Елена Блонди - Ами-Де-Нета [СИ]

Пролетело, думал Даэд. Бывает так, что время летит, печаля тех, кто его потерял, как этот дурень, проморгавший Ленку. А когда нужно, чтоб оно летело, ползет медленно, не слушаясь горячих желаний. Неллет сказала, должно пройти время. Пусть бы пролетело оно, а не время этих двоих.

В высоких скалах все так же свистел ночной ветер, то ли возражая его мыслям, то ли поддакивая, не разберешь. И медленно пульсирует огонек сигареты рядом.

Наверное, ушла далеко, подумал Даэд об исчезнувшей Ленке, там вылезла наверх, где сегодня они с Андрюхой ныряли. Ждать, когда вернется? Она, может, спустится с другой стороны, там нормальная тропа, в маленькую бухту. А мы стоим тут, как два дурака, караулим, кто первый уйдет.

Ему вдруг стало весело. И чего решил, что Ленке грозит опасность, да этот Василий, похоже, сам исстрадался, а она сурова, не подпускает. Раньше, значит, прыгали вместе.

Он представил себе Илену, с косами, взлетевшими в сверкающий брызгами воздух. С поджатыми в прыжке загорелыми ногами. И белобрысого тощего Васю. Кого-то он напоминает. Как здешняя Ленка оказалась смутным отражением дальней Илены, так и он… Почти не похож, но все же.

— Ладно, — Вася наступил на окурок, — пошли. Чо пиндюрку свою погасил? В ней нормальный фонарь есть? А то у меня зажигалка сдохла.

Даэд усмехнулся в темноте, поворачивая фонарик нужной стороной. Не хочет Василий его тут оставлять. Так, на всякий случай.

— Есть.

Слабый кружок света запрыгал по серым ноздреватым камням, вдруг меняя все так сильно, что тропинка исчезла, прячась среди острых живых теней.

— Сюда, — Василий шагнул, подталкивая Даэда.

Тот пошел впереди, нашаривая светом тропу, она вильнула, уводя в узкую расщелину. И вдруг, через несколько шагов в уши ворвался треск и шипение, множась в каменных грудах. Даэд не успел понять, что там ревет, и где, то ли внизу, то ли вокруг, а сзади его толкнули, фонарик выпал, кидая свет как попало, вдруг поймал радугу, пролетев через брызги, и лег далеко внизу, тускло светя через внезапную водяную толщу.

— С-сука, — хрипел в ушах надсаженный голос, ноги топтались по каменной крошке, упирались, но с каждым пинком проскальзывали дальше, ближе к щели, ведущей к грохочущей внизу воде, — думал, все для тебя, да? Ненавижу таких. С-сидит тута. Щассс…

И не повернуться, с яростным отчаянием понял Даэд, любое движение сбросит вниз обоих. Только стоять, упираясь ногами, и сопротивляться, не давая ему…

— Ты всегда был не слишком умен. Хотя слушал хорошо. Но вырос. Не стоит мешать. Тем…

Даэд от неожиданности ослабил сопротивление, нога скользнула на покатый край.

— …кто знает больше. Кто выше и лучше! Я!..

Падение превратило конец фразы в протяжный вопль, множа эхо среди каменных скал и щелей между ними.

— Я-а-а-а! — кричал Вест, приближая к лицу Даэда бешеные светлые глаза, и вместе они падали, хотя должны бы уже разбиться о близкие скалы.

Поняв, что оторвать от себя старшего брата не получается, Даэд бросил попытки и закрыл глаза, отрешаясь от воя ветра, грохота воды и непрерывного бесконечного вопля. Нужно упасть в правильный сон. Вернуться в Башню. Проснуться! Увидеть Неллет, спящую в своей опочивальне. Увидеть ее.

Дерево. Доски. Серые, заросшие рваной зеленью и пеньками ракушек. Плывут над лицом, покачиваясь и круглясь, сходятся к… к корме?

