Елена Арсеньева - Ведьмин коготь [litres]

Гарька так и зашелся хохотом, аж закашлялся. Пришлось похлопать его по горбатой спине, причем Трапезников обнаружил, что это никакой не горб, а просто жесткий брезентовый плащ, слишком длинный для малорослого Гарьки, собирается грубой складкой.

– Да нет, не с коровами, но удалось! – захлебываясь от смеха, рассказал Гарька. – Такой на днях дурень приехал из Нижнего, ну сам напрашивался, чтобы его вокруг пальца обвели. Да еще ему бабка Абрамец показалась, поговорила с ним, так что он уже готовенький к Верьгизу пришел, его голыми руками бери и дури!

Гарька снова захохотал, да так заразительно, что Трапезников, мало чего понявший в его рассказе, тоже засмеялся.

Вдруг пастух насторожился, оборвал смех и вцепился в руку Трапезникова своими холодными корявыми пальцами:

– Слышишь?

– Слышу мычание, – констатировал развеселившийся Трапезников. – Так сказать, чья бы корова мычала!

– Да они что, спятили?! – испуганно воскликнул Гарька. – Зачем Чипаню сегодня выгнали!

– А что с ней не так, с этой Чипаней? – поинтересовался Трапезников, вглядываясь в дорогу, все еще занавешенную туманным облаком, из которого доносился дробный топот.

– Да у нее когда охота, она бесится – не унять! – воскликнул Гарька. – С другими коровами дерется, мы ее во время охоты в стадо никогда не пускаем! Эй, поберегись!

В первую минуту Трапезников решил, что это относится к стаду, потому что из тумана вырвалась крепкая белая в черных пятнах корова, от которой прочие животные испуганно отшатывались. Видимо, это и была Чипаня. Распугав своих товарок, она повернулась и кинулась к загородке, около которой стояли мужчины.

– Тикай, Саша-Николаша! – взвизгнул Гарька, перелетая через изгородь и кидаясь наутек. – Я ее не удержу!

Трапезников растерянно моргнул, перевалился через изгородь далеко не так ловко, как Гарька, и замер, поджидая дальнейшего развития событий. Долго ждать не пришлось: Чипаня в мощном броске проломилась сквозь ограду и, наклонив рогатую голову, кинулась на него!

– Тикай! – снова завизжал Гарька, и Трапезников, резко повернувшись, бросился наутек.

Впереди лежала луговина, до леса было довольно далеко, и Трапезников вдруг сообразил, что от прыткой Чипани ему не убежать. У него две ноги, а у нее четыре! Но поодаль темнел стог, и Трапезников ринулся к нему.

Стог был довольно высок, но, разбежавшись, Трапезников с силой оттолкнулся, подпрыгнул, пролетел вперед и смог ввалиться если не на самую вершину стога, то довольно близко к ней. Однако тотчас сполз почти до земли вместе со слежавшимся, скользким сеном. Начал отчаянно вцарапываться в него – и вдруг задел рукой какую-то жердь.

Это было похоже на чудо!

Жердь стояла довольно прочно. Трапезников вцепился в нее и забросил тело на вершину стога. Откуда-то, из какой-то давно читанной книги, может быть, из той же «Поднятой целины», а не то из «Тихого Дона» или откуда-нибудь еще, пришло воспоминание о том, что в центре стога для устойчивости вбивают в землю кол, который называется стожар, а к нему – на всякий случай – диагонально привязывают еще несколько жердей. Видимо, за одну такую жердь ему и удалось уцепиться.

Трапезников перевернулся на живот и с высоты стога посмотрел на Чипаню. Похоже, резвость ног у нее явно преобладала над резвостью ума, потому что она с явно растерянным видом водила головой из стороны в сторону, словно пыталась понять, куда делся человек, которого она почти догнала.

«Интересно, а что она собиралась со мной сделать, эта темпераментная корова? – подумал Трапезников, пытаясь отдышаться. – Попросить поцеловать, как в том анекдоте, или все же потребовать чего-то большего? Кстати, эксперимент Чертогона оказался не таким уж враньем, как уверял Гарька! И если Чипаня домогалась меня столь активно, значит, признала во мне перспективного производителя, хоть и не быка, значит, я и впрямь способен произвести потомство! Забавно! Наверное, Гарька сможет подтвердить, что она за мной гонялась!»

Трапезникову стало смешно. Он свесился со стога и свистнул.

Чапаня, которая переминалась с ноги на ногу и задумчиво тянулась к торчащей из стога сухой травинке, приподняла голову и посмотрела на него.

– Гуляй отсюда, подруга! – посоветовал Трапезников. – Я женат, так что извини! Встретимся в другой раз!

И тут же стало ясно, что отсрочка Чипаню не устраивает. То есть никак! Она вдруг ринулась вперед и врезалась рогами в стог. Тот задрожал, Трапезников покачнулся и даже съехал немного с верхушки, а Чипаня шатнулась в сторону, мотая головой, на которой повисла немалая охапка сена, и сердито мыча.

– Чипанька, сука пятнистая! – донесся издалека пронзительный голос Гарьки. – Да что ж ты творишь? А ну иди сюда!

Чипаня тряхнула головой, не то удаляя с рогов сено, не то выражая свое отношение к призывам Гарьки, – и опять, с новой силой, врезалась в стог. Тот затрясся пуще прежнего, и Трапезников обеими руками вцепился в спасительную жердь.

А между тем Чипаня, которая прорвалась в самую середину стога, оказалась в ловушке, из которой и пыталась выбраться, обиженно и злобно не то ревя, не то мыча, не то рыча. От ее усилий стог ходуном ходил! Жердь выскользнула из рук Трапезникова, и он почувствовал, что съезжает на землю вместе с частью сена.

В следующее мгновение стог рухнул, закрыв Чипаню.

– Саша-Николаша, беги в лес, пока она застряла! – послышался голос Гарьки, и Трапезников увидел мощный коровий зад, торчащий из рухнувшего стога.

Спасительные жерди и сам стожар разлетелись в стороны. Да, Чипаня была сильна и буквально через минуту могла окончательно освободиться!

Трапезников не стал ждать завершения битвы: повернулся и понесся к лесу.

«А что я буду делать, если она погонится за мной со всею своею страстию? – подумал, проворно работая ногами. – Она ж проломится сквозь любую чащу! На дерево залезть? Так ведь свалит!»

Внезапно сзади затрубил пастуший рожок – резко, тревожно, часто-часто.

Трапезников на бегу обернулся и увидел Чипаню, которая снова мчалась за ним, то и дело мотая головой: на рогах висела немалая охапка сена, которая корову, наверное, раздражала, уж очень она старалась от помехи избавиться, тем более там еще какая-то веревка болталась: наверное, одна из тех, которыми были жерди примотаны к стожару. Это замедляло ее бег, но, уже узнав темперамент Чипани, Трапезников не обольщался, что ее остановит такая мелочь. Но тут он краем глаза заметил, что Гарька, держа одной рукой рожок и трубя в него, другой сжимает кнутовище и машет им, делая какие-то странные круговые движения и указывая влево.

Трапезников покосился туда и увидел серебристый отблеск между деревьями.

Да ведь там стоит его серый джип! Гарька подсказывает, чтобы Трапезников бежал туда, потому что это, кажется, единственное средство удрать от ополоумевшей коровы.