь, каких я ему баб привозил в прошлом году. Закачаешься! Даже не взглянул, импотент хренов.

— А может он того? Ну, в смысле, «под хвост» балуется! — остроумно заметил начальник оперчасти колонии майор Колчин, — так мы ему любителей найдем. У нас на зоне таких в избытке: и с подшипниками в «приборе», и с декоративными надрезами — каких захочешь!

— Федя, ты уже нашел нам на жопу эту проверку! — начиная вскипать, зашепелявил и без того взведенный до предела «хозяин». — Это, Федя, твой косяк, что недоглядел за блатными. Весь холодильник трупами зэков забросали, контролер инвалидом остался, два трупа спецназовцев. А зато начальник оперчасти у нас всех педерастов колонии готов на проверку предоставить. Идиот, скройся с глаз моих, видеть тебя тошно!

— Да ладно вам, я ж пошутил.

— Пошел вон отсюда, шутник! — огрызнулся Хузов и посмотрел на Попкова.

— Слушай, Равильич! А мы-то чего должны без обеда сидеть, пошли к тебе! — быстро нашелся снабженец. — Я коньячку с балычком привез. Пусть ковыряется этот крысеныш, он только к вечеру пойдет цеха осматривать, вот мы и составим ему компанию. А сейчас пока отдохнем от нервной работы.

— И то верно, пошли.

Все вышло в точности так, как предсказал ушлый подполковник Попков. Несколько часов комиссия провозилась с документами и результатами последней проверки, пытаясь состыковать данные инвентаризационных ведомостей с первичной бухгалтерской документацией, что как всегда получилось только наполовину. В конце рабочего дня неутомимый Лазаренко погнал уставших офицеров на осмотр производственного участка колонии, а сам задержался в курилке поговорить по телефону. А один из молодых оперативников стоял за тоненькой жестяной перегородкой и услышал, как Лазаренко кому-то кричал в трубку: «Хоть один склад, но мы должны сегодня проверить. Завтра прибудет Потапов, а тут конь не валялся». Услыхав такую интересную информацию, майор Колчин потрепал молодого оперативника по-отечески за щеку, а сам вольготно и неспешно пошел к начальнику, где тот уже почти опорожнил с Попковым бутылку французского коньяка. «Я вам, дармоедам, покажу, кто из нас идиот!» — не покидала голову майора мысль о восстановлении поруганного самолюбия.