Борис Конофальский - Инквизитор. Мощи святого Леопольда

– Что? – поморщился Ёган.

– Ты что не видел?

– Господи, святые и блаженные, – слуга стал осенять себя святыми знамениями, – слава Богу, не видел. Это вы у нас глазастый.

– Так вот на нём тысячи вшей, я думал, что с его платьем, из чего оно, а оказалось оно всё в блохах, гнидах и вшах.

– Вот, а вы говорите, что хотите поговорить с ним, – Ёган морщился,– я, как такое увижу, так наблюю.

– Ишь ты какой, – кавалер опять усмехнулся, – можно подумать, у тебя вшей не было. Вот я их постоянно выводил, выведешь, бывало, а через месяц опять кусают.

– И меня терзали, да так, что весь дом сжечь хотел, и из детей их баба моя вычёсывала, но так, как вы говорите, такого не было.

– И у меня на памяти такого не было,– признался Волоков,– так что ты держи арбалет наготове, только пока не натягивай.

– Держу, – заверил Ёган.

Но арбалет им не понадобился, они не встретили доктора, спокойно доехали до ворот, незаметно выбрались из города, налили воды из реки и без происшествий вернулись в свой винный двор, который капитан Пруфф, уже переоборудовал, небольшую крепость. И надо отдать ему должное, он сделал всё толково. Волков и хотел было что-то добавить, да не смог найти, что. И поэтому произнёс:

– Вы сделали всё правильно.

В ответ капитан только поклонился. Он был горд собой.

После ужина солдат вышел на центр двора разделся и с помощью Ёгана стал обтирать себя тряпкой, которую мочил в уксусе, люди капитана Пруффа с интересом наблюдали за этим, тихо спрашивали Сыча:

– Чего это он?

– Да доктор один знаменитый ему сказал, что если обтираться уксусом и мыться, то чумой не заболеешь, – отвечал Сыч, и сам раздеваясь. Тоже сделал и монах брат Ипполит, и монах брат Семион. Это всё произвело на солдат впечатление. Они сначала посмеивались, потом шушукались, а потом к Волкову подошёл корпорал старый Фриззи и спросил:

– Господин рыцарь, а можно и нам обтереться уксусом, а то больно не хочется помирать от язвы.

– Можно, только уксус экономьте, нам его на десять дней растянуть нужно.

Вечер спускался быстро, Волков хорошо поел, выпил вина. Спать решил на дворе, а не в доме, пока погода хорошая стояла. Он не спал предыдущую ночь, а день выдался хлопотным, и поэтому заснул кавалер сразу, едва улёгся в телегу, и едва Ёган успел накрыть его плащом.

Луна была огромной и висела совсем рядом, так рядом, словно за крышу соседнего дома зацепилась. Сначала волков не мог понять, что происходит, он только смотрел на эту огромную луну, и не мог понять, откуда она взялась такая, но кто-то продолжал его тормошить, вырывая из цепких лап сладкого сна:

– Господин, господин, проснитесь. Меня послали вас будить.

– Что ещё, – наконец он начал приходить в себя.

– Ну, на улице люди, – говорил солдат из караула.

– Что? Кто? Какие ещё люди? – Спрашивал кавалер, садясь в телеге.

– Непонятные люди, стоят, молчат.

Волков вылез из телеги, разминал плечи и руки, повязывая меч, засовывая топор за пояс за спину, пряча в сапог стилет. Ёган уже гремел кирасой, но кавалер надевать её не стал, посчитал, что кольчуги, в которой он спал, будет достаточно.

– Где люди?– Спросил он, когда был готов.

Солдат повёл его к стене, где были и другие солдаты, они влезли на бочки и за забором он увидал четверых людей.

– Вот они, – говорил один из солдат, – пришли, стоят.

В свете луны на мостовой кавалер насчитал четверых. Трое мужчин одна женщина. Во всяком случае, один человек был в юбке, ничего другого разглядеть было нельзя. До них было шагов сорок.

– Их только четверо было?– Спросил он у солдата.

–Да как же четверо, их тут дюжина не меньше, остальные только прячутся в теньках. Да за углами.

– Что хотят, не сказали?

– Да мы и не спрашивали, вас ждали.

– Эй, вы, – закричал Волков, – кто вы такие и что вам нужно?

Ни кто из стоящих на улице людей ему не ответил, хотя ждал он долго, они даже не пошевелились. Стояли истуканами в свете луны и всё. Это были не воины, люди были худы.

– Вам нужен хлеб или вода?– Кричал кавалер.

И опять тишина. И опять никто даже не шелохнулся.

– Позвольте мне, господин, – рядом с кавалером появился брат Семион.

И не дожидаясь разрешения, он закричал зычно и красиво:

– Честные люди, а если вам надобно слово пастыря, приходите утром, я буду говорить с вами. Если кому нужно причастие – приходите, или обряд за упокой надобен? Я завтра же прочитаю его.

Он не договорил, как в стену чуть ниже его головы врезался камень, а ещё один пролетев у них над головами, запрыгал по мостовой винного двора.

Не церемонясь с монахом, кавалер столкнул его с бочки и сам присел, тут же забрал у Ёгана стоявшего внизу шлем, надел его и закричал:

– Вот так значит, отвечаете вы на слово доброе.

Он выглянул из-за стены и с удивлением обнаружил, что стоящие на улице четверо людей так и стоят там же.

– Какого дьявола вам надо? – снова прокричал кавалер.

И ещё один камень пролетел у него над головой. Улетев к телегам.

– Арбалетчик, кинь ка болт в ближайшего. – Громко приказал Волков, надеясь, что стоявшие на улице побегут прятаться.

Но те не шелохнулись, а арбалетчик тем временем натягивал тетиву.

– Бей в ногу, – приказал он, когда арбалет был натянут.

Арбалетчик сразу вылез из-за стены и спустил крючок.

Стоявший ближе всех даже не пошевелился. И ни кто из людей на улице не пошевелился. Все стояли, как и стояли.

– Не попал, дурья башка, – сказал Роха, тоже взобравшийся на бочку.

– Я попал, – чуть обиженно отвечал арбалетчик, – тут и баба попала бы.

Волков подумал, что, если бы он не попал, то болт, чиркнул бы по мостовой, и это могло быть слышно. А он ничего не слышал.

– Фолькоф, – сказал Скарафаджо, – стрельни-ка ты.

Ёган тут же натянул тетиву арбалета, протянул его кавалеру.

Тот тут же поднялся, готовый спустись крючок, но стрелять не стал, он увидал как, шатаясь и оставляя длиннющие тени люди, уходили от винного двора, их было не меньше семи. Кавалер снял болт, и спустил тетиву. Роха и арбалетчик тоже смотрели уходящим в след:

– Всё, атака отбита, – сказал Скарфаджо,– надо будет узнать утром, кто это.

– Вот ты этим и займёшься,– сказал Волков.

– Как скажешь, – согласился тот.

Волков спрыгнул с бочки, и в последнее мгновение, когда уже остановиться он не мог, увидел на фоне огромной луны, на крыше дома, худощавый силуэт. Он тут же забрался на бочку обратно, но там, где секунду назад чернел силуэт, ничего уже не было. Луна была абсолютно бела и кругла. А он всё смотрели, смотрел, пытался в серебре лунного света найти тот силуэт или движение тени. Но ничего не находил, что могло бы привлечь его внимание.

Он слез с бочки:

– Чего ты там увидал, – спросил Роха.