Марк Олейник - Семь рек Рима

Водитель обернулся, и я удивился — у него были такие же круглые и черные глаза, как у Пино.

Район действительно оказался неплохим. Думаю, Пат бы здесь понравилось. По-моему, неожиданно для себя самого, Пино предложил прогуляться вместе, и мы отправились, отпустив машину.

Старых городов много на земле. И выражение «ходить по истории» можно применить ко многим. Рим выделяется. Это очевидно, потому что, выражаясь вычурно, это наша колыбель.

Когда мы с Пат были в Пакистане, я узнал о Хараппской цивилизации, которая существовала три тысячи лет до Рождества Христова, но это не наша история. Рим — наша. Вот, собственно, об этом я совершенно не думал, когда, не торопясь, мы с Пино шли по Трастевере.

Я думал, что Пат могла потерять память. Такие случаи известны. Человек выходит из дома и следует неизвестно куда. Идеальный странник совершает идеальное путешествие, какое только может совершить живой человек. Идеальное — потому что это путешествие неосознанное. Есть лишь направление — вперед! И это всё.

Можно было предположить такую штуку.

— Только не говорите мне, что она потеряла память, — насупился Пино и остановился. — Я читал в учебнике по криминалистике, что такие вещи бывают раз в сто лет.

— Может быть, они как раз прошли, — сказал я. — Присядем где-нибудь?

Заведение называлось «Остерия номер шесть». Скатерти в черную и белую клетку. Графин воды. Пино заказал вино, я не возражал.

— Здесь готовит сама хозяйка, — доверительно сказал он. — Я ее хорошо знаю. Качо-е-пепе здесь восхитительные. Вы знаете, что это такое?

— Да, — сказал я, — знаю.

— Да ну? — чистосердечно поразился Пино. — Значит, русские цивилизованнее, чем я думал.

— Не все.

— Слава богу, — Пино с облегчением выдохнул. — Так значит, вы думаете, что ваша девушка забыла и вас, и свое прошлое?

Заказ был несложным — две тарелки пасты и две порции артишоков по-римски. Пино немного поразмыслил и заказал еще креветок, изжаренных во фритюре. Помидоры с оливковым маслом.

— Признаться, — сказал Пино, — я тоже на долю секунды предположил нечто подобное. Но ведь есть еще синьор Влад. Помните мое первое предположение?

— Да, конечно, — я вертел в руках вилку и никак не мог остановиться. — Но люди, которые разошлись, очень редко сходятся опять.

— Ваша правда, — Пино с восхищением посмотрел на солнце сквозь стакан с вином. — Ваша правда, — он опустил стакан. — Только иногда это случается.

— Предположим, — я изо всех сил пытался представить, что все это происходит не со мной. — Тогда следует предположить, что это заранее придуманный план, да к тому же глупый.

Принесли еду. Пино ел быстро и без остановки. Закончив, ни мало не смущаясь, он облизал тарелку. Выпил полный стакан холодного вина.

— Очень вкусно, — сказал он. — Почему вы так медленно едите? Только не говорите, что вам не нравится, я вас убью.

— Вкусно, — я тоже сделал глоток. — Не надо меня убивать. Лучше расскажите вашу версию.

Пино расправился с артишоком и принялся за креветки.

— Все очень просто, — разламывая хрустящий розовый панцирь, произнес он. — Она вас просто пожалела. Понятно, что они сговорились заранее, еще до вашего приезда сюда. Понимаете, по ее расчету, вам не должно быть обидно. Ваша девушка пропала. Сошла с ума. Ее сбила машина. Да мало ли еще что. Финал — она остается со своим мужем… и не спорьте, все-таки он был раньше, чем вы. А вы — что вы?.. Вы спокойно возвращаетесь домой, напиваетесь пару раз в стельку, потом спите с десятком баб. И успокаиваетесь. Вы же молодой человек, — Пино ткнул меня в плечо. — Обзаведетесь кем-нибудь получше.

Наверное, он прочитал что-то в моих глазах.

— Но-но! — произнес Пино торопливо. — Незачем заводиться. Что вам не нравится?

— Мне не нравится, что вы пытаетесь мне морочить голову, — сказал я. — Он выгнал Патрицию. Она не считает его хорошим человеком. Чего ради им сходиться вновь?

Пино развел руками.

— Ну, вы как маленький, — он погрозил мне пальцем. — Как будто не знаете, что кроме сердца и головы есть другие органы, которые толкают нас друг к другу в объятия. Вы знаете конец их истории, но, понимаете, они ведь много жили вместе, они любили.

— Чепуха, — и я рассказал ему про визит Влада.

С недоверчивым видом Пино молчал целых пять минут.

— Я хочу попробовать помидоры, — сказал он наконец, — вы не против?

Мимо шли люди, и я вдруг понял, что вот уже который день сосредоточенно думаю только об одном, а вокруг продолжается жизнь. Опять банальность.

— История усложняется, — Пино закончил и снова выпил. — Они умнее, чем я думал.

— Да? — усмехнулся я.

— Да, — в его голосе прозвучала озабоченность. — Теперь их на чистую воду не вывести. Смотрите, — Пино поставил свой стакан рядом с моим. — У вас пропадает жена, а у синьора Влада появляется невеста. Выглядят они одинаково, зовут их одинаково — ловко, правда? Вы можете сто лет искать вашу барышню, а она — как у Эдгара По — всегда будет на самом видном месте. А?!

Я посмотрел на него с ненавистью.

— Вы хоть понимаете, что говорите?

— Я понимаю! — в свою очередь рассердился Пино. — Что, вам в первый раз изменяют? Женщина — это живой трофей, ее не смущает переход в чужие руки.

— Но где, когда?

— И слава Мадонне, что вы этого не знаете, — тон Пино стал умиротворяющим. — Сколько вам еще жить в Риме? Завтра последний день?! Послезавтра улетаете?! Наслаждайтесь! Слишком мало времени, чтобы быть привязанным к одному человеку. Сходите в Колизей, наконец.

— К черту, — сказал я. — Этого не может быть, и я вам это докажу.

Почему-то принято считать, что голуби украшают старые города. Мне лично так не кажется. Шумные, неуклюжие, жирные и нахальные птицы вряд ли могут быть украшением. Другое дело — чайка. Неожиданно у нас над головой пролетела чайка.

— Не понимаю, — с сожалением произнес Пино. — Я вас не понимаю. Может быть, конечно, у русских так принято. Анна Каренина, Достоевский — все эти кошмарные страсти. Зачем? — спросил он меня, и я увидел у него в глазах неподдельный интерес. — Зачем вам именно эта женщина? У вас с ней дети? У вас общее имущество? Может быть, в этом дело?

— Нет, — сказал я. — У нас ни детей, ни общего имущества. Пат станет богатой только после моей смерти.

— Вы написали завещание? — живо заинтересовался майор. — Ваша девушка знает о нем, да? Ну вот, пожалуйста — вот вам и мотив! — радостно воскликнул он.

Чайка вновь пролетела над нами, крик ее прозвучал, как короткая ржавая молния.

— Мотив чего?! — разозлился я. — Вы пытаетесь убедить меня, что моя девушка, которую я люблю и которая любит меня, замыслила мое убийство? Ну, так почему не начать с него? Почему бы ей не подсыпать яд, или как там еще это делается? Зачем вообще надо было сюда приезжать — прекрасно можно было меня убить и дома. В конце концов, никаких родных у меня нет.