Борис Конофальский - Инквизитор [litres]

Франческа с гордым видом несла кувшин через двор. Она все видела и откровенно улыбалась, а сержант и стражники смотрели ему в след. Сержант тяжело вздохнул, соболезновал.

Солдат, хромая шел к покоям, когда из донжона выскочила толстая кухарка и на весь двор зычно крикнула:

– Господин коннетабль, господин коннетабль!

– Ну что тебе? – чуть удивился солдат, раньше кухарка никогда к нему не обращалась, ему казалось, что она его побаивается.

– Говорят управляющий сбёг!

– Сбёг, сбёг, иди, займись своим делом.

– А я про что? Я про свое, у меня муки только на сегодня.

– Чего? – не понял Волков.

– Муки только на сегодня, завтра опару ставить не из чего.

– Ну а я-то тут при чем?

– А кто ж при чем? Соллона то нету, а за мукой ехать нужно.

– Ну, отправь кого-нибудь.– Легко решил вопрос солдат.

– Да как же я отправлю, когда я конюху то не начальник.

– Ёган, – заорал Волков багровея, – Скажи конюху, чтобы отправил кого-нибудь к мельнику за мукой.

– Ага, – сказал Ёган и пошел к конюшне.

– Вот спасибо вам, господин коннетабль, – сказала толстуха и пошла к себе.

Не успел солдат сделать и трех шагов, как его снова окликнул на этот раз Ёган:

– Господин, а конюх спрашивает, какой воз запрягать, большой или малый?

– Да большой … Не знаю я, на каком за мукой ездят, пусть малый запрягает.

– Ага, – понял Ёган. Не успел солдат сделать и пяти шагов как он опять заорал:

– А конюх тут спрашивает, денег вознице кто даст, чтобы за муку заплатить?

– Да разберись уже сам, – заорал Волков почти в бешенстве, – что ж за осел!

– Скажу тогда, что б в долг просил, – сказал Ёган.

Солдат не ответил, он уже поднимался по лестнице в покои в самом недобром расположении духа..

В зале было темно, тихо и сыро. В камине тлела пара головешек, на столе горела одна свеча. Обычно барон первый приветствовал Волкова, сейчас же он только глянул на него и уставился в камин. Солдат подошел и молча сел рядом с ним, посидел и сказал:

– Соллон сбежал.

Барон толи не расслышал, толи не отреагировал.

«К дьяволу все, – вдруг подумал солдат,– Какого черта я тут надрываюсь, рискую жизнью, получаю раны, а этот барин на меня и смотреть не хочет, и за что мне все это? За семь золотых монет, которых может и не будет? За кавалерство, которое мне может, и не дадут? Скажу-ка Ёгану запрячь телегу, сложу вещички, а к утру буду уже в городе, а аудиторам, отдам доверенность на продажу дома Соллона. И все, больше я тут ничего никому не должен».

Простые решения обычно самые верные.

Он встал, достал из кошеля бумаги, отложил доверенность на дом, а расписки кинул на стол рядом с кривым кубком барона.

– Что это? – спросил барон глядя на бумаги.

– Это вас порадует, – ответил Волков и пошел к выходу.

– Стойте, Фольков, – крикнул барон.

Солдат остановился и повернулся к нему.

– Вы на меня злитесь?

Коннетабль промолчал.

– Я знаю, злитесь. Я знал, что вы будете злиться, когда отдавал приказ освободить эту чертову бабу.

– Я не злюсь, – начал было Волков.

– Да подождите вы! – Закричал барон и вскочил. – Вы ничего не знаете! Ничего! Вы не знаете, что может делать моя дочь! Как она может себя вести!

– Уж я-то не знаю? Знаю, знаком с вашей дочерью не понаслышке.

– Нет, не знаете. Шесть или семь лет назад… Да нет, восемь… Да, восемь лет назад, когда к ней сватался очень знатный человек… Вы знаете, она уже в свои пятнадцать лет была красавицей. Так вот, она забежала на башню, стала на край, понимаете, совсем на край, и потребовала, что бы он уехал. При этом все время оскорбляла его, жениха, злыми словами. Откуда она их только знала? Даже обещала его отравить и требовала, что бы он уехал. – Барон говорил торопливо и сбивчиво. – Понимаете? Я не мог к ней подойти, никто не мог к ней подойти, она стояла там долго, пока жених не выехал из ворот. А после этого ее мать стала хворать сердцем. Это и понятно, для нас это был большой позор. Она перестала с нами общаться. Общалась только с братом и этой мерзкой тварью – своей служанкой и переехала жить в донжон. Я ничего не мог с этим поделать. А она с каждым годом становится все злее и злее. Как только я прошу о чем-то, что ей не нравится – она начинает меня люто ненавидеть. Ненавидеть Яро! Все утро она визжала здесь, в зале, она требовала выгнать вас, а когда моя жена попыталась ее успокоить – она стала ей угрожать. Понимаете, Фольков? Угрожать моей жене в моем доме.

Солдат подошел к столу и сел рядом с бароном.

– Я ничего не могу с ней поделать, – продолжал фон Рютте. – Вы знаете, сколько женихов приезжало к ней свататься? Дюжина, а, может, и полторы. И все уезжали в ярости – она всех оскорбляла, а я был вынужден извиняться, извиняться и извинятся. И вдруг появляетесь вы. Настоящий человек. Я бы сказал, человек из железа. Вы знаете, что все мои болваны-стражники от вас в восторге? Даже сержант вами восхищается, а уж он не тот, кто расточает похвалы. Все видят, что вы непреклонны и бесстрашны. Вы с одной рукой вышли на дуэль с одним из лучших молодых фехтовальщиков графства.

– Я и не знал, что он лучший. Я думал, что он просто наглый сопляк.

– Да какая разница? Какой бы он ни был. Вы ввязались в драку за неизвестную вам женщину – то есть непонятно за что. Раньше я надеялся, что вы справитесь, а сейчас я в этом уверен.

– Справлюсь? С чем? – С подозрением спросил Волков. Ему очень не нравился этот разговор.

– Сейчас я вам объясню, только вы сразу не отказывайтесь, слышите, подумайте сначала. – Вдруг сказал барон. – Я долго думал и решил. Я отдам вам мою дочь в жены. Вы тот, кто с ней справится.

Солдат открыл рот, но барон не дал ему ничего сказать.

– Подождите, не говорите ничего, пока не дослушаете.

Солдат закрыл рот. Вздохнул. Он ни как не ожидал такого предложения.

– Я отдам вам ее в жены, даже если придется тащить ее в церковь за волосы. И она будет вашей, даже если ее придется привязывать к брачному ложу. Подождите! Не перебивайте меня. Вы сейчас сидите и думаете, на кой черт вам эта ведьма, а я скажу на кой черт. Потому что за этой ведьмой я дам в приданное – Малую Рютте и весь клин земли от Малой Рютте до реки. И вверх по реке до земли фрау Анны. Поверьте, это добрая земля, а у реки лучшие заливные луга в графстве. Все, что у реки – это отличный выпас. А все, что ближе к землям фрау Анны – добрый лес. Сейчас там, конечно, болото, но дожди же когда-нибудь прекратятся. А Малая Рютте, между прочим, это двадцать дворов крепостных и еще десяток дворов вольных. И все это будет ваше.

Солдат сидел огорошенный, даже не знал, что и ответить. Он даже не знал: верить ли во всё это или пошутить в ответ на предложение барона.

– Когда получите рыцарское достоинство, – продолжал барон, – я отдам вам дочь и с ней землю.