Йон Линдквист - Химмельстранд

В тяжелые минуты ему всегда помогал собраться с силами ее голос. В ее тембре была редкостная и неподдельная интонация абсолютной искренности, можно даже сказать — интонация правды. И возникла эта доверчивая привязанность очень рано, лет в четырнадцать, когда он обнаружил «О, Моника» среди отцовских пластинок.

Нашел «Маленькие зеленые яблоки», откинулся на стульчике и закрыл глаза. Оркестр осторожно, полушепотом сыграл вступление. Несколько нот ксилофона — Стефан глубоко, судорожно вдохнул.

И зазвучал непередаваемо теплый голос:

Стефан невольно улыбнулся. Обыденное, в подробностях описанное утро влюбленных. Сколько сотен раз он слушал эту запись! Но в последнее время старался включать пореже — боялся, что она утратит силу. Такое знакомое и такое колдовское описание привычного мира…

Это же о нем с Кариной… о том, что любовь не нуждается в величественных и патетических жестах. Любовь — это ежедневная забота и восхищение друг другом. В понедельник, вторник, среду… во все дни недели. О том, что на свете нет ничего прекраснее. Он на какую-то минуту забыл о своей тревоге, но когда услышал…

…нахмурился — он никогда не вдумывался в эти слова. Сжал пластмассовую коробочку с крошечным экранчиком — знал, что за этим последует.

Он выключил проигрыватель и открыл глаза. Посмотрел на пустое небо. Направо, налево, еще раз направо.

То есть — ничего. Если бы Бог не создал ничего .

А здесь? То, что он видит перед собой, — это и есть ничто . Ни моря, ни островов. Ни холмов, ни озер, ни деревьев. Ни маленьких зеленых яблок.

А если ничего нет, откуда взяться любви?

О чем поет Моника? О том, что любовь так велика, что ее существование так же невозможно отрицать, как невозможно отрицать существование гор и морей. А когда и в самом деле нет ни гор, ни морей?

Остаются маленькие будничные детали. Помогать друг другу в работе, вместе отдыхать. А если и эти детали стереть неумолимым ластиком?

Стефан вытащил наушники, встал и опять сжал проигрыватель в кулаке. Маленькая штуковина из пластмассы и металла. И, возможно, Бог и в самом деле не создавал маленькие зеленые яблочки. Они просто есть, как и все вокруг. Они есть до тех пор, пока не исчезнут.

Он опять посмотрел на горизонт — и почувствовал неуверенность: неужели он и в самом деле видит то, что видит?

Решительно смахнул рукавом набежавшую слезу. Присмотрелся. Схватил бинокль, взлетел по лесенке на крышу кемпера — никаких сомнений. Белая фигура со дна Плотвяного озера. Белый. Приближается именно оттуда, куда поехала Карина. Медленно-медленно… куда ему спешить. У него в запасе вечность.

Стефан знал, что хочет от него Белый. Знал с тех пор, как увидел его в первый раз. Именно поэтому он так упорно отрицал, что опять его видел. Отрицал, несмотря на обиду Эмиля, который тоже его видел. Белый хочет отнять у него все. Тогда ему нечего было предложить, а теперь… Теперь у него есть любовь, есть сбережения, есть пережитые мгновения истинного счастья. Есть семья.

Он лишится всего. Он знает это так же точно, как осужденный на казнь смотрит на расстрельный взвод и знает: конец.

Дальше дороги нет.

— Я хочу что-нибудь поделать.

Молли сидит на диванчике и пристально смотрит на хозяев.

— А что… у нас ничего такого нет. — Улоф немного растерялся. — Мы как бы…

Молли жестом велела ему замолчать и показала на стопку журнальчиков с кроссвордами.

— Как это нет? Там есть детские страницы.

— Возьми, — пожал плечами Леннарт и покосился на открытую дверь. Петер не возвращался.

— Но я же сижу здесь, — Молли повернулась к Улофу. — Ты не мог бы передать?

— Как же не могу. Могу. — Улоф, не обращая внимания на раздраженные взгляды Леннарта, потянулся за журналами. Встал, достал шариковую ручку из шкафчика и протянул Молли вместе с журналом.

Молли ласково улыбнулась Улофу — и в самом деле быстро обнаружила детскую страничку. Надо найти порядок в целом рое перепутанных цифр, начать с единицы — и так далее. Соединишь цифры — получается фигурка медвежонка или оленя.

Улоф подошел к Леннарту и посмотрел через его плечо. Ровная линия горизонта. Ни машин, ни людей.

— Нечего идти на поводу у этой… соплячки, — шепнул Леннарт.

— А что такого?

Многозначительный взгляд, означающий вот что:

Погоди — увидишь.

Кемпер маленький. Молли села за кухонный столик, и ни для Улофа, ни для Леннарта места там не было. Они беспланово слонялись по вагончику. Леннарт решил проверить холодильник. Пошарил и вытащил сплющенный комочек свинца.

— В дверце сидела, — сообщил он, — Интересно, что у него за калибр?

Вопрос задан без всякой цели — ни тот ни другой ровным счетом ничего не понимали в оружии. Но Улоф все же взял пулю, повертел ее в пальцах и постарался отбросить неприятное воспоминание: в тот день, когда Хольгер Баклунд расстреливал его коров, он нашел неиспользованные патроны с подпиленными пулями [19] Пули подпиливают при охоте на крупного зверя: при попадании в цель они разворачиваются. около сарая.

— Откуда мне знать. — Улоф поторопился вернуть пулю Леннарту, точно она жгла ему пальцы. — Калибр… — повторил он с отвращением.

Они взяли тряпки и начали протирать дверцы шкафчиков и мойку.

Молли, высунув кончик языка, старательно соединяла точки детской головоломки.

— А почему коровы умерли? — не поднимая глаз, спросила она.

Леннарт и Улоф застыли.

— Какие коровы?

— Ваши коровы, что тут непонятного.

— Наши коровы не умерли.

— Некоторые умерли, — не согласилась Молли. — А почему?

Леннарт подошел к столу, наклонился и попытался поймать взгляд Молли.

— Откуда ты можешь знать?

Молли скорчила недовольную гримаску. Ответила не сразу, сначала провела еще пару линий.

— Вы же сами сказали.

— Мы ничего про коров не говорили.

— Значит, мне приснилось.

Леннарт оперся на стол и тяжело присел на корточки. Теперь Молли трудно избежать его взгляда. Молли как ни в чем не бывало продолжала вычерчивать линии.

— Слушай… что это с тобой? Ты что…

Молли внезапно посмотрела на него и улыбнулась солнечной рекламной улыбкой.

— Откуда мне знать, что со мной? А что с тобой?

— Со мной? Со мной ничего. — В голосе Леннарта появились угрожающие нотки. — А вот… мы ничего не говорили про этих самых коров, так что откуда ты…