Елена Арсеньева - Большая книга ужасов — 72 [сборник]

Вриколас снова кинулся к нему, низко наклонив голову, и Саша отчетливо разглядел черные рога, которые вырастали из лба Александра. Сейчас чудовище нанесет удар…

Саша отпрыгнул как мог дальше, снова потерял равновесие, начал падать — но не упал, а завис над землей. Резкая боль в плечах заставила его вскрикнуть, а потом что-то зашумело за спиной, вздернуло его в воздух…

Это крылья, у него появились крылья!

Мазь, которую оставила Ангелина Богдановна… мазь, которая пахла ванилью, как цветы гелиотропа… «Прекрасное растение! И очень полезное. Между прочим, входит в состав летательной мази», — словно бы услышал Саша слова своей загадочной соседки. Да, не зря она велела не надевать футболку: одежда помешала бы крыльям развернуться!

Говорят, что руки бывают умнее головы, — ну так вот, эти гелиотроповые крылья точно оказались умнее ошарашенной Сашиной головы! Они помогали быстро подниматься и резко пикировать к земле, помогали ловить воздушные струи и пользоваться ими, они помогали уворачиваться от врага, потому что вриколас на крыльях нетопыря тоже взмыл в воздух, но в полете чувствовал себя куда более уверенно, и если бы не умные крылья, Саша уже двадцать раз был бы пронзен рогами или сбит ударами копыт.

Но внезапно враг исчез. Саша, паря в вышине, вертел головой так, что она едва не откручивалась от усердия. Но не было, не было никого поблизости: вриколас-козел-нетопырь словно бы растаял в ночном небе или сквозь землю провалился! Однако Саша чувствовал, что опасность рядом. Но где она? С какой стороны ждать нападения? Как ни вглядывался он в небо и землю, ничего не видел, только все крепче и крепче сжимал в руке лезвие ножа, не обращая внимания на боль и струящуюся кровь.

Лезвие… Ангелина Богдановна писала, что надо смотреть на врага поверх лезвия!

Саша приставил его к переносице — и в то же мгновение с глаз словно бы пелену сорвали: прямо перед собой он увидел вриколаса.

С криком Саша метнул нож, особо не целясь — просто рефлекторно бросил свое единственное оружие в это страшилище.

Он не промахнулся: нож пронзил щеку вриколаса! Струя черной бурлящей жидкости хлынула из раны. Издав жуткий вопль, в котором смешались человеческий стон, пронзительный писк нетопыря и рев раненого козла, вриколас вскинул переднюю ногу, которая тотчас обратилась в человеческую руку, вырвал нож из раны — но сразу выронил его. Рука безвольно повисла, на глазах ссыхаясь и превращаясь в подобие обугленной головешки. Раздался еще один страшный крик. Видимо, нож оказался отнюдь не безвреден для этой нечисти!

Саша перевел было дух, но обрадовался рано: у него теперь не было никакого оружия — нож канул в траву, — а у вриколаса оставались три ноги и рога! И крыльями разъяренная тварь владела куда лучше.

Кажется, Саша уже знал небо над парком как собственный двор, но в этом просторном небе, как в том тесном дворике, спрятаться было негде: везде его подкарауливал враг.

Сил сопротивляться не осталось. Да еще и мазь, очевидно, утратила силу: крылья повиновались все хуже.

Теперь Саша понимал, что чувствует мотылек, который пытается увернуться от сачка! Вриколас нависал сверху, гнал к земле, где уже зияло что-то красно-черное… та самая яма, которую Саша видел во сне!

«Все, конец! — смятенно подумал он. — Сейчас бы какой-нибудь засадный полк, как у Дмитрия Донского, не помешал! Ну хоть бы кто-нибудь пришел на помощь!»

Но кто придет ему на помощь против вриколаса Александра?!

И вдруг осенило! Саша закричал так громко, как только мог:

— О Геракл, избавитель от зла! О Зевс, отвратитель несчастий! О Диоскуры-спасители! Помогите!

Ох как полыхнуло в небесах, как рассекло темноту разноцветными жгучими молниями: огненно-желтыми, сияюще-зелеными, пронзительно-синими, ярко-алыми! Саша никого не видел, но чувствовал чье-то присутствие в небесах, и ощущение мощной силы, которая в нужный момент явилась на подмогу, ободряло его безмерно.

Однако постепенно он понял: тут что-то не так. Происходило что-то странное. Молнии били во вриколаса, но… попади хоть одна из них во врага, она повергла бы его в прах! Она сверзила бы его наземь! Она уничтожила бы его! Однако на подлете к чудовищу молнии словно бы утрачивали свою силу, поражали его не так метко, как могли бы. Да, вриколас утрачивал силу, да, он опускался наземь, да, он проваливался в свою черно-красную могилу — но медленно, так медленно, что Саша отчетливо мог разглядеть сардоническую улыбку, в которой кривились черные губы, и расслышать последние слова:

— Твое имя… твоя кровь…

Тут вриколас канул наконец в могилу, и земля сомкнулась над ним.

Однако вздохнуть с облегчением Саше не удалось: крылья окончательно утратили силу. Более того, они снова втягивались в плечи, они исчезали! Саша падал, падал, беспомощно трепыхаясь в воздухе, но в тот самый миг, когда, казалось, он неминуемо разобьется, чьи-то руки обхватили его и помогли мягко опуститься на землю.

Перед глазами все мелькало, кружилась голова, ломило от напряжения плечи, ноги подкашивались, но вдруг раздался голос, который вмиг заставил его забыть о боли и усталости:

— Ты справился, савватистис! Ты победил!

Перед ним стояла Ангелина Богдановна: как всегда в белом платье с синими узорами по подолу, с браслетом, в котором мягко мерцал синий гелиотроп, и пахло от нее гелиотропами…

— Это вы меня поймали, когда я падал? — ошеломленно пробормотал Саша.

Она кивнула.

— Спасибо! — выдохнул он прочувствованно. — Но как вы здесь оказались?

— Я все время была тут, — улыбнулась Ангелина Богдановна. — Вроде как засадный полк Дмитрия Донского! — Она заговорщически подмигнула. — В любой момент готова была прийти тебе на помощь.

— Но почему, почему вы оставили меня одного? Почему мы сразу не могли вместе все это сделать?

— Ты должен был пройти испытание, и ты его прошел, — строго сказала Ангелина Богдановна. — Ты сам все сделал, сам сражался из последних сил, сам позвал на помощь тех, кого нужно. Впрочем, я не сомневалась, что ты справишься. Я ведь тебе так и написала: «Колдун седьмого дня победит!»

— Вы это написали?! — изумился Саша. — Я ничего такого не видел!

Она лукаво прищурилась, и Саша понял:

— А, та загадочная фраза, которую я не смог перевести…

— Да, — кивнула Ангелина Богдановна. — Έβδομη ημέρα μάγος θα κερδίσει!

Саша хотел спросить, почему сразу по-русски это не написали, но не стал. И так было ясно: Ангелина Богдановна хотела, чтобы он все делал сам, ни на кого не надеясь, только на себя.

— Вот именно, — сказала Ангелина Богдановна, словно прочла его мысли.

— Ну, я все-таки был не сам по себе, — справедливости ради возразил Саша. — У меня был стилет, и рука-воровка, и Ахилка… Ой, а где Ахилка?!