Даэд моргнул, пытаясь поднять руку, отмахнуться от ржавых тяжелых звеньев, что волочились, кажется, над самыми глазами, завершаясь плывущим в тумане огромным якорем. Тот не болтался, утягивая цепь вниз, а плыл, будто он тоже деревянный, боком, топыря грозные заостренные лапы.

— Не спит, — сказал рядом с ухом сиплый голос, — гляди-ка, не спит!

Даэд дернулся, рука заныла, не одолев чего-то, что держало, сжимая запястье. Ноги выгнулись и упали снова.

— Тише ты. И молчи, дурень. Скоро начнется.

Вместо деревянного брюха перед глазами встало морщинистое лицо, маленькие глаза внимательно осмотрели, улыбка прорезала закопченые щеки в редкой щетине.

— Сичас, молодец. Угадал, так угадал, не зря высокий Вест нарек тебя первым вестником сенто. Я уж думал, проспишь до тяжелой зимы, а там куда тебя? Рази катмарам на забавку детенышам.

Приговаривал, а руки возились у запястий, потом у щиколоток. Освобожденный, Даэд хотел вскочить, но лишь медленно сел, кривясь от судорог в мышцах. Челюсти тоже не слушались, хотя — он медленно поднес руку, ощупывая лицо — не было повязки или кляпа. Просто зубы не разжимались, как склеенные.

Старик послушал мычание и кивнул, поднося Даэду деревянную чашу, в которой плескалось что-то вонючее.

— До славословия нет тебе речи, вестник осени. На, попей, кровь побежит живчее. А скажешь потом, понял? Все словеса твои будут взвешены и сбережены, ибо умеешь их записать корючками по бумаге.

Заботливо придерживал чашу у непослушных губ. Жидкость смочила их, заставляя чуть приоткрыться. В горло протекла теплая струйка, к удивлению Даэда, не противная. Сладкий вкус, покалывающий язык. Напившись, он снова промычал невнятные слова, стараясь выговорить их четко. Но старик опять покачал головой.

— Дождись, человек. Скоро уж. Да и счастье выпадет нам, вольным человекам нижнего мира! Великая встреча королевны Неллет с вестником прошлых времен! Ты поведаешь нам, что скажет первая и единственная.

Длинные слова старик выговаривал медленно и торжественно, справившись, приосанивался, поводя худыми плечами, замотанными серой хламидой.

— И совершится счастие человекам, кои припали к ложу Неллет в ожидании наи-вер-ней-ших словес. О! Эдак можно терпеть и еще б десять приходов осени, но я постарел, думал, помру, а детишков не дала мне мать Пустота, вместо них учни, сам понимаешь, учень он чужой сын, его и в башку не ушибешь, чтоб лучше учился.

Старик захихикал, поднимая слабую руку со сжатым кулачком.

— Мой ушиб рази научит? Коли бы высокий Вест был училой младых, то в трещины в их башках знания залетали бы сами.

Он повернул голову, елозя по вырезу хламиды такими же серыми волосами. Издалека мерно гремели звуки. Тумкали, учащаясь, потом замолкали и снова заводили свой стук — глухой и унылый.

Пошевелив губами, будто переводя сам себе послание, засуетился, приподнимая ногу Даэда и спуская ее с лежанки.

— И другую становь. Не беги, время есть. Тихо иди, я подержу. Ты ровно малой, стой, в стену ж упрешься!

Вокруг оказались стены. Даэд, покачиваясь, задрал голову. Потолка не было. Была наверху пустота, полная рваных клочьев тумана ли, облаков. И мерно плыли через нее днища, покрытые мхом и ракушками.

— Грозно? — хвастливо догадался старик, тоже взглядывая на воздух, — а то! Большие корабли завоевательные. Высокий Вест выслушает речи королевны. И снова отправится в иные миры. Для нашего обо-гатств-ления. Добрый он человек.