Линкольн Чайлд - Багровый берег [litres]

Она принялась искать и нашла второй Тайбейнский символ.

Назывался он «Indevitatus», что означало «неизбежный», «неминуемый», «неотвратимый».

Теперь Констанс просматривала рукопись с большим интересом, страницу за страницей. Ближе к концу она нашла еще два символа.

Первый из них был знаком демона, известного как Форрас, и она в уме перевела латинский текст:

Тридцать первый дух есть Форрас. Он появляется в виде сильного человека в прекрасном человечьем обличье. Он дает людям понимание того, как им познать благо и яд всех трав. Он обучает искусствам закона во всех его проявлениях. Если есть на то желание, он удлиняет жизнь человека и помогает ему скрывать от всех свою злую натуру. Вот его печать.

Печать повторяла очертания одного из Тайбейнских символов.

Другой представлявший интерес символ принадлежал демону по имени Моракс, а сопровождавший его текст гласил:

Моракс есть великий и могущественный князь тьмы, а когда он приобретает человеческое обличье, он выставляет собачьи зубы и огромную голову, напоминающую деформированную голову обезьяны, а за собой тащит хвост дьявола; он творит необыкновенное коварство, возбуждает похоть и может возлечь с любой женщиной, какую только возжелает; он испытывает огромную жажду к человеческой крови и с удовольствием пожирает внутренности тех, кого убивает. Его печать выглядит так:

Тайбейнские надписи, как понимала теперь Констанс и как о том свидетельствовало тело Маккула, составляли серию из пяти символов. Четыре из них имели соответствия в этой рукописи, и они явно представляли четырех демонов.

В конце рукописи Констанс обнаружила последний символ, или Тайбейнскую надпись:

Латинская подпись гласила: «Errantem Locus», что означало «место блужданий».

Констанс задумалась, оторвав взгляд от рукописи. Еще далеко не все было расшифровано, но она теперь была уверена: Тайбейнские надписи подлинные. Это вовсе не досужая выдумка безумного фантазера. Они были созданы кем-то, кто всей душой посвятил себя Сатане и поклонению темным искусствам.

Сержант Гэвин снова сидел за рулем моторки, когда очередной прилив нес их вглубь болот. И снова Пендергаст восседал на носу, сверялся с картой и двигался только для того, чтобы показать направление по казавшемуся бесконечным лабиринту каналов.

Гэвин хотел бы знать, чего еще понадобилось этому чертову Пендергасту на болотах, но он предпочитал помалкивать. Он понял, что такой человек, как Пендергаст, просто делает то, что считает нужным, без объяснений, извинений или оправданий. И тем не менее Гэвин был убежден, что их путешествие закончится ничем. Ему казалось очевидным, что в убийствах историка и адвоката нет ничего необычного, – скорее всего, это дело рук наркоманов, которые пытаются запутать следы с помощью символов, известных по крайней мере кому-то из местных как Тайбейнские надписи. Пендергаст наговорил ему какой-то ерунды о поисках Серого Жнеца. Но, глядя на объемистый металлоискатель – он лежал поперек одного из сидений лодки, выглядывая из полурасстегнутой сумки, – Гэвин не мог не заинтересоваться тем, что Пендергаст собирается делать с этой штукой.

Рука показала направление, и Гэвин свернул. Он без всякого удовольствия сел за руль моторки. Было много других, кто мог бы сделать это вместо него. Но Пендергаст обратился именно к нему, и, поскольку вскрытие тела Данвуди ожидалось лишь на следующий день, шеф согласился.

На сей раз они забрались в болота гораздо дальше. Оказались в полном окружении: куда ни повернись, повсюду трава и вода под серыми осенними небесами.

Пендергаст поднял руку и жестом показал Гэвину сбросить обороты. Гэвин сбросил и перевел рукоятку в нейтральное положение. Поток продолжал нести лодку по течению.

– Кажется, мы свернули не туда, сержант Гэвин.

Гэвин пожал плечами:

– Навигатор у вас. Я уже давно потерял ориентацию.

– Минуточку. – Пендергаст принялся изучать карту, сверяться с навигатором, переводил взгляд с одного на другое и обратно. – Поворачиваем назад.

Подавив недовольный вздох, Гэвин развернул лодку, и теперь они двинулись против потока со скоростью, в разы меньшей против прежней. Они оказались в более широком канале.

– Сюда, – сказал Пендергаст.

Еще один лабиринт каналов, а потом он снова поднял руку:

– Вот оно.

Гэвин уставился на грязевой берег и море травы за ним, которая росла, наверное, на самом пологом из всех холмов. Им овладело дурное предчувствие.

– Если вы не возражаете, сержант, пожалуйста, оставайтесь в лодке и ждите меня.

Гэвин посмотрел на часы:

– Через час стемнеет. И тогда ориентироваться будет совсем трудно.

– Я вернусь гораздо раньше.

Он взял сумку с оборудованием, выбрался из лодки и через миг исчез в зарослях травы.

Гэвин заерзал на металлическом сиденье. Его дурные предчувствия усилились. Он, конечно, мог сейчас развернуть лодку и оставить Пендергаста здесь. Но поступи он так, последствия будут ужасающими. С такими людьми, как специальный агент, подобные номера не проходят.

А. К. Л. Пендергаст протискивался сквозь высокую траву, отгибая ее одной рукой и держа сумку с оборудованием на другом плече. С каждой минутой становилось все холоднее и мрачнее – такой пробирающий до костей варварский холод говорил о близости моря.

Пендергаст несколько раз останавливался и сверялся с навигатором. Минут через десять он добрался до места, где предыдущей ночью нашел тот предмет и где явно находились руины прежнего поселения.

Конечно, его цель состояла не в том, чтобы найти Серого Жнеца (как он сказал сержанту Гэвину), что бы ни представляло собой это существо.

Пендергаст развернул карту и для начала сориентировался, потом прошел вперед, пока не очутился на вершине начального маршрутного ориентира. Он собрал металлодетектор, присоединил штангу к блоку управления, прикрепил поисковую рамку, надел наушники. Отрегулировал несколько циферблатов, откалибровал устройство. А потом, тщательно ориентируясь по навигатору, медленно пошел вперед, прощупывая болотистую землю рамкой, двигая ее туда-сюда и не сводя глаз со светодиодного экрана. Он прошел футов пятьдесят, переместился на другую полосу в двух футах от первой, возвратился к исходной точке и снова развернулся.