Наталья Александрова - Портрет неизвестной

Тут же из пролома донесся сдавленный крик.

Дон Педро и оставшиеся солдаты бросились вперед и увидели на каменных плитах пола своего товарища. Он бился в судорогах, оплетенный огромным удавом. Глаза его вылезали из орбит, рот был раззявлен в беззвучном крике — в сдавленной груди не осталось сил для голоса.

Дон Педро подбежал, выхватил тесак и одним ударом отсек удаву голову… но тот последним напряжением сжал свои смертоносные кольца — и послышался отвратительный хруст: позвоночник несчастного солдата переломился, и он умер.

Дон Педро вытер тесак и спрятал его в ножны.

Что ж, при таком опасном путешествии жертвы неизбежны, а их теперь меньше, и значит, меньше претендентов на добычу.

Дон Педро оглядел храм.

Из темноты выглядывали странные, фантастические животные — высеченные из камня крылатые змеи и многоногие звери, птицы с человеческими лицами и крокодилы с лапами ягуаров.

А в глубине, на каменном возвышении, дон Педро увидел огромного золотого ягуара с горящими золотисто-желтыми глазами, которые, казалось, следили за пришельцами.

Дон Педро, который не боялся никого и ничего, почувствовал, как страх заползает ему в душу. Этот золотой ягуар был сама смерть, воплощение смерти.

Пако, их проводник-индеец, стоял на коленях перед золотым зверем и что-то говорил на своем тарабарском наречии.

Дон Педро понял, что проводник молится.

В душе офицера шевельнулось страшное подозрение. Если индеец поклоняется Золотому Ягуару, почему он согласился привести испанцев в его святилище? Не вынашивает ли проводник какие-то предательские замыслы?

Дон Педро пересек храм и по каменным ступеням поднялся к подножию золотого кумира.

Пока он поднимался, Пако исчез в темноте.

Оказавшись рядом со статуей, офицер поразился ее размерам.

Ягуар был поистине огромный, величиной с породистого быка из тех, которых выпускают на корриду, — и он был, без сомнения, изваян из чистого золота. На его оскаленной морде сверкали два золотистых глаза — два огромных сияющих алмаза.

Дон Педро видел здешние алмазы. В отличие от индийских и африканских, прозрачных, как родниковая вода, или голубоватых, они были золотисто-желтыми, но весьма дорого ценились, а алмазы такой величины и чистоты должны стоить целое состояние.

Что ж, это большая удача.

Много золота ему не унести, да и непросто отпилить часть от золотой статуи, а если выковырять алмазы из глаз ягуара, он может легко спрятать их в кармане…

Дон Педро снова вытащил из ножен свой острый тесак и принялся за работу.

Алмазы были накрепко вделаны в глазницы статуи, и извлечь их оттуда оказалось непросто.

Офицер услышал дыхание за своей спиной и успел обернуться как раз вовремя: один из оставшихся солдат, Диего Санчес, занес над ним свою саблю. Офицер близко-близко увидел глаза солдата — расширенные, переполненные тем кровавым безумием, которое насылает на людей индейское золото.

Дон Педро резко отклонился. Сабля просвистела мимо, скользнув по плечу, и со звоном ударилась о золотую статую, оставив на ней едва заметную борозду. У офицера была доля секунды — и дон Педро воспользовался этим временем: без замаха, коротким сильным ударом он вонзил свой тесак в живот Диего. Солдат ухнул, как голодный филин, покачнулся и бездыханным повалился на каменные плиты пола, как подрубленное дерево.

Насланное золотом безумие в его глазах померкло, уступив место удивлению и печали.

Дон Педро выдернул тесак, вытер его и огляделся в поисках последнего уцелевшего солдата. Тот стоял перед каменным помостом, с ужасом глядя на своего командира.

— Не убивайте меня, дон Педро! — взмолился солдат.

— Я никого не хотел убивать! — ответил офицер, внимательно следя за лицом своего последнего спутника и безуспешно пытаясь вспомнить его имя. — Диего сам напал на меня. Мне пришлось убить его, защищаясь. Ты сам видел это.

— Да-да, я видел… — пролепетал солдат и тут же, развернувшись, опрометью бросился к выходу из храма.

Однако добежать он не успел.

Когда он был всего в нескольких шагах от пролома в стене, из темноты появилась смуглая гибкая фигура. Это был проводник-индеец, и в руке у него был узкий нож из черного камня, какие дон Педро видел у индейских жрецов. Пако взмахнул рукой — и голова солдата отделилась от тела, как перезрелый плод, с сухим стуком упала на пол и покатилась по каменным плитам. Из перерезанной шеи ударил фонтан темной крови. Обезглавленное тело сделало еще один шаг к выходу из храма и только тогда упало.

Дон Педро вспомнил имя этого солдата.

Его звали Мигель Мартинес.

А проводник уже снова исчез в темноте возле храмовой стены.

— Зачем ты его убил? — громко спросил дон Педро, обращаясь в то место, где только что он видел Пако. — За что? Что плохого он тебе сделал?

— Он бил меня палками, — ответил голос совсем из другого места. — Бил палками по ногам.

— Он наказывал тебя за воровство, — проговорил дон Педро, наклонившись и подобрав брошенный на камни мушкет.

— Я не вор! — возмущенно ответил мрак. — Я взял этот маис, чтобы не умереть с голоду!

— Зачем ты привел нас в этот храм? — произнес дон Педро, следя за едва видимым движением темноты.

Он уже знал ответ и спрашивал лишь затем, чтобы снова услышать голос.

— Я привел вас сюда, чтобы принести в жертву Золотому Ягуару! — ответил мрак снова из другого места.

Дон Педро проверил заряд мушкета и положил его на плечо золотого зверя.

— Золотой Ягуар был голоден! — продолжал бесплотный голос. — Долгие месяцы, долгие годы он не получал жертвенной крови. Теперь он насытится. Я принесу ему кровь того солдата, которого обезглавил, и того, которого убил ты, и того, которого задушил удав. И твою кровь я тоже ему принесу, не сомневайся.

Дон Педро внимательно слушал и вглядывался в темноту.

И наконец он увидел два едва заметных отблеска, два глаза, отливающих таким же тусклым золотистым светом, как глаза Золотого Ягуара.

И в ту же секунду он выстрелил.

В темноте раздался короткий крик — и из нее вывалился смуглый полуголый человек с разнесенным вдребезги лицом, вывалился и упал на каменный пол храма.

Дон Педро перевел дыхание и вернулся к своей работе — он продолжил выковыривать алмаз из золотой глазницы.

Прошло не меньше часа, когда он закончил эту работу, спрятал первый алмаз и хотел приступить ко второму.

И в это время он услышал совсем близко страшный, леденящий душу звук — глухое, низкое рычание.

Ему не раз приходилось слышать такое рычание, когда в сумерках голодный ягуар подходил к индейской деревне или к испанскому форту в поисках добычи.

Дон Педро покосился на золотую статую, на одноглазого золотого ягуара — и понял, что нужно как можно скорее уйти из этого храма, потому что сам кровожадный индейский бог хочет его смерти и не оставит его в живых, пока он не покинет пределы храма.