Марк Олейник - Семь рек Рима

— Я вас не знаю, кто вы?

Я закрыл глаза и почувствовал, что, оказывается, все то время, пока она отсутствовала, внутри меня жил холод. Она говорила еще что-то, но я не вслушивался, просто отдался тому теплу, что стало подниматься внутри.

Когда я открыл глаза, она никуда не исчезла. Красивая рыжая девушка в незнакомом мне платье сидела в кресле и с легким удивлением смотрела на меня.

— Привет, — повторил я.

— Я ведь уже сказала вам, что не понимаю русский, — в голосе Пат прозвучало недовольство. — Скажи ему, — обратилась она к Владу.

Тот с гадкой улыбкой взирал на сцену, откинувшись в кресле и отпивая виски маленькими глотками.

— Ну что? — наконец процедил он. — Вы видите, что это не она? Это моя невеста, она итальянка. Дорогая, — обратился он к Пат, — ты не могла бы немного поговорить с нами на своем красивом итальянском?

— Non so cosa dire. Non so perché mi hai chiamato. E ti prego di concludere più presto possibile quel che hai da fare con quello strano personaggio, non ha un aspetto sano. In fretta, o arriveremo in ritardo a teatro! 11 11 Я не знаю, о чем говорить. Я не знаю, зачем ты меня позвал. И умоляю, заканчивай скорее свои дела с этим странным человеком — он не выглядит здоровым. Быстрее, так мы можем опоздать в театр (итал.) .

Вероятно, я вздрогнул. Я знал, что Пат свободно говорит на английском, испанском и немецком, но итальянский? Могла ли она утаить от меня это? Но главное было в другом — до этого я узнавал ее голос, а когда Пат заговорила на итальянском, в нем появился намек на что-то чужое, интонации, акцент, словом — то, чего я прежде никогда не слышал.

— Видите? — успокаивающе кивнув Пат, обратился ко мне Влад. — Вы пережили шок, я вас понимаю. Помните, когда я пришел к вам домой? Я был не в себе.

— Кстати, — прервал я его. — Откуда вы узнали, где я живу? Вам сказала Пат? Она? — я показал на фигуру в глубоком кожаном кресле.

— Да нет же, — Влад жестом предложил мне еще виски, и я согласно протянул тяжелый стакан. — Я просто следил за полицейской машиной. А потом за вами. Кто вы такой, догадаться было нетрудно. Ах да, — хлопнув себя ладонью по лбу, Влад состроил гримасу, которая, вероятно, должна была демонстрировать сожаление. — Я ведь так и не передал вам толком то, что просила Пат. Слишком разволновался. Сейчас, — Влад вперил в меня взгляд. — Она просила передать, что очень вас любит и будет ждать.

Когда он закончил, произошло сразу несколько вещей. Вероятно, испугавшись выражения моего лица, Пат вскочила и опрометью бросилась из комнаты. Произошло это в тот самый момент, когда я бросил стакан с виски в голову Влада и попал.

Удар был сильный. Хрустальное стекло разлетелось вдребезги, кровь брызнула из ран и тут же, смешавшись с виски, залила Владу все лицо и рубашку. Он закричал страшно и схватился за голову. Я же вскочил и кинулся вслед за Пат.

Когда я подбежал к двери, ключ в замке повернулся — она успела закрыть дверь. В ярости и отчаянии я схватился за ручку и стал ее трясти, желая сломать замок, разворотить дверь и, наконец, обнять ее.

Массивная старая дверь не поддавалась, и тогда я стал просить:

— Милая моя, хорошая, не пугайся, я просто очень соскучился по тебе. Я думал, что ты умерла, исчезла, пропала, и я больше никогда тебя не увижу, — шептал я в замочную скважину, опустившись перед дверью на колени. — Я за эти несколько дней чуть с ума не сошел. Я был в нескольких моргах — мне показывали мертвых девушек, это было очень страшно. Я не знал, что смерть близкого человека может быть так страшна. — Когда я остановился, чтобы перевести дыхание, я услышал, как она плачет в комнате. — Да что же это такое! — закричал я в неистовстве, вскакивая. — Что они сделали с тобой! Что сделал с тобой этот боров! — я кричал очень громко. — Подожди! — я стукнул в дверь, и за ней заплакали громче. — Сейчас я чем-нибудь сломаю этот чертов замок!

Каким-то чудом я быстро добрался до кухни, порылся было в ящиках, но ничего более подходящего, чем тот самый большой нож, которым я нарезал хлеб, не нашел. Я спешил, почему-то мне казалось, что надо спешить изо всех сил, и, схватив нож, назад я бросился бегом.

У двери стоял Влад. Кровь продолжала сочиться из порезов на лице, рубашка была вымазана — выглядел он ужасно. Мне не было его жаль.

— Отойди! — крикнул я, приближаясь. — В сторону, мерзавец!

— Нет! — Влад выставил вперед руки. Стало понятно, что драться он совсем не умеет. — Я не пущу вас!

— Пошел к черту! — я ударил его ногой по колену, и он закричал так же страшно, как в первый раз. Я оттолкнул его от двери, он упал и возился теперь на полу как толстый, голубой, в красных пятнах жук. Я видел его краем глаза, пока проталкивал лезвие в щель между створками двери.

Очередной крик, на этот раз женский, так ударил меня, что я буквально подпрыгнул. Эта была черноглазая горничная, которая, как видно, только что появилась. Она всплескивала руками, по лицу у нее бежали слезы, она кинулась к Вадиму и тщетно стала помогать ему подняться.

— Это не ваша жена! — крикнул он. — Вы сошли с ума! Поймите, они лишь немного похожи! Вы просто сошли с ума! Остановитесь!

— Отвяжись! — рявкнул я на него и снова стал пытаться открыть дверь. Она не поддавалась. — Пат! — крикнул я. — Открой же замок! Хватит ломать комедию, что бы этот тип ни наговорил тебе! Вернись ко мне скорее, и мы тотчас уйдем! Пожалуйста! — никакого ответа. Я поднажал, и замок, кажется, начал поддаваться.

Влад подполз ко мне и попытался ухватить за ногу. Я в ответ лягнул его в лицо, и он с мучительным стоном снова упал. Дверь заскрипела, показалась собачка замка, оставались считанные миллиметры. Сейчас! Нож выдержал и не сломался — дверь отворилась. Пат стояла в глубине комнаты у окна. Моя прекрасная Пат. Как же она была красива. Как же я любил ее. Я сделал шаг внутрь комнаты, ощутил странную боль в затылке и потерял сознание.

* * *

Первым моим ощущением было умиротворение. Я лежал с закрытыми глазами и думал, что видел длинный и несуразный, пугающий сон. Сейчас я открою глаза, и он закончится. «Да здравствуют плохие сны», — сказал я себе, — «они поднимают настроение».

Под головой у меня была подушка, одна рука лежала на животе, вторая была почему-то поднята наверх. Рядом с кроватью на стуле сидел Пино. Мой друг.

Майор приветственно помахал мне рукой, я же не смог повторить этот жест. Моя правая рука была прикована к спинке кровати наручниками.

— Как голова? — спросил майор. — Ничего? Это я вас шандарахнул. Дубинкой.

— А зачем? — в свою очередь спросил я. — Зачем вам понадобилось лупить меня по голове?

— Все дело в том, — улыбнулся Пино, — что к этому моменту вы уже избили прежнего мужа вашей жены, в руках у вас был нож, и вы думали, что перед вами Пат. Которая почему-то не очень-то спешит к вам в объятья.