Питер Джеймс - Призраки прошлого

Однако уверенность исчезла из ее голоса, и покупательницу она упустила.

— Я подумаю, — сказала та и ушла.

Чарли набила на калькуляторе еще один ряд цифр.

— Привет! — Лора напряженно улыбнулась.

— Объясни мне, черт подери, что происходит? — произнесла в ответ Чарли, не поднимая глаз от калькулятора.

— Что ты имеешь в виду?

— Хватит уже ломать комедию! — Голос Чарли не предвещал ничего хорошего.

Лора пожала плечами:

— Ох, Чарли, мне жаль, что все так получилось…

— Да неужели? Тебе жаль?! И это все, что ты можешь сказать?

Лора отвернулась и принялась вертеть в руках рекламный проспект:

— А что бы ты, интересно, хотела от меня услышать?

Чарли встала:

— Ах ты, гадина. Сучка проклятая.

Она стремительно кинулась к выходу, рывком распахнула дверь и выскочила на улицу. Теперь Чарли уже сердилась на себя, сердилась за то, что вообще пошла туда и проявила слабость, хотя накануне твердо решила быть сильной.

Света вокруг было мало, но потом она сообразила, что никакая это не темнота, а тень. Она шла между двумя рядами высокого кустарника-изгороди, вдоль мощеной дорожки, плитка на которой уже раскрошилась. Вот она споткнулась об одиноко лежащий камень и чертыхнулась:

— Проклятье!

— Где вы?

— На какой-то дорожке.

— Как вас зовут?

— Н-не знаю.

— Сколько вам лет?

— Н-не знаю.

— Опишите мне, что на вас надето.

— Какое-то платье. Вроде бы кремового цвета и с узором.

— Какой оно длины?

— До середины икр.

— Какие на вас туфли?

— Коричневые. Каблуки слишком высокие. А мне сейчас не следовало бы ходить на каблуках.

— Почему?

— Да потому, что я беременна.

— А от кого?

— От Дика.

— У вас испуганный голос. Чего вы боитесь?

— Н-не знаю. Просто на душе тяжело. Очень неприятное ощущение.

Она миновала ферму Тадвелла: мощенный булыжником двор и трактор с прицепом для сена в полуразвалившемся амбаре. Затем прошла мимо пруда со стоячей водой.

Какой-то мужчина сидел на дорожке перед «Розовым коттеджем», малюя что-то на мольберте. Когда она приблизилась, он вежливо встал и зычно, словно командовал на плацу, поприветствовал ее:

— Добрый день!

— Добрый день, — пробормотала она в ответ.

— С кем вы разговариваете? — спросил чей-то голос вдали, голос, который она больше не узнавала.

— Просто восхитительный сегодня денек, не так ли? — сказал мужчина.

Она припомнила, что этот человек, кажется, был морским офицером в отставке.

Вот она добралась до ворот и, остановившись, пристально уставилась на Элмвуд-Милл. Какая-то лошадь на конюшне радостно заржала, словно узнавая ее. Лошадь. Внезапно словно бы черная туча окутала ее. Она достала из сумочки пачку сигарет и закурила.

— Вас беспокоит нечто, связанное с этой лошадью? Что именно вас огорчает? — произнес в отдалении чей-то голос, слабый, чуть слышный, словно бы где-то в соседней комнате оставили включенным радио.

— Джемма — моя лошадь. Она забрала мою лошадь. А он ведь обещал подарить ее мне .

Ее голос надломился, и она заплакала. Нервно затянувшись сигаретой, открыла калитку и прислушалась, высматривая собаку. Но в том конце двора, где стояла собачья конура, никаких признаков присутствия пса не было. Она побрела по подъездной дорожке, испуганная, утомленная, чувствуя, как ребенок тяжело ворочается у нее в животе.

Автомобиль был там. Тот самый автомобиль. Черный «триумф» с опущенной крышей бросили у амбара. Лошадь снова заржала, и взглядом, затуманенным слезами, она пристально всматривалась в просторные конюшни, пока не увидела выглядывавшую оттуда голову гнедой кобылки.

Похоже, здесь недавно сделали ремонт: все было в отличном состоянии. На амбаре поменяли крышу, а двери его заново покрасили. Деревянные части дома блестели лаком. Она выбросила сигарету и пошла по гравию и дальше, вверх по ступенькам. А на крыльце заколебалась, ощутив страх. Нерешительно посмотрела на звонок, на полированное медное дверное кольцо в виде львиной головы, а потом снова на звонок. И наконец нажала кнопку.

В глубине дома залаяла и тут же смолкла собака, и дверь распахнулась почти мгновенно, как будто ее ожидали. На пороге стояла высокая женщина, элегантная и надменная, в куртке, сапожках для верховой езды и бриджах. Ее черные волосы с деланой небрежностью были зачесаны на одну сторону. Хозяйка дома поджала губы и окинула незваную гостью испепеляющим взглядом.

— Я же говорила тебе, чтобы ты больше сюда не приходила, — холодно произнесла она.

— Пожалуйста, я только хочу увидеть его. Пожалуйста, позвольте мне увидеть его.

Жестокая улыбка, полная угрозы, мелькнула на лице женщины. Пройдя через холл, она открыла дверь. Потом щелкнула разок пальцами правой руки и вымолвила всего одно слово:

— Принц.

Здоровенный мастиф вышел в холл и уставился на нее враждебным взглядом, в котором сквозило узнавание. Сердито заворчав, пес опустил голову и осклабился. Она отступила, повернулась и побежала, едва не упав со ступенек, слыша рычание огромной собаки у себя за спиной. Когда зубы Принца впились ей в ногу, она почувствовала обжигающую боль.

— Нет! Пошел вон! — завопила она, размахивая во все стороны руками и отчаянно отбрыкиваясь.

Собака трясла ее ногу, зажав в своих массивных челюстях, словно косточку. Она потеряла равновесие и, защищая живот, рухнула на дорожку. Мастиф навис над ней.

— Нет! Убирайся! Заберите его! — кричала она, пытаясь откатиться в сторону. — Ну, пожалуйста, помогите мне! Нет! Дик! Нет! Пощадите моего ребенка!

Она видела над собой лицо той женщины в куртке для верховой езды — хозяйки дома, которая внимательно наблюдала за происходящим, сложив руки на груди. Приподнявшись, она попыталась бежать, но собака снова вцепилась ей в ногу и бросила ее на гравий. Она завизжала от боли.

— Принц, хватит уже. Принц, фу! — скомандовал чей-то голос, и пес отпустил ее.

Она лежала на земле, рыдая, нога и руки страшно болели. И тут она увидела Дика, в мешковатых брюках и домашней рубахе. Лицо его побагровело от ярости.

— Убирайся! Я же сказал тебе: между нами все кончено! Выметайся! Я не желаю, чтобы ты приходила. Пошла вон!

Она посмотрела снизу на женщину, которая глядела на нее так, словно она была пустым местом.

— Ты слышала? — выкрикнул Дик. — Слышала, что я сказал? В следующий раз я не стану отзывать пса.

Она поднялась на колени:

— Помоги мне. Ты должен помочь мне. Ну, пожалуйста, Дик.

Они оба смотрели на нее в полном молчании.

— Помоги мне! — Теперь она уже кричала. — Ты не можешь так со мной поступить!