Мэгги Стивотер - Все нечестные святые

Когда Пит подбежал к Тони, тот уже распахнул заднюю дверцу кузова и сунул внутрь голову. То, что он там увидел, привело его в буйный восторг. Всё, что раздражало Беатрис в этой импровизированной радиостанции – всевозможные придумки, по-новому используемые приборы, – порадовало Тони. Будучи известной на радио личностью, он никогда прежде не соприкасался ни с чем подобным. Радиостанция, на которой он работал, была огромной и чисто вылизанной, а два дружелюбных серба обеспечивали всю техническую сторону вопроса, дабы Тони мог творить свое шоу без помех. Он уже давным-давно не приближался к начинке и нутру радио. Тони просунул огромную руку в кузов и осторожно коснулся оборудования.

– Неужели твоя мама учила тебя красться тайком и воровать? – спросил Пит.

Тони вытащил руку из грузовика и повернулся к Питу.

– А твоя мама учила тебя быть бойскаутом?

– Да, – ответил Пит.

– Слушай, малыш, не надо так напрягаться. Я ничего не испорчу. Когда ты теряешь чувство юмора, то становишься отвратительным. Я просто посмотрел.

– Зачем?

Тони снова повернулся к грузовику.

– А почему бы нет?

Пит хотел было пуститься в объяснения, дескать, грузовик принадлежит другому человеку, а рыться в чужих вещах нехорошо, но, не успев открыть рот, сообразил, что Тони и так всё это прекрасно известно.

– Мне нужно, чтобы ты отдал мою коробку с пластинками этому мальцу, если они, конечно, еще не расплавились и не превратились в кисель, – сказал Тони. В кузове грузовика его голос прозвучал приглушенно. – Дьябло Дьябло. Они совершенно новые. Скажи ему, пусть все их прослушает, а то ему явно недостает свежей музыки.

– Тс-с-с. Думаю, он скрывает эту свою личность.

– Малыш, не получится держать такие вещи в секрете, коль скоро ты представляешься всему миру в прямом эфире. Скажи ему… скажи, я хочу ему помочь.

– Ты уверен? – спросил Пит. – Это было бы очень мило с твоей стороны, а это на тебя не похоже.

– Смотри-ка, а вот и твое чувство юмора. Я уж подумал было, ты его где-то посеял. Скажи ему, что я хочу глянуть на его сценарий сегодняшней передачи.

– Мне казалось, это тоже секрет. Как личность Дьябло Дьябло.

Тони вынырнул из грузовика и уставился на Пита с высоты своего роста.

Пит лишь недавно познакомился с Тони и не знал, что, работая на радиостанции, тот почти исчерпал свой талант, однако впервые за долгие годы Тони стал самим собой – пусть и двадцати футов ростом. Глаза диджея жизнерадостно блестели.

– Ты сделаешь, что я прошу, или нет?

Разумеется, Пит не мог не помочь. Он согласился при условии, что Тони раз и навсегда перестанет копаться в чужих вещах, после чего вернулся к работе.

К тому времени остальные обитатели Бичо Раро тоже проснулись. Все, и пилигримы, и Сория слышали, как Дженни с жаром практикуется в своем новом умении. В ее комнате пронзительно трубило радио, и Дженни громко и совершенно самостоятельно произносила отрывки из песен, услышанных несколько минут назад.

– Ах, что за дивное утро! [18] Oh, what a beautiful Mornin’ – песня из мюзикла «Оклахома!» – поприветствовала она падре Химинеса.

– Жизнь прелестна! Пусть это звучит глупо, но мне всё равно! [19] Life is sweet… it may sound silly, but I don’t care! – слова из песни Пола Эванса Happy-Go-Lucky-Me («Я веселый счастливчик»). – сказала она Робби.

– Сегодня я исправлю этот мир [20] I”m gonna fix this world today – отрывок из песни Джина Макдэниелса A Hundred Pounds of Clay («Сотня фунтов глины»). , – сообщила она Питу, когда он проходил мимо домика.

– Рад это слышать, – ответил Пит, и Дженни, вместо того чтобы повторять его слова, улыбнулась от уха до уха.

Ее энтузиазм оказался заразителен, но сильнее всех проникся Хоакин. К середине дня они с Беатрис пришли к месту, где работал Пит, и составили ему компанию, как сумели. Беатрис молча сидела в сторонке, сооружала дипольную антенну и с восхищением поглядывала на снявшего футболку Пита (работа на жаре – это вам не фунт изюма). Хоакин, раскинув руки, точно акробат, расхаживал по лежавшей на земле балке и без умолку фонтанировал грандиозными идеями. Он пребывал в отменном расположении духа.

Впервые за всю свою юную жизнь Хоакин чувствовал, что занимается именно тем, чем хочется. Он гордился своим последним эфиром и надеялся, что Даниэль смог его послушать. Еще он всеми фибрами души хотел присвоить себе успех Дженни. Хоакина распирало от гордости, ибо его аудитория увеличилась, и теперь в нее даже входили пилигримы.

– Наша передача может всех их исцелить, – сказал он.

Услышав настолько хвастливое заявление, Беатрис всё-таки нарушила молчание.

– Это могло быть совпадение. Возможно, ей просто пришло время совершить прорыв. – Хоакин недовольно надул губы, и Беатрис добавила: – Я не утверждаю, что передача вообще на нее не повлияла. Просто этот факт требует дополнительной проверки.

– И какая проверка тебя убедит?

– Которая будет проведена исключительно с целью помочь – так мы сможем сравнить результаты и узнать, причастны мы к успеху или нет.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду.

Беатрис отложила в сторону антенну.

– Например, если ты подготовишь программу специально для близнецов, подчеркнув, что они должны помочь себе сами. Тогда, если им быстро станет лучше, это можно будет считать результатом.

Хоакин сел и поерзал на месте: перспектива такого прямого воздействия его захватила, но юношу сдерживал застарелый страх нарушить запрет, да еще так явно.

– Только цель программы будет скрыта, – решился он наконец. – И никаких имен. Тогда никто не догадается, что речь о Бичо Раро.

Из недостроенного домика донесся голос Пита:

– К тому же если вы не станете называть имен, все, кто мучается схожими проблемами, будут думать, что вы обращаетесь напрямую к ним.

Идея совершенно очаровала Хоакина, от волнения у него вдруг так пересохло в горле, что пришлось выпить сразу две бутылки воды. Вот оно, достойное будущее для него. Вот это настоящее радио.

– Покажи, что внутри дома, – попросила Беатрис. Сказать по правде, интерьер домика ее мало интересовал, разговаривая с Хоакином, она ни на миг не переставала размышлять и теперь хотела обсудить свои соображения с Питом. Как она и предполагала, Хоакин не заметил ее маневра. Он снова принялся расхаживать по балке, в деталях представляя себе будущее грандиозное шоу и не обратил внимания, что Пит и Беатрис вошли в домик.

Внутри оказалось намного просторнее, чем ожидала Беатрис, до сих пор видевшая неказистую постройку только снаружи. Узнав, что заложенное им сооружение подлежит не разборке, а достройке, Пит взялся за дело более основательно. Если уж этому зданию суждено простоять какое-то время, пусть будет не хуже прочих домов поселения. Питу нравилось то, как Сория относятся к истории, он уже успел наслушаться разных местных преданий и решил воплотить в этом домике столько воспоминаний семьи Сория, сколько сможет. Позаимствовав еще некоторое количество досок из изрядно ощипанного амбара, он сделал полы; из оранжереи Франсиско он взял немного одержимости увлекательным процессом мышления и украсил окна; еще он утащил немного теплых чувств из сада бабушки и добавил в жидкий строительный раствор, которым сцеплял каменную кладку. Пит не собирался вкладывать в домик собственную стойкость и свою новую любовь – они сами присоединились к перечисленным выше компонентам. Так всегда случается, когда мы работаем: мы неосознанно окрашиваем результат своих трудов своими чувствами, хорошими и плохими